Тонкости эльфийской генеалогии - Татьяна Патрикова

Лукерью описывать не стану, (с ним мы уже виделись, так что внешность папы Лии новостью для меня не стала) сразу перейду к людям. Дэниз Рутберг и Витаус Виттебранд. О, как же сильно бросался в глаза тот факт, что каждый из них вышел из весьма далеких друг от друга слоев общества! О чем речь? Сейчас объясню. Как я уже знал от Тома, его отец считался одним из самых сильных магов современности, но при этом не закончил ни одного университета и учился магическим премудростям в бою. То есть, по сути своей Дэниз был простым деревенским парнем, родившимся с таким даром и попавшим в такую историческую струю, что вынесла она его на вершины магического Олимпа, где-то обтесала, где-то заострила, где-то приодела, да. Но в целом, он как был рубахой-парнем, так им и остался. И беда его лишь в том, что теперь, достигнув в этой жизни определенного общественного положения, он стал отчаянно стыдиться своих корней и чураться безыскусных манер. Но давно известно, что аристократом нужно родиться. Конечно, при должном актерском таланте можно научиться филигранно притворяться, но надолго такого притворства все равно не хватит. Ну откуда у сына полка должный актерский талант?

Конечно, он приоделся. Длинные рыжие волосы свободно ниспадали на плечи, рубаха цвета морской волны оттеняла серо-голубые глаза, на груди символом достатка и, по всей видимости, каких-то воинских заслуг, висела богато украшенная самоцветами золотая цепь с массивным медальоном. И можно было бы обмануться относительно происхождения и затаенных комплексов этого рыжеволосого мужчины с мужественными грубыми чертами лица, если бы сразу за ним, на последней парте не сидел Витаус Виттебранд – отец нашего Ульки. Вот от кого, а вовсе не от эльфов, что, как мне тогда казалось, было бы логично, веяло настоящим ненавязчивым, что примечательно, аристократизмом.

Светлые, лишь совсем немного вьющиеся волосы до середины шеи на лбу и висках были схвачены аккуратным обручем, простым и гладко отполированным, золотым по всей видимости, но данный предмет роскоши ни в коем разе не бросался в глаза. Потому что для своего владельца он выполнял роль не украшения или символа достатка, нет, это был самый обычный эквивалент женской заколки, не более того. Скорей всего Витаусу и в голову не приходило задуматься о его номинальной стоимости. И, с одной стороны, для рыцаря-драконоборца было немного странным одеть на такое рядовое событие, как родительское собрание в университете сына, сверкающие стальные доспехи, нагрудник которых был украшен невероятно правдоподобным изображением золотого дракона, правда, крылья у него были не как у нашей Гарри – перепончатые, а фасетчатые, как у стрекозы. Но, с другой, несмотря на этот более чем вычурный наряд, Витаус смотрелся в нем на задней парте своего сына настолько естественно, что в первый момент я даже не сообразил, что на нем именно доспех и, судя по всему боевой. Да, умеют же некоторые люди такие вещи носить.

В первую очередь я поздоровался.

– Добрый день. А теперь все моложе ста пятидесяти за дверь, – и я выразительно посмотрел на колокольчиков. Те начали переглядываться, потом вставать. И только Машка, сидящий на небольшой участке зеленой травы, которая уже проросла прямо на нашем паркете благодаря усилиям Умки, которого с должной долей увлеченности нашим мелиораторским проектом курировал Ир, так и не сдвинулся с места. Темный поймал мой выразительный взгляд и объявил:

– Мне уже сто пятьдесят два.

Я только рот открыл, чтобы высказаться, но меня неожиданно перебил сэр рыцарь со своей последней парты:

– А мне, о горе, нет и ста сорока.

И тут мне просто шлея под хвост попала.

– А мне двадцать три. Но в моем мире люди живут максимум восемьдесят лет, сто – это уже полная дряхлость и недееспособность, да и доживают до ста лет единицы.

Беда в том, что сказать-то я сказал, но забыл, что о таких тонкостях моего бытие в курсе только Ир, ну и Карл, само собой. А вот колокольчиков мы, хоть и собирались, но как-то забыли просветить. Подходящего момента так и не подвернулось.

Лица вытянулись у всех. И у родителей и у моих обожаемых деток. Собственно, именно это сподвигло меня развить тему и пуститься в объяснения.

– Но это так, к слову. Ир, как узнал, чуть с потрохами меня не сожрал… – начал я, но тут с какой-то пугающей истеричной интонацией, совершенно не вяжущейся с образом темной Владычицы, вскрикнула Иля, которая стояла в этот момент ближе всех ко мне.

– Я тебя сама сейчас сожру! И ты все это время молчал?!

– Моя дочь права, – раздался с первой парты мелодичный голос Великой Матери. – У нашего народа есть масса способов…

– Да ему уже не надо, – голос прозвучал от двери, я к тому времени уже благополучно перебазировался к учительскому столу, так что моя тушка совсем не мешала Иру просочиться в класс. Разумеется, секретарь ректора тут же завладел всеобщим вниманием. Ир улыбнулся собравшимся и мягко пояснил, – Господин ректор с помощью новейших технологий, разработанных исследовательским центром факультета экспериментальной магии, уже решил данный вопрос. Теперь Андрей вполне может пережить даже нас с вами, – и он посмотрел на обеих темных. Потом перевел взгляд на меня, хотел что-то спросить, но я вовремя его перебил.

– Раз уж пришел, забирай всех деток, мне с их родителями наедине посекретничать надо.

– Деток? – раздался со стороны лужайки возмущенный голос Машки.

Но мне сразу стало понятно, что наш темный непоседа не столько удручен таким определением себя любимого, сколько ищет повод задержаться в классе. А вот дудки! Нечего тут колокольчикам ошиваться. Хочу им сюрприз сделать. Если, конечно, получится.

И тут мне на помощь пришла все еще хмурая Иля.

– Так, все уходим, – скомандовала она, и на глазах у изумленных родителей все колокольчики встали с насиженных мест и ретировались за дверь.

Ир бросил на меня вопросительный взгляд. Я махнул рукой, отсылая и его. Демонстративно пожав плечами, секретарь тоже удалился. Вздохнув чуть свободнее, я перевел взгляд на оставшихся. И тут меня огорошила Вариусель, к слову, про себя Великую Мать Второго Дома я называл Варей.

– Сначала о кошках.

– Э? – растерялся я.

– Признаться, мне тоже любопытно, – приятным баритоном протянул Ромашка и пояснил специально для меня. – Пока вас не было, нам презентовали ваших котят. Они так и будут такими маленькими?

– Немногим больше, – сказала на это темная, не обращаясь конкретно к светлому, а больше смотря на меня.

Я покосился на кошачий домик, возле которого, подставив мохнатые бочка льющемуся из незанавешенных окон солнечному свету, валялись наши киски.