Российские вожди в борьбе, любви и смерти - Екатерина Рыбас

Этот «всепьянейший собор» устраивал глумливые шествия по улицам, выезжая на свиньях и козлах, в вывороченных полушубках. Пародировали церковные обряды, «князь-папа» крестил чубуком, вместо «Веруешь ли?» спрашивал «Пьешь ли?», пили, рыгали, сквернословили, оскорбляли чувства верующих. Именно поэтому в народе, особенно у старообрядцев, укрепилось мнение, что Петр не кто иной, как антихрист.

Наверное, Иосиф Виссарионович Сталин был самым искусным в проведении застолий, которые длились по несколько часов и заканчивались зачастую под утро. Как и Петру, эти вечеринки помогали ему больше узнать приближенных, присмотреться к ним повнимательней.

Пристрастие вождя народов к вину нельзя назвать патологией, хотя, например, Хрущев с этим бы не согласился. Он вспоминал: «Помню такой конкретный случай, когда Сталин прямо выражал неудовольствие Лениным. Когда Сталин, по его рассказу, находился в Царицыне, он поехал на хлебозаготовки и принимал тогда же меры по организации обороны Царицына. Туда вместе с 5-й армией отступил с Украины Ворошилов, и там они сошлись со Сталиным. Сталин рассказывал, что Ленин вызвал его в Москву с докладом о положении вещей. Потом Ленин ему говорит: «Батенька, я получил сведения, что вы там пьянствуете: сами пьете и других спаиваете. Нельзя это делать!» Сталин и не отрицал, что он там пил. В чем же дело? «Вот видите, кто-то ему наговорил. Это спецы наговорили, а он мне нотацию читал», — высказывался Сталин с явным недовольством. Мы между собой переговаривались: видимо, этот недостаток, от которого мы страдаем, работая под руководством Сталина, — давний порок. Он еще в те времена пьянствовал, Ленин это знал и предупреждал его».

Отец Сталина якобы, когда тот еще лежал в люльке, обмакивал палец в вино и давал ребенку. Во время застолий Сталин пил из маленьких рюмок-наперстков грузинское вино, и не напивался.

Пьянство Бориса Ельцина стало буквально притчей во языцех. Особенно прославился наш президент во время визита в Германию, когда он стал дирижировать оркестром и пытался петь «Калинку». Такого позора страна еще не знала… В тот день, как пишет Коржаков, Борис Николаевич «устал» еще с утра. Потом его реанимировали. Стояла жара, на обеде Ельцин выпил много вина. Потом они с канцлером Колем возлагали цветы и смотрели парад, Борис Николаевич размахивал руками и веселился. Потом он отправился пообщаться с фашистами-демонстрантами, затем — дирижировать оркестром.

Вот еще одно описание поведения президента после застолья, изложенное его телохранителем: «Был визит Кучмы. Они с ним так напились, что Кучму просто вынесли. Ельцин решил проводить гостя и чуть голову не разбил, когда падал, о дверной косяк. Я вовремя его подхватил. А перед этим мне сделали операцию, и в течение нескольких лет нельзя было поднимать более пяти килограммов. А тут такую тушу ловить. Короче, я порвал внутренние швы. И таких эпизодов, когда он был в непотребном виде, и я его спасал, прятал, были сотни».

По счастью, у нас не было больше вождей, дружащих с Бахусом. Владимир Ильич почти не пил, предпочитал баварское пиво. Хрущев и Брежнев вели себя сдержанно. Михаил Сергеевич Горбачев почти не употребляет алкоголя, из напитков предпочитает молоко. Владимир Путин вообще ведет спортивный образ жизни.

Копаться в земле могло прийти в голову только тому, кто имеет крестьянские корни. Иосиф Сталин любил возделывать свой сад на даче. Он выращивал розы, которые по ночам, пребывая в соответствующем настроении, срезал — только сами цветки. Однажды он даже вырастил лимон. Позвал к себе министра сельского хозяйства Грузии и предложил ему попробовать фрукт. Министр кривился, но ел. Сталин спрашивал: «Ну и как тебе лимон?» Министр отвечал, что нормально. Тогда Сталин снова просил его попробовать… В конце концов тот сообразил: «Иосиф Виссарионович, я понял! Мы будем в Грузии выращивать лимоны!». Сталин был доволен.

Никита Хрущев, удалившись от государственных дел, занялся огородничеством. Борис Ельцин во времена княжения в Свердловске сажал картошку на своем участке.

В общем, для лидеров это увлечение нетипичное, можно сказать экзотичное.

Оказывается, вожди были не чужды прекрасного. Как известно, Гитлер и Черчилль любили рисовать, а Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао Цзэ Дун, Хо Ши Мин, Фидель Кастро и Юрий Андропов — писать стихи.

