Лубянка — Экибастуз. Лагерные записки - Дмитрий Панин

— режим Сталина низвергнут;

— объявляем вас солдатами временного русского правительства и берем на себя командование.

Отряды заключенных должны изолировать оперчекистские отделы и занять управления лагерей. После этого угроза уничтожения заключенных была бы снята, и авиация смогла бы планомерно снабжать их необходимым. В парашютные соединения первого эшелона, учитывая важность знания русского языка, пошли бы люди из белоэмигрантов. Следующие эшелоны комплектовались бы из заключенных. Дальневосточная Красная армия и её сибирские части были бы прикованы к месту, а в процессе борьбы большая часть присоединилась бы к восставшим. Москва не получила бы поддержки и пала бы в октябре. Сибирь, Урал и вся Северная Россия оказались бы в наших руках в первые несколько месяцев. Сталинский режим, сдавленный с запада, востока, севера и юга, прекратил бы свое существование до 1942 года. Армии заключенных обросли бы солдатами из советских воинских соединений и, направив свой удар на гитлеровцев, начали сражаться за Россию. Помощь США попала бы к друзьям, а не к скрытым врагам и ненавистникам. Гитлер был бы разгромлен.

Все сказанное здесь в отношении поведения заключенных было вполне реально и осуществимо. Тогда их еще не уморили голодом. Миллионы дорого продали бы свою жизнь вместо того, чтобы подохнуть в лагерях в первый же год войны. От союзников требовались минимальные средства и хорошая оперативность, которыми они, конечно, обладали. Но события разворачивались не так. Следовало найти верный выход из тупика.

Едва ли Рузвельт и Черчилль испытывали к Сталину добрые чувства, хотя и связались с ним на время совместной борьбы с Гитлером. Так же и у нас не могло быть ничего общего с Гитлером, а была бы лишь временно общая цель — победа над сталинской деспотией. Главным же оставалось освобождение от любого вида тирании, и при попытке Гитлера закабалить российские народы с ним началась бы непримиримая борьба.

Но ни союзники, ни Гитлер не доставили оружие в лагеря. И колоссальная сила, сконцентрированная в них, была уничтожена голодом, холодом, непосильным трудом.

Много российских людей жили мечтой о войне, которая даст толчок к освобождению. Эта мысль помогала переносить мучения. Поэтому почти пять миллионов солдат сдались в плен немцам в первые месяцы войны. Первое время заключенные лагерей жили той же мечтой: вступить в еще не родившуюся тогда российскую освободительную армию и вместе с другими русскими людьми вести борьбу за спасение остальной страны. Мы поняли к этому времени уже всем нутром, что невозможно оборачиваться назад и думать, как поступят с нашими семьями. Освобождая страну, мы спасали бы и своих ближних, вырывали бы из мохнатых лап мучителей….

В диком ослеплении Гитлер разбил во всех нас эту надежду и превратил в лютых своих врагов. Одни пошли по линии наименьшего сопротивления, начав по-настоящему с ним сражаться, и тем одновременно укрепляли сталинскую деспотию. Другие, более дальновидные, попав в плен, не желали гнить до конца войны за колючей проволокой и шли в русские части вермахта, а потом и во власовские соединения. Под прессом сталинской пропаганды герои были объявлены изменниками родины. Но перед судом истории и зрячих современников они остались людьми, которые из-под обломков груды ошибок, совершенных великими мира сего, сумели извлечь воинские силы, которые, несомненно, повлияли бы на ход событий, не будь столь поздно допущены к действиям.

Понятие отечества первично, родина — лишь географическое обозначение. Подлинные россияне жили на родине, но отчизны не имели. Нашу родину захватили политические бандиты, отечество расстреляли и уничтожили. Изменять нам было нечему, а на сталинские, удобные для его деспотии, законы мы плевали.

Уже по приезде на Запад я услышал опасения моих друзей о последствиях победы Гитлера над СССР. Картина рисовалась самая мрачная, хуже не вообразишь. В конце войны со Сталиным власовские части могли оказаться почти целиком уничтоженными, так как Гитлер мог бросать их, как и части своего вермахта, в самые изнурительные сражения. И вот, обескровленная разоруженная Россия, растерзанная и жалкая, лежит у ног Гитлера. Тот немедленно пускает в ход свои расовые законы, по которым славяне не далеко ушли от евреев… В Сибири строят газовые камеры, зажигают печи. Идет полным ходом истребление всех неугодных и непокорных. Гитлер, как победитель, встречает у себя в Германии полную поддержку, господство его незыблемо. Население России, привыкшее к сталинской тирании, безропотно подчиняется новой диктатуре… Кроме того, Гитлер отделит от России все окраины и их жители станут его союзниками и сателлитами. Прибывшие из Германии немцы, на положении господ, начнут заводить в России свои предприятия, используя низкооплачиваемый труд.

Такие ужасные допущения сделаны не на основании личного опыта жизни в Советском Союзе, а являются плодом воображения напуганных людей. Прогноз должен всегда исходить из реальной обстановки.

— В освобожденных областях миллионы добровольцев встали бы под русские знамена на место павших воинов.

— Российские войска в этих областях уничтожили бы колхозы, передали бы заводы в руки трудящихся, открыли бы церкви, разрешили бы частную инициативу, распустили бы коммунистическую партию, положили бы конец деятельности чекистов.

— На Западе продолжалась бы война: Гитлер терпел бы поражения от англичан, американцев, французов и других. Он вынужден был бы перебрасывать свои дивизии на Запад. Войну со Сталиным на остальной территории Советского Союза вели бы, в основном, российские войска.

— Можно вполне предположить, зная расистское безумие Гитлера и его окружения, что части СС и гестапо начали бы обижать население в тех местностях, где они преобладали. Но тем самым они вырыли бы себе могилу, ибо, покончив со Сталиным, лавина российских войск, которые действовали бы в своей стране в обстановке общего подъема и возрождения, обрушились бы на Гитлера. Его раздавили бы железные тиски западных союзников и народов России.

— Если бы по какой-либо гипотетической причине освобождение от Гитлера затянулось бы в оккупированных областях на несколько лет и гитлеровцы установили бы там порядок, сходный с тем, какой был в Польше во время второй мировой войны, то они получили бы в ответ партизанскую войну, массовые диверсии, террор.

Кроме того, системы двух людоедов отличались друг от друга, что также облегчило бы борьбу с гитлеровцами:

— сталинская деспотия особенно опасна вследствие ее исключительной лживости и целой серии семантических обманов. В годы войны, например, употреблялись всевозможные фразы и понятия для одурманивания людей, пускались в ход такие слова, как народ, родина, историческое отечество и даже Бог… Обещали покончить с колхозами, открыть церкви, стать более либеральными, применить амнистию…