Золото Советского Союза: назад в 1975 - Сергей Майоров

— У меня нет амнезии, сколько ещё раз это повторить? У меня тело пацана, который всех вокруг достал, и сознание взрослого человека, который плохо ориентируется в окружающих реалиях.

— Чего не в духе?

— Тебе по пунктам? Записывай. Вчера чуть не утонул мой брат. Не будь меня дома, он утонул бы. В бочке. Так случилось в моём детстве. Я с ним ходил в одну группу, с Мишей Шведовым, правильно? И вспомнил об этом случае вчера, когда он весь синюшный у меня на руках откашливал воду из лёгких. Ты посадил его старшего брата. Меня. В итоге, родственники вынудили мою мать сбежать из района. Вот тебе первая вероятная причина твоей гибели. А вот вторая. Вчера ночью к моей матери приходил Федька. Оставил денег на адвоката и забрал из тайника что-то, подозреваю, что оружие и драгметалл. Был зол, матерился. Сказал, надо пересидеть. Где, не знаю. В хозяйстве у матери развал, и на старшего сына у неё большие виды. Меня это не устраивает. Я уеду, как только разрулю ситуацию с тобой. В связи с этим меня беспокоит ряд вопросов. Деньги. Аттестат. Бестолковая мать и двое её детей, которых она оставляет одних, когда работает чуть ли не круглосуточно. Сюда же до кучи женихи, о которых мне рассказали мои младшие. Если есть возможность, я бы хотел о них что-то узнать, если хоть один приличный человек, выдать её замуж. Дальше, о деньгах: у меня нет своих накоплений, и мне не на что жить, если я захочу уехать. А я захочу. Что говорит законодательство о вольноприносительском золоте? Пока это единственное, что я умею и чем могу зарабатывать. Погоди, доскажу. Мне нужно получить аттестат. Мой, так сказать, предшественник в этом теле не получил аттестат из-за некого конфликта с учителями. В чём его суть, я не знаю, готов принести извинения и что ещё понадобится, чтобы получить документ. Нина Кондратьевна — это кто? Учитель?

— Завхоз.

— По словам матери, начинать нужно с неё, что-то я там ей сделал, что она смертельно обижена. Как быть, если я даже не знаю, как она выглядит и где живёт?

— Всё?

— Меня достали все эти люди, которых я не знаю, но которые или злорадствуют, или сочувствуют и ждут от меня какой-то реакции. Теперь всё — по моим делам. По твоим разговор отдельный.

— Начнём с последнего. Тут я вряд ли помогу, разве что официально объявить у тебя потерю памяти. Но это вызовет как бы не больше разговоров и внимания тебе только прибавит. Это маленький посёлок, Саша, и всё необычное вызывает интерес. Есть ряд кумушек, которые разносят сплетни в момент. Боремся-боремся, всё без толку. Но я бы попросил тебя потерпеть и подыграть мне. Половина жителей знает, что я охочусь на копачей. Откуда — не спрашивай. Спасибо добрым людям. Вчера я привёз тебя домой. Будь уверен, весть об этом уже полетела по посёлку.

— Чего там быть, мне об этом два человека с утра сказали прямым текстом. Какая-то бабка в хлебном и крашеная подружка бывшего хозяина тела. Целоваться лезла. Это допустимо вообще у комсомольцев?

— С подружками разбирайся сам. Но пока не распространяйся, что ты мне помогаешь. Вдруг при тебе кто-то поделится информацией, для меня любое слово на вес золота. Договорились? А позже мы тебя полностью реабилитируем в глазах общественности. И с аттестатом поможем. Я лично попрошу директора выдать тебе документ. Мы с ней в хороших отношениях. Извиниться конечно придётся, я выясню, что ты там натворил, но ко мне никто не обращался, значит без криминала обошлось.

— Договорились. А с золотом что?

— Золотишко, значит, не всё было?

— Да брось ты. Как мне матушка заявила, тут у всех хоть по чуть-чуть, да припрятано. Все ждут открытия кассы по скупке вольноприносительского золота.

— У вас тоже припрятано?

— Федька принёс. Типа мой заработок. Я пока не видел, сколько там, самому интересно. Мать где-то прячет. Но найду. И какой-то мифический дедов клад. Если он существует, я его тоже найду.

— Поищи. Заодно Боцма́новский можешь поискать, и Романовский. Их все ищут время от времени. Только учти, что укрывательство клада от государства карается по всей строгости закона — от двух лет и до высшей меры. В зависимости от суммы, на которую он будет оценён экспертами гохрана. Гражданину же, добровольно сдавшему клад, полагается вознаграждение в размере…

— …двадцати пяти процентов от его стоимости. Это все знают. А если клад состоит из золота россыпью и самородков? Есть подозрение, что местные клады окажутся из этой категории.

— Ты всерьёз полагаешь, что ко мне каждый день носят клады и самородки? Может у вас там, — махнул он головой в пространство, — и носят, а у меня это первый случай в практике. И я сам голову ломаю, как мне это дело оформить так, чтобы нам с тобой не прилетело потом. Как раз рапорт пишу.

— Значит, не видать мне вознаграждения в четверть стоимости?

— Ну почему не видать? Главное, по уму оформить. Тут спешка ни к чему. Чаю хочешь?

— Не откажусь.

— Тогда сходи, водички набери, бак у входа стоит.

— Сплошная эксплуатация детского труда. Дома маман меня гоняет, теперь вот отец родной. А мне между прочим ещё и семнадцати нет, как выяснилось.

— Это твой сыновний долг — родителям в старости воды принести.

— Да я старше тебя. Кто кому тут воды должен приносить, ещё вопрос.

— А батька всё равно я, — рассмеялся отец. — Ладно, шутки в сторону. Выкладывай, что твоя агентура доносит?

— Которая?

— Начнём с Федьки. Во сколько появился, когда и куда ушёл? Что с собой было? Упоминал ли места предполагаемой дислокации или кого-то, с кем связь держать можно, например.

— Ну и вопросики. Сестра, Таня мне только сказала, что он приходил ночью, говорил много плохих слов и отдал нам свой домик и огород для присмотра, потому что не уверен, вернётся ли вообще. А мать его сильно недолюбливает и вряд ли собирается с ним связь держать. Тебе бы с ней переговорить, она-то явно больше знает.

— Негусто. С Альбиной Сергеевной я переговорю, конечно. А ты всё же пообщайся с приятелями, особенно теми, кто сочувствует твоим проблемам с милицией. Особенно с девушками. Они поговорить любят с теми, кто готов слушать.

—