История Разума в галактике. Инженер: Греза о прошлом. - Олег Койцан

В принципе, дел в это каменном мешке ни у одного из всадников не было. Да и тропа, хоть проходила у самых стен этой твердыни, но никаких явных препятствий не содержала. Обозу, либо каравану здесь было бы, конечно, не пройти, но опытным всадникам налегке – вполне по силам. Их путь лежал дальше. Там за горами у моря их ждали сотни дорог – уже хоженых и новых, способных при удаче привести к неведомым племенам и новым богатствам. Так что, пятерке спутников несложно было миновать крепость. Лишь просьба старого друга, владевшего этой твердыней заставила их свернуть с тропы и постучать в ворота.

Некогда, младший сын местного властителя ушел из родного селения в поисках славы. Жизнь в горах жестока – отец, два старших брата, и лучшая часть дружины погибли в засаде. Слабые женщины – его мать и сестры с оставшимися воинами не смогли удержать родовое гнездо. Смерть храбреца, бросившегося мстить кровникам, была бы скорой и бесцельной, если бы не... Командир телохранителей, под началом которого служил молодой джигит, сдержал первый порыв безумца. Он убедил владыку дать юноше отряд воинов, и сам возглавил его. Так младший сын не желая того стал князем… и круглым сиротой, ибо гордые женщины его рода предпочли смерть рабству. Но наша повесть не о его жизни... И теперь, спустя годы и годы князь писал, что уже стар, и чувствует, что время его уходит, и просил, если случится такая возможность, повидаться с ним – заехать в гости в последний раз. И если друг уже не застанет его, что же – помянуть его в его доме по обычаям предков. Увы старик не дождался приезда дорогого его сердцу гостя, и в воротах всадников встречал его сын – младший сын… История повторялась. Но теперь некому было мстить – черная оспа враг невидимый и страшный, входит в дом незаметно, но забирает с собой любого, кто приглянется. От гордого древнего родового древа, вознесшегося над этой скудной каменистой землей, и так едва уцелела одна ветвь – и от той теперь боги отняли лучшие побеги… А вечером был поминальный ужин. Угрюмо воины пили вино, поминая хозяев этой твердыни, вспоминали деяния предков молодого князя. А ночью за Воином пришли княжеские телохранители. Воин… Воин убил многих, но одурманенный подмешанным в вино зельем не смог сохранить свободу.

Глава Рода – огромная власть на этих землях, способная развратить почти любого. Когда-то он был совсем мальчишкой… старая насмешка, невпопад сказанное сегодняшним гостем слово черной тенью легли ему на сердце. Слишком горд, что бы забыть, слишком пылок что бы простить. И славословия в честь предков лишь распалили пламя его гнева, погребшего под собой даже тень здравомыслия, заставив забыть древнейший обычай – жизнь гостя священна. А вино, подливаемое в этот злой душевный пожар, не позволило вспомнить, что существование его самого – заслуга казнимого им человека… Наутро над стенами твердыни вознеслись пять пик с нанизанными на них головами, тела же убитых властитель приказал сжечь. Воронье… воронье собралось на пир, хриплым карканьем оглашая окрестные скалы. Но даже в посмертии, Воин оставался велик – он не достался этим падальщикам. Гордый Орел спустился с небес, дабы забрать останки Воина в горние выси…