Произведения Сталина даже входили в грузинскую хрестоматию Ильи Чавчавадзе. В юности (с 1893 по 1896 гг.) Иосиф Джугашвили много печатался в грузинских газетах и журналах. Однако поэзии он предпочел революционную деятельность. В 1949 году по инициативе Лаврентия Берии была попытка издать стихи Сталина к 70-летию в подарочном оформлении на русском языке. К переводам были привлечены Борис Пастернак и Арсений Тарковский. Один из переводчиков, не зная, кто автор стихов, сказал: «Тянут на Сталинскую премию первой степени». Узнав о готовящемся издании, Иосиф Виссарионович был разгневан и приказал работу прекратить. Вот несколько строк Сталина в переводе Льва Котюкова:

Когда герой, гонимый тьмою,Вновь навестит свой скорбный крайИ в час ненастный над собоюУвидит солнце невзначай,Тогда гнетущий сумрак бездныРазвеется в родном краю,И сердцу голосом небеснымПодаст надежда весть свою.Я знаю, что надежда этаВ моей душе навек чиста.Стремится ввысь душа поэта -И в сердце зреет красота.

Комментарий поэтессы Ларисы Таракановой: «Гонимый тьмою», «гнетущий сумрак бездны» — стиль и лексика зарифмованного построчника. За несколько десятилетий существования многонациональной советской литературы русские поэты «перелопатили» подобного материала тонны, о чем свидетельствуют миллионные издания поэтов братских республик в переводах на русских язык. Писать стихи — еще не значит быть поэтом, говорил русский классик. Все книжные лавки завалены доказательствами этой истины. Но стоит учесть, что рифмование переводов одно время материально поддерживало русских поэтов. Были курьезы. Однофамилица Анны Андреевны Ахматовой дагестанская поэтесса Раиса Ахматова издала в России своих стихотворений в несколько раз больше, чем у себя на родине.

Поэтический дар переводчика обеспечивал несомненный успех автору. И не исключено, что в переводах Тарковского и Пастернака мы могли бы получить выдающегося лирика И. Сталина.

Однажды Сталин принял участие в переводе фундаментального произведения грузинской литературы — поэмы «Витязь в тигровой шкуре». Это произошло так: переводчик поэмы академик Шалва Нуцубидзе попал в тюрьму как враг народа в тридцатые годы. Он только приступил к работе над «Витязем». Из тюрьмы он писал письма Сталину с просьбой предоставить ему возможность заниматься переводом, в конце концов ему дали карандаш и бумагу. Каждый вечер написанное за день забирали и наутро возвращали. Нуцубидзе освободили из тюрьмы, и он встретился со Сталиным. Они говорили о переводе поэмы, и Иосиф Виссарионович предложил академику заменить несколько строф, которые ему не понравились. Сталин предложил свои варианты, которые и вошли в каноническое издание «Витязя». Он восстановил отброшенный переводчиком акцент на повторение одного и того же звука, присущий грузинской поэзии. Одна из написанных Сталиным строф:

Бросив меч, схватил тигрицуи привлек в свои объятья.В память той желал лобзаний,От кого огнем объят я.Но тигрица прорычалаМне звериные проклятья,И убил ее нещадно,И безумцем стал опять я.

Писал стихи и другой Генсек, Юрий Владимирович Андропов. И тоже был против их публикации. Когда он умер, на его рабочем столе среди бумаг нашли листок со стихами:

Мы бренны в этом мире под луной.Жизнь только миг. Небытие навеки.Кружится во Вселенной шар земной,Живут и исчезают человеки...

Это стихи тяжело больного человека, материалиста и атеиста, который готовился не отойти в мир иной, а уйти в ничто.

Андропову также приписывают строки:

Кто проповедь прочесть захочет людям,Тот жрать не должен слаще, чем они.

Хорошо знавшие Андропова называли его «романтиком с Лубянки».

В отличие от обоих Генсеков, бывший председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов своего творчества не скрывал. Он автор стихотворных сборников «Созвучие» (под псевдонимом «Анатолий Осенев»), «Стихи из тюрьмы», «Песня протеста», «Над Матросской Тишиной синева» (1992 г.). 15 ноября 1993 года в Смоленске прошла презентация нового сборника стихов Лукьянова «Стихи на воле и неволе». 5 апреля 1995 года в Смоленске состоялась презентация книги стихов Лукьянова «Осенний триптих». Поэт Александр Еременко так отозвался о книге Лукьянова «Стихи из тюрьмы»: «В целом это книга лирики. Есть там поэма. Убожество страшенное! Написано на уровне десятиклассника, знающего литературу по хрестоматии и умеющего складно составлять слова, правильно размышляя о чем-нибудь. Короче, версификаторство».