Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте - Антон Асосков

Данный вопрос стал предметом рассмотрения Комиссии Европейских Сообществ, которая справедливо посчитала, что американские Правила вышли за пределы общепризнанных принципов международного права, поскольку, во-первых, они нарушили территориальный принцип юрисдикции, претендуя на регулирование деятельности компаний в ЕС, не находящихся в территориальных границах США, и, во-вторых, их действие не может быть обосновано и принципом национальности юридических лиц. Что касается находящихся в ЕС дочерних фирм американских корпораций, то Правила пытались наложить американскую национальность на эти фирмы, вступая в противоречие с такими общепризнанными критериями определения национальности юридического лица, как место регистрации и место нахождения административного центра. Что касается компаний, единственной связью которых с США было использование лицензионной технологии или владение товарами американского производства, то Комиссия указала: «Товары и технологии не имеют национальности, и в международном праве не существует таких правил, которые бы признавали нахождение отечественных товаров или технологий за рубежом в качестве основы для установления юрисдикции над использующими их лицами».

Американские Правила вызвали массовые протесты со стороны европейских государств. Некоторые европейские страны даже приняли законодательные блокирующие меры, требующие от компаний, охватываемых действием американских предписаний, исполнения заключенных контрактов. В итоге в ноябре 1982 г. Президент США Р. Рейган отменил Правила и действие санкций, которые были наложены на компании, продолжавшие исполнение своих контрактов[199].

Следующим примером экстерриториальных конфликтов является широко распространенная американская практика, связанная с выдачей судебных приказов материнским компаниям о раскрытии информации, находящейся во владении зарубежных дочерних компаний. В особенности это касается дел о нарушениях антимонопольного законодательства и налоговых расследованиях, проводимых американской Службой внутренних доходов. Данная ситуация также повлекла то, что в ряде стран было принято законодательство, блокирующее действие такого рода предписаний. В частности, в Великобритании был принят Закон 1980 г. о защите торговых интересов. Согласно этому акту государственный секретарь по вопросам торговли и промышленности наделялся правом издавать предписания лицам, ведущим свою предпринимательскую деятельность на территории Великобритании, с целью не выполнять требования зарубежных законодательств по вопросам международной торговли, если государственный секретарь считает, что такие требования носят экстерриториальный характер по отношению к лицам, ведущим свою предпринимательскую деятельность в Великобритании, и они нарушают или создают угрозу нарушения торговых интересов Великобритании[200].

В качестве еще одного примера можно привести американские правовые нормы, обязывавшие зарубежные дочерние банки, находящиеся под контролем американских юридических лиц, «замораживать» активы «враждебных иностранцев».

Очевидно, что большинство приведенных примеров имеет ярко выраженную политическую окраску. Нетрудно заметить также тот факт, что первенство в порождении ситуаций, влекущих экстерриториальные конфликты, принадлежало США. В то же время в делах, которые не имели столь ярко выраженной политической составляющей (хотя и имели важные экономические и социальные последствия), американские суды и государственные органы стремились избегать возникновения экстерриториальных конфликтов. Наиболее показательным примером в этом плане является известное Bhopal case. Обстоятельства этого дела таковы. 2-3 декабря 1984 г. в индийском штате Бопал произошла промышленная авария в результате утечки газа на заводе, принадлежавшем индийской компании «Union Carbide of India» (UCIL). Потерпевшие индийские граждане при поддержке Правительства Индии обратились в американский суд с иском к материнской американской компании «Union Carbide Corporation» (UCC), мотивируя свой выбор американской юрисдикции следующими аргументами: во-первых, индийская судебная система не способна эффективно разрешить столь сложное дело; во-вторых, UCC является ТНК, которая прямо или косвенно контролировала проектирование, строительство и эксплуатацию завода в Бопале, и поэтому она должна отвечать за действия своей дочерней индийской компании, которой формально принадлежал завод; в-третьих, налицо существенный американский публичный интерес в связи с потенциальной возможностью аналогичной аварии на американском заводе той же ТНК в Западной Вирджинии, а также из-за того, что «США являются наиболее промышленно развитой мировой державой, которая заинтересована в побуждении американских ТНК к защите здоровья и благосостояния людей во всем мире». Американские суды отказались признать свою юрисдикцию в данном деле, посчитав, что местом судебного разбирательства должна являться Индия, на территории которой произошло правонарушение и где находятся истцы и надлежащий ответчик (индийская компания, которой принадлежал завод)[201].

Принцип экстерриториального действия публично-правовых внутринациональных норм сразу после Второй мировой войны нашел закрепление и на международно-правовом уровне. Договор о Международном валютном фонде (Бреттон-Вудское соглашение) 1944 г. в разд. 2(b) ст. 8 предусматривает: «Валютные контракты, которые затрагивают валюту какого-либо из государств-членов и заключены в нарушение валютного контроля этого государства-члена, действующего или введенного в соответствии с настоящим Договором, лишены исковой силы на территории любого из государств-членов»[202].

В дальнейшем возможность экстерриториального применения так называемых сверхимперативных норм национального права была признана практически повсеместно. Так, Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, заключенная в рамках ЕЭС, указывает, что ничто в данной Конвенции не препятствует применению императивных норм страны суда в ситуации, когда они являются императивными независимо от применимого к договору права. Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам, разработанная в рамках Организации американских государств и подписанная в Мехико в марте 1994 г., предоставляет разрешающему спор органу право не только учитывать императивные правила страны суда, но также строго следовать политике иностранных юридических систем, с которыми контракт имеет тесную связь[203]. Данные проблемы активно дискутируются в литературе[204].

Как считает М. Иссад, «утверждение о строго территориальном действии норм публичного права устаревает. Поскольку эти нормы вторглись в сферу международной жизни, необходимо скоординировать их с методом международного частного права. Повышение роли государства и расширение сферы применения полицейских законов и законов прямого регулирования, развитие методов международного частного права приведут к неизбежному исчезновению традиционного территориального характера норм публичного права»[205]. По мнению профессора Броунли, международное право развивается в свете необходимости модификации принципа территориальности. Новые экономические реалии ставят вопрос об отходе от жесткого принципа территориальности в пользу оправдания определенной степени экстерриториальной юрисдикции[206].

Следуя данной тенденции, часть третья Модельного Гражданского кодекса стран СНГ устанавливает, что «применение нормы иностранного права не может быть ограничено лишь на том основании, что данная норма имеет публично-правовой характер» (п. 4 ст. 1194). Специальная норма, касающаяся применения императивных норм страны суда и страны, право которой имеет тесную связь с отношением, предусмотрена в ст. 1192ГКРФ.

Суть правовой природы сверхимперативных норм удачно сформулировала чешский автор М. Паукнерова: «Особое положение этих норм по сравнению с другими материально-правовыми внутренними когентными нормами с точки зрения международного частного права заключается в том, что эти нормы участвуют в регулировании гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, невзирая на то, являются они или нет составной частью lex causae, т.е. правопорядка, выбранного для данного правоотношения в соответствии с коллизионной нормой»[207]. Применение сверхимперативных норм не следует смешивать с использованием коллизионного метода: «…указанное правило международных соглашений не является коллизионной нормой, поскольку оно не содержит указания о возможности выбора между национально-правовыми системами, а предусматривает применение национальных административно-правовых норм (и не только их. — A.A.), наоборот, независимо от решения коллизионного вопроса»[208].