Калерия (Не)реальная невеста (СИ) - Гагарина Лека

Макс внимательно меня оглядывает и, наконец, замечает и кровожадный взгляд, и заостренные скулы. Я так сильно сжимаю зубы от еле сдерживаемой агрессии, что они того и гляди крошиться начнут. Молчу. Молчу, потому что знаю, открою рот - меня порвет. На ошметки раскидает. Всем достанется в радиусе километра.

- Видать, плохо дело, - шепчет Семен, обращаясь к Максу, но продолжает смотреть на меня неотрывно.

- Похоже на то, - отвечает Макс тоже шепотом.

Бесит страшно, что эти два говнюка говорят обо мне, словно меня здесь нет. Вот прямо закипаю еще сильнее. Хотя куда уж сильнее-то?!

- Тоха, ты так из-за месячных что ли бесишься? - все же решается спросить Романовский. - Так их еще до хрена в твоей жизни будет. Поверь, с этим можно жить.

Это он меня так типа утешает? Придурок! Говорит, а сам еле смех сдерживает. И Семен туда же. Друзья называются! Да пошло оно все. Бросаю штангу, хватаю полотенце и все так же молча начинаю выходить из зала.

Но куда уж там. Эти два увальня с разбегу на меня заскакивают, как когда-то в баскетбольной секции во время матчей. Слегка крякаю от натуги, мальчики-то совсем большими стали, и пытаюсь их скинуть. Знаю, бесполезно, но попытка не пытка. В итоге через десять минут возни, тычков в бок и выкручивания рук сидим все трое на матах и тяжело дышим.

- Колись, Яр, легче станет, - пыхтит Семен и для убедительности на меня руку закидывает.

- Да чего рассказывать-то, Сема? - тоскливо вздыхаю и с иронией изрекаю возмутительную аксиому, - совместная жизнь с любимой женщиной оказалась похожей не на волшебного пони с розовыми соплями, а на Медузу Горгону со змеями вместо волос.

- Все настолько плохо? - искренне удивился Макс.

- Да вовсе неплохо. Хорошо, я бы сказал. Местами так просто замечательно, - практически воплю от досады. - Лера красивая, умная, добрая... Да вообще, все в ней прекрасно. Но…

- Но? - тут же подкидывает Семен, когда я замолкаю.

Тяжело вздыхаю и сам не верю тому, что говорю. Мне и смешно, и голову об стену разбить хочется.

- У нас какой-то квест-аттракцион, а не отношения. Сначала она наслушалась советов моей же секретарши и решила меня «помариновать», - вижу ошеломленные лица друзей и невесело так хмыкаю. - Потом сама же пришла ко мне, и поверьте, это был самый счастливый день в моей жизни. Но потом опять полная хрень. То в няньках у Романовских, то отравление - чуть Богу душу не отдали. То месячные эти, будь они неладны.

Друзья слушают меня не перебивая, давая возможность высказаться. Никому другому в жизни ничего подобного не рассказал бы, но это же мои бро. Они знают про меня все. Ну почти все. Мы даже девственности в один день лишились. Это было в спортивном лагере с местными девчонками. Правда, негласно решили этот день никогда в жизни больше не вспоминать. Потому как, тогда налажали по-полной.

Вскакиваю на ноги и начинаю нервно ходить из стороны в сторону.

- Хрен с ним, что у меня стояк все время, как у малолетки. Я не жалуюсь в принципе. Терпимо, - продавливаю так уверенно, будто сам себя уговариваю. - Так я вчера с работы пришел, а меня в прихожей собранные чемоданы встретили и маленькая фурия со скалкой в руках. Где взяла-то только ее?!

- Скалкой? - задушено пыхтит Макс и, не выдержав, начинает ржать на пару с Троицким.

- Она что… пироги печь собиралась? - выдавливает он между приступами смеха.

- Нет, Максимка, - шиплю на пониженных, - она вчера с дружком твоей супруги пообщалась. Так этот мелкий пакостник рассказал ей, как я с двумя бабами на Сейшелах развлекался.

Два придурка ржут так, что с матов на пол скатываются. Зеркала в зале дребезжат. Так и знал, что ничего этим говнюкам рассказывать нельзя. Калерию я, конечно, с ними обсуждать не собираюсь, но вот в вопросах женского поведения мне бы советы не помешали. Тем более от людей счастливо живущих в браке. Решаю прекратить этот балаган и так между делом размышляю:

- Наверное, Лизе тоже нужно рассказать, как ты на Бали с тремя телками дрейфовал.

