Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018 - Игорь Рабинер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Трудно ли, по-вашему, было убедить нынешнюю комиссию проехаться именно по выгодному для России маршруту «Москва – Санкт-Петербург – Сочи – Казань»?
– Думаю, что нетрудно. Конечно, они в любой момент могли сказать: «Нет, мы хотим в другие города». Но для них все, что не Москва и не Санкт-Петербург, представляло собой загадку – в том числе и Казань, и Сочи, а потому попыток пересмотреть маршрут не было.
Рассматривались также варианты с Калининградом, Нижним Новгородом и Ярославлем. Я бы, например, в случае запасного (если бы они захотели посмотреть другие города вне программы) оставил Ярославль. Этот город настолько необычен, нетрадиционен, уникален и красив, что он наверняка произвел бы выигрышное впечатление на комиссию. Плюс, у нее была бы возможность познакомиться с русской стариной. Но избрали четыре города, и получилось очень здорово и разнообразно.
Спрашиваю Колоскова:
– Когда-то вы ездили с оценочной комиссией УЕФА на инспекцию российских городов – кандидатов на проведение чемпионата Европы 2008 года. Что осталось в памяти?
– Это страшное дело было! – эмоционально реагирует экс-президент РФС. – И вспоминаю я ту поездку как кошмарный сон. У меня до сих пор не выходит из головы зеленый вагончик в аэропорту Самары, который подразумевал международный сектор. Это была просто катастрофа! И дороги, конечно, в той же Самаре. Их нельзя было назвать даже направлениями, не то что дорогами. Плюс одна-единственная строящаяся гостиница.
Поэтому я сказал Чернову: комиссию привезешь только ночью! По тому маршруту, что они потребовали, иначе никак нельзя. Но они даже ночью все разглядели.
– А как получилось, что тогда маршрут – с восемью российскими городами! – выбирала УЕФА, теперь же ФИФА покладисто приняла предложенный нами маршрут из четырех наиболее выгодных нам городов?
– Думаю, здесь сыграл свою роль Блаттер. Именно ФИФА определяла, куда поедет комиссия. А президент ФИФА в силу своей симпатии к России понимал, что, если мы хотим нашу идею реализовать, надо избежать экстремальных поездок в российскую глубинку. Такой маршрут – его заслуга.
В итоге вышло так, что обязательность россиян-организаторов поездки оказалась даже выше, чем дисциплина самой комиссии – помните историю с сольным выступлением министра спорта перед Юргеном Мюллером? И все условия для комфорта комиссии были созданы, как вы понимаете, на уровне.
Мутко рассказывает:
– Специально для поездки комиссии наняли самолет «Як-42» с особой «начинкой». Пусть он не такой скоростной, зато надежный и очень хорошо оборудованный. Это был не просто самолет, а некий офис, потому что нам и комиссии нужно было все время работать. Имелась видеосистема, и мы могли ставить какие-то диски, презентовать тот или иной город еще до того, как там приземлились. Специально подбирали такой борт – и не ошиблись.
С министром спорта мы разговаривали буквально за неделю до одного из самых трагических дней в истории мирового спорта, когда другой «Як-42», с хоккейной командой «Локомотив», потерпел крушение под Ярославлем. И эта беда лишний раз говорит о том, что за годы, оставшиеся до ЧМ-2018, внутренний российский авиапарк надо менять радикально. И не ради гостей чемпионата мира – хотя и для них тоже. А ради себя, своей страны и своего народа…
Ключевым моментом поездки оценочной комиссии, как мы помним из рассказа Мутко, был ее прием у Путина. Тот самый, где премьер-министр, не дожидаясь острых вопросов, откровенно высказался по каждому из наших слабых мест, чем обезоружил визитеров. Ну и пару сюрпризов озвучил – именно там впервые прозвучали российские «фишки» с безвизовым въездом и бесплатным проездом по стране обладателей билетов на матчи всеми видами наземного транспорта, включая поезда.
Мутко обе эти идеи, рассказывают, одобрил сразу. И доложил о них не в силовые структуры – там, где запреты на всякий случай всегда предпочтут разрешениям, «ловить» было бы нечего. А вновь лично Путину, который только и мог принять решения подобной важности. Учитывая, что в 2008-м во время финала Лиги чемпионов свободный въезд для обладателей билетов никакими эксцессами не обернулся, согласие премьера вновь было получено.