Вот такая вот печальная история моей смерти. Повесть о дружбе, повесть о предательстве – без выдумки. Правда и только правда. И заметьте – никакого спиритизма, никакой отлетевшей души, наблюдавшей за мучениями тела, и прочего бреда. В отличии от большей части жизни, ПОСЛЕДНИЕ ДНИ я помню замечательно, и это сделано намеренно: вдруг следующему мне захочется отомстить за смерть предыдущего… если не обидчику, то хотя б его потомкам. В той же части, где описывается события ПОСЛЕ моей смерти – частью знание, частью просто реконструкция событий. К примеру, что сотворят с моими бренными останками, убийца рассказал сам и с подробностями, и, помню, был весьма разочарован, когда я не впечатлился от обещанного мне СТРАШНОГО надругательства над моим трупом. (А мне главным было, что бы хоть какую-то часть тела не сожгли. А иначе мое воскрешение оставалось бы под бо-о-ольшим вопросом!)). А после расчленения… Если бы мои глаза выклевал заурядный ворон – он птица мудрая, в горы просто так не попрется, это пернатое все ближе к земле, к долинам, к людям. Я б уже через пять лет жил, а еще через четыре раза по столько же – приперся бы к этому придурку в гости, полюбоваться перепуганной рожей этого морального урода. А орел живет высоко, летает далеко. Вот и сомлела птичка, грызомая паразитом, аккурат над краем ледника, домой возвращающись. Так и провалялся мой зародыш в замороженном виде в птичке несколько столетий, как раз до вызванного людьми Глобального Потепления (спасибо техническому прогрессу). А уже когда столь оригинальная страховка от внезапной кончины оттаяла, начался процесс моего возрождения, который тоже прошел с бо-ольшими осложнениями. Уж слишком нынче развита медицина – в раз сыщет заведшуюся в теле пакость. И если ее не вырежет добрый дядя Хирург, то точно отравит не менее добрая тетя Гельминтолог. Так что паразиту пришлось неимоверно расплодился и захватил немалый ареал обитания в попытках зацепиться за человека. Не знаю, какой такой барышне и в каком водоеме «повезло» подхватить эту гадость и не додуматься сходить к доктору. Единственные кто приходит на ум, это какая-нибудь бедолажка из горного аула – и медицина современная им не шибко доступна, да и внебрачные дети в традиционной мусульманской семье ой как не приветствуются. Так, что родила бедняжка меня где-нибудь на выселках, подальше от чужих глаз, да и подкинула добрым людям… В общем, бессмертие в состав моего организма хоть и входило, но оно было какое-то неубедительное. Так что впредь, хотелось бы обойтись без повторения подобных экспериментов.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

.

Я как-то читал, что человеческие ученые добрались-таки до одного из внутриклеточных механизмов, блокирующих бесконечное количество ее делений – один из этаких регуляторов продолжительности человеческой жизни. Вернее не так – эта последовательность, определяет, с какой интенсивностью клетке позволено делиться, с каждым новым делением от нее отщипывается кусочек, и скорость деления соответственно падает. Зависимость опять же не линейная, и определяется не только этим параметром, но и функциональной принадлежностью самой клетки. (Кстати, в опровержении известной пословицы: нервные клетки восстанавливаются, и при определенных условиях – весьма интенсивно.) Эта последовательность, конечно, не определяет длину человеческой жизни непосредственно, но она точно обуславливает, с какой скоростью обновляются клетки Homo – с какой скоростью восполняются потери, и зарастают травмы. Любопытно, что ученые мужи (и дамы) уже успели поковыряться в этом механизме, добившись пока правда только весьма сомнительного полууспеха – при любой попытке восстановит этот участок цепи до начальных размеров, клетка начинает весьма интенсивно и бессистемно делиться, ведя себя по сути как раковая. И это правильно: (с религиозной точки зрения) Эволюция, оставляет каждому существующему виду право на выживание – право на изменение сообразно меняющимся условиям окружающей среды. Удачные, с точки зрения сиюминутной выгоды, мутации приживутся, неудачные соответственно исчезнут вместе с носителями – этот основополагающий закон каждый из нас еще в школе изучал. Так что интенсивная смена поколений – залог выживания вида в целом! И это правильно и с практической точки зрения, клетка живого существа – образование весьма хрупкое, легко повреждается, и потому бесконечная цепочка последовательных делений (без каких-либо качественных изменений) может привести к весьма… неоднозначным результатам. Но МЫ то поставили себя выше эволюции, НАД ее законами вечного изменения. И поэтому, не смотря на внешнее сходство с человечеством (фенотип мы почти не трогали) в нас нет ни человеческой вариативности, ни приспособляемости. Но, если при сравнении видов, Человек гораздо изменчивее нас (а значит, потенциально – успешней), то при сравнении отдельных индивидов явное преимущество уже на нашей стороне. Наша иммунная система, к примеру, ни при каких условиях не потерпела бы присутствия в организме инородной ткани, так что донорство для нас неприемлемо. С другой стороны, наше тело способно залечить повреждения несовместимые с жизнь обычного человека, более того – любые случайные изменения, либо повреждения клеток на генном уровне отслеживаются и исправляются гораздо четче и быстрее, чем это происходит у человека (если вообще происходит). Так, что хоть клетках особей моего вида присутствуют подобный человеческому счетчик делений, но он функционирует иначе. Вот и получается, что комбинирование этих возможностей позволяет продлить наше существование очень надолго. В итоге выходит, что мы свое бессмертие как вида, променяли на бессмертие индивидуальное. И я полагаю, что этот обмен для разумного существа весьма выгоден. Ведь высшее проявление сознания – наука, позволяет внести порядок туда, где ранее царил хаос и правила случайность.