Романовский сразу мрачнеет и возмущенно вопит:

- Это было задолго до нее. И не одновременно с тремя!

- Ну и что? Думаю, ей будет все равно интересно послушать.

Макс подрывается на ноги и, кажется, готовится набить мне морду. Отлично. Только этого и жду. Заодно и пар выпущу.

- Так, брейк, девочки, - командует Семен и тоже поднимается на ноги. - Гнев будете в постели со своими женщинами вымещать, а не друг с другом.

Тоже верно. Только вот мне постель еще дня два не светит. Фа-а-ак!

На работу приезжаю угрюмый, злой, с мерзопакостным настроением в довесок. Калерия рвалась со мной, но помня эти ее приступы «то шоколадку, то на ручки», велел сидеть дома. Она и так вчера отличилась со скалкой своей и чемоданами. И смех, и грех. Еле успокоил. Потом еще полночи ее же вещи разбирал и строил планы, как по-тихому замочить Калугу. Балабол, вашу мать.

Чувствую себя мазохистом. И от капризов девчонки устал, и отпустить ее от себя не могу, даже на эту гребаную неделю. Скоро красным маркером критические дни начну помечать в календаре. Вот до чего докатился.

Постепенно вливаюсь в работу. Настрой «боевой», всем достается. Всем архитекторам после утреннего совещания, вдруг срочно понадобилось разъехаться по объектам. Вот прямо всем! Нет, такое усердие приветствуется, конечно, но мне-то энергию куда девать? Даже Нина Ивановна ушла в глухую оборону. Сколько я не пытался к ней прицепиться, она ни в какую не идет на конфликт. Мычит только, да грозно на меня зыркает. А еще требует Калерию на работу вернуть. Только она не знает, что именно из-за ее подопечной я всех в офисе и кусаю.

К четырем часам вечера, уже изрядно всех достав, прошу кофе и закрываюсь в кабинете. Сажусь за стол и утыкаюсь в компьютер. Все! Сейчас как забабахаю какой-нибудь авангардный проект дома. Пусть живут и мучаются. Уже погружаюсь в свой коварный план, когда слышу робкий стук в дверь. Слегка удивляюсь нерешительности Нины Ивановны, это на нее совсем не похоже, но приглашаю секретаршу войти. Каково же мое удивление, когда на пороге кабинета вижу Леру с подносом, на котором стоит мой кофе, а еще - торт «Наполеон». Будь он неладен. Свежи еще в памяти наши переговоры и две недели воздержания. Что эта пигалица придумала на этот раз?!

- Антон Петрович, я принесла ваш кофе, - елеем льет мой ассистент и ставит поднос на стол.

Выпрямляюсь в кресле. Глаза сужаю. Весь подобрался. Подвоха жду. Даже мышцы вибрировать начинают. Ой, не к добру это. Не к добру!

- Калерия, чем обязан столь приятному сюрпризу? - осторожно так спрашиваю, а сам в любой момент подлянку ожидаю... Ну или скалкой - по голове.

- Торт вот принесла. Ваш любимый, - с улыбкой ангела, шелестит моя девочка, а глазищи-то ой какие озорные. Ва-а-ашу-у-у ма-а-ать!

- Что ты тут делаешь? - не выдерживаю и говорю чуть резче, чем собирался.

- Антон! - с упреком.

- Лера! - с подозрением.

Малышка наконец выдыхает, подходит ко мне и присаживается на край стола. Аккурат задницей рядом с моим локтем. Подол ее короткого платья чуть приподнимается, и я вижу тонкую полоску кружевного чулка. Сглатываю. Это что еще за нахрен? Она что, доконать меня решила?

Пока прикидываю, какая пуля стрельнула ей в голову на этот раз, Калерия чистым, незамутненным взглядом смотрит на меня и улыбается. Да пропади все пропадом! Не выдерживаю. Сдаюсь. С глухим стоном запускаю руки под подол и стискиваю ее упругую, аппетитную попку. Пододвигаю по столу ближе к себе. Раздвигаю ноги и, разместившись между ними, кладу голову Лере на колени.

- Малыш, когда уже закончится эта долбаная пытка? - с тоской шепчу прямо в источник моих страданий.

Калерия нежно перебирает волосы на моем затылке и тихонько отвечает:

- Как раз по этому поводу я и пришла, - пока неохотно поднимаю голову и фокусирую взгляд на ее лице, Лера продолжает щебетать, - я только что вернулась от врача-гинеколога. Отличный врач, между прочим. Лиза посоветовала. В общем, она сказала, что у меня пробле…