Самого Путина на пресс-конференции в Цюрихе по поводу открытости спросили:
– Много говорилось о том, что благодаря ЧМ-2018 Россия может показать себя миру с новой стороны. В чем это будет выражаться?
– Прежде всего, нам нужно продемонстрировать, что мы страна, открытая для мира, – ответил премьер-министр. – А люди, когда приедут, сами все увидят. Чем больше контактов, тем быстрее штампы разрушаются. Проведение таких крупных соревнований будет способствовать тому, чтобы Европа зажила без видимых и невидимых Берлинских стен.
Когда Мутко убеждал меня, что Путин искренне хочет сделать нашу страну более открытой, не скрою, испытал по этому поводу большие сомнения. Демократия-то у нас, как известно, «суверенная», и я воспринял это как желание министра спорта лишний раз сказать добрые слова о человеке, с которыми его связывают тесные отношения. Но, по сути дела, проведение чемпионата мира по футболу в России – это действительно беспрецедентный шаг по «открыванию» страны миру! И тот же безвизовый въезд – тоже.
Наши люди, многие из которых привыкли вращаться исключительно в своем замкнутом и ограниченном мирке, на целый месяц окажутся в роли «граждан мира». За это время они увидят и поймут, что иностранцы – такие же люди, как и они, более того, в силу иной культуры наблюдать и общаться с ними чрезвычайно интересно. Исчезнут комплексы, уйдет скованность. И появится непередаваемое чувство, что всех нас роднит гораздо больше, чем разъединяет.
В июне 2010 года я побывал на чемпионате мира в Южной Африке – стране, которая тоже до того не привыкла к наплыву иностранцев. И вот в какой чудесной атмосфере это происходило.
Жил я не в гостинице, а в гестхаусе. Это – очень популярный в ЮАР вид недорогих мини-отелей, в которых немного номеров, но гораздо больше внутренней теплоты. Владелец такой гостинички вместе со своей семьей всегда на месте, они лично готовят вам завтрак в любое удобное время, причем рацион зависит от ваших пожеланий.
Завтрак превращается в долгие чайные посиделки, во время которых ты узнаешь столько интересного, что заставить себя вернуться в номер, чтобы написать заметку в газету, невероятно сложно. Скажем, я быстро сдружился с темнокожим южноафриканским журналистом с эффектным именем – Рафора Рангонго. Колоритным, упитанным, общительным и дружелюбным. На второй день знакомства он стал подсаживаться ко мне за стол уже без спросу – но это такой душевный человек, что мне и в голову не приходило обижаться. Ну простые в ЮАР люди – что ж в том дурного? Может, это нас излишняя цивилизация испортила?
…Как-то раз хозяйка гестхауса Гленда, заглянув в столовую, просияла. «Знаете, чем больше всего мне нравится чемпионат мира? Он объединяет людей из самых разных частей света. Замечательно, что вы нашли общий язык».
В тот момент Россия еще не была хозяйкой ЧМ-2018. А когда стала – я тут же вспомнил те волшебные южноафриканские дни. И мне страшно захотелось, чтобы и у нас все было так же.
И не сомневаюсь – будет.
* * *– Безвизовый въезд на время чемпионата мира, обещанный Путиным, – козырь? – спросил я Колоскова в октябре 2010-го.
– Да. Мы очень активно это внедряем в сознание коллег по исполкому. А ведь еще было заявлено, что внутри России не только официальные лица, но и все болельщики в течение всего чемпионата будут наземным транспортом перемещаться бесплатно. На самолетах – за деньги, а вот за проезд в поездах, автобусах, электричках при наличии билета на матч платить не придется. Больше такой роскоши никто предоставить не готов.
– Сама по себе активная поддержка государства – большой плюс?
– Огромный. Потому что все гарантии дает государство. Можно подписать все формальные гарантии, а можно неформально, как делается у нас президентом и премьер-министром, лично высказаться в поддержку заявки. Более того, как мы видим, они активно участвуют в процессе выдвижения, принимая руководителей международной федерации и членов оценочной комиссии.
– Из высказываний ее главы чилийца Гарольда Майне-Николлза можно сделать какие-то выводы?
– Он очень неэмоциональный человек. Я знаю его еще с Олимпиады 1988 года в Сеуле, где он работал в моем подчинении. Я был председателем оргкомитета футбольного турнира Игр, а он – одним из руководителей подразделений в городах. У Майне-Николлза трудно что-то выведать, он крайне редко улыбается.