Мой маленький каприз - Натали Рамон

— Воля ваша, мой господин, я подчинюсь любому вашему решению. Хотя меня, простите, все-таки кое-что смущает.

— Что? То, что ты никогда не был с женщиной? — Гамид весело подмигнул. — Или что ты не самый последний в роде?

— Я из клана Ваха, который принадлежит к касте воинов, и… э-э-э… по традиции жена из другой касты недопустима.

— Она же — мадемуазель ван Вельден! — Гамид взмахнул рукой. — Так что все очень удачно — она из нужной нам касты, только на европейский манер: ван, фон, де… Что-то еще?

— Я подчиняюсь вашим приказам, но она-то нет. Каким образом вы заставите иностранку вступить со мной в брак?

— Тоже мне проблема! — Гамид рассмеялся. — Ты небеден, красив, умен, занимаешь очень высокое положение. Она просто обязана в тебя влюбиться! Ты меня понимаешь, брат?

— Понимаю… Но, прости, брат, я не последний в роде. Нарушать традицию ради каприза ре…

— Ты женишься на ней, и точка! — рявкнул Гамид. — Порассуждай еще: касты, традиции, воины! Шахерезаде нужна изумрудная пери, и ты сделаешь все, чтобы она у нее была!

Нурали сложил руки на груди и поклонился.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.

— Ладно. Не дуйся. Ты же понимаешь, что я не могу доверить это никому другому…

Вскоре из Франции пришли запрошенные его министерством культуры ролики со всеми программами лауреатки ван Вельден. Их доставили ему — для личного ознакомления. Он хорошо помнил день, когда секретарь вместе с утренней почтой принес ему картонную коробку с си-ди, и то странно волнующее ощущение, какое вызвала в нем банальная почтовая коробка, крест-накрест перемотанная скотчем. Словно это был сказочный ларец, таивший в себе чудо и ждавший лишь приказания: «Сезам, откройся». Словно оттуда могла явиться во плоти изумрудная пери и навсегда осчастливить его племянницу.

Горя нетерпением скорее начать осуществлять свой план, он вызвал Нурали — поближе познакомить с невестой.

— Может, будет лучше, если первой вскроет коробку сама Шахерезада? — мягко предложил тот. — Все-таки это ее пери.

Гамид смерил его взглядом и сказал:

— Ладно. Как хочешь. Но ты все равно на ней женишься!

Нурали поклонился:

— Как прикажет мой господин.

Весь день коробка лежала на его столе и ужасно злила, напоминая о скрытом бунте Нурали. Но вечером радость племянницы от сокровища — полной коллекции «приключений изумрудной пери» восстановила его душевное равновесие.

Шахерезада наудачу извлекла первый попавшийся диск, си-ди был помещен в плеер, и на экране завертелся мультипликационный земной шар, на верблюде поскакал рисованный Абу Рашид, затем возникла изумрудная пери. И тут вдруг сердце Гамида неожиданно забилось в учащенном ритме, и нахлынули совершенно неподходящие для момента общения с племянницей мысли. Например, что у рыжеволосых очень нежная кожа. А когда на какой-то ужасно знакомой площади европейского города он увидел шелковый зеленый шатер и из него вышла изумрудная пери в наряде соответствующего цвета и сообщила, что сегодня шатер кочевника разбит на центральной площади Вены, мысли сделались еще волнительнее — у нее же замечательная фигура с выразительными бедрами и именно такие, как ему нравятся, не полные и не тонкие губы… Сейчас пышные волосы изумрудной пери были высоко подколоты, и ему понравились нежные завитки на ее шее. У нее очень симпатичные маленькие руки и очень волнующий низковатый голос. Грудь могла бы быть и побольше, но ничего, у европейских женщин редко бывает даже такого размера. И вот интересно, какие у нее ноги? Вдруг она нарочно носит длинную юбку, чтобы скрыть тощие ноги…

— Дядя, а что говорит изумрудная пери? Переведи!

Он с большим трудом заставил себя сосредоточиться на рассказе «пери» и что-то там переводил племяннице. Они посмотрели три программы, и Шахерезада умоляла еще, но он уложил ее спать, заверив, что диски никуда не денутся и завтра она сможет сама смотреть их хоть весь день.

— А я хочу с тобой! Я хочу, чтобы ты мне переводил, что она рассказывает! Я же ее не понимаю!

— Наймем тебе учительницу французского языка, а завтра приключения пери посмотрит с тобой Нурали, — сказал Гамид.

И вдруг с ужасом подумал, что ему совершенно не хочется, чтобы Нурали смотрел на изумрудную пери. Но тогда рухнет весь его план! Нет, эта особа — невеста Нурали, и они должны пожениться. Это он, Гамид, не должен больше на нее смотреть.

Однако уже сразу после того, как Шахерезада заснула, он уволок, будто добычу, в свои покои несколько дисков и смотрел, смотрел, прокручивая обратно запись, где «пери» была в кадре.

В полночь явился Нурали, чтобы ритуально ночевать в холле у порога его покоев. Гамид, вскипая от неожиданного приступа ревности, в первый миг хотел было выключить компьютер, но заставил себя вернуться к реальности и рявкнул:

— Пойди сюда! Посмотри на свою невесту!

— Я уже ее видел, мой господин.

— Посмотри еще. Нравится?

— Благодарю вас, мой господин. — Нурали поклонился.

— Я задал вопрос! Отвечай! Нравится?!

— Безусловно, мой господин. Я вам безмерно благодарен.

— Не иронизируй! Тебе еще предстоит добиться ее руки!

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.

Дальше пошло еще хуже: Нурали держался подчеркнуто покорно, Шахерезада изводила дядю разговорами о пери и жаловалась на учительницу французского языка, что та не может научить ее языку пери за один день, но самое ужасное, что каждый вечер они с Шахерезадой смотрели по три программы «Шатер кочевника». Может быть, Гамид и справился бы со своей ненужной страстью к «чужой невесте», когда бы ее не видел. Но по три программы каждый вечер! И еще несколько в своих покоях до прихода Нурали. Бесстрастного и почтительно покорного.

План Гамида был таков. Нурали встречает «пери» в аэропорту, везет в лучший отель, сам селится в соседнем номере и постоянно сопровождает пери в качестве гида и переводчика. После подписания контракта Нурали предлагает ей снять пилотную серию в Альмире — частной резиденции семьи эмира. Там сохранился практически нетронутым старинный дворец пятнадцатого века с традиционной планировкой — делением на мужскую и женскую половины и уникальным по архитектуре сералем — помещением для гарема. Съемки в Альмире никогда не производились, то есть настоящий эксклюзив, но Нурали, пользуясь свой близостью к эмиру, сумеет такое организовать.

Вот там-то, на побережье, в ста двадцати километрах от столицы, в Альмире, совершенно изолированной от посторонних глаз, Гамид и рассчитывал устроить настоящий спектакль для своей племянницы — с Абу Рашидом на «волшебном» верблюде и изумрудной пери, выходящей из шатра. К тому моменту, но не раньше, Абу Рашида надо доставить во дворец в качестве посланца пери, и он сообщит Шахерезаде, что пери уже прибыла и разбила свой шатер в Альмире.