Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга - Стефан Кларк

Тем временем нижним слоям населения продолжали внушать идею благочестия короля посредством гравюр, памфлетов, картин, гобеленов и медалей, которые штамповались в ознаменование каждого высочайшего деяния. Монархия была настолько уверена в себе, что об оппозиции никто даже не заикался.

Или все-таки?..

Вильгельм Оранский показывает зубы

Вильгельм Оранский, который в конце концов узурпирует трон Якова II и станет королем Англии Вильгельмом III, поначалу был всего лишь феодалом крохотного независимого государства в Южной Франции. Княжество Оранж, территорию площадью всего нескольких квадратных километров с древним одноименным городом в центре, можно назвать чем- то вроде мини-Лихтенштейна, унаследованного голландским родом Нассау в середине шестнадцатого века.

И хотя это был крохотный феод, его правители требовали называть себя принцами Оранскими — возможно, в качестве компенсации за то, что в родной стране, Голландии, у них был куда менее звучный титул: статхаудер, то есть наместник государя — так прозаично называли там наследных правителей.

Вильгельм еще даже не родился, когда на него уже легла эта ответственность — его отец умер от оспы за неделю до его появления на свет в 1650 году, — и поначалу его голландскими территориями управляли регенты, в том числе его мать, Мария, сестра английского короля Карла II.

В 1650 году семья Вильгельма лишилась титула статхаудера — из-за диктаторского стиля правления, — и все шло к тому, что Вильгельма, как и юного Карла II, ожидает участь безработного принца. Его перспективы выглядели еще более мрачными, когда в 1660 году умерла его мать — тоже от оспы — в Англии, куда она поехала навестить брата: ее смерть ослабила семейные королевские связи. Все могло рухнуть окончательно, когда в 1672 году дядя Карл напал на Голландию, заключив секретный англо-французский пакт с Людовиком XIV.

Тот год до сих пор называют в Голландии rampjaar — «ужасный», но для Вильгельма это худо было не без добра: он оказался на коне. Теперь, когда враги его семьи были повержены, он взял бразды правления армией в свои руки и даже выступил с вошедшим в историю Голландии знаменитым предложением. На угрозы со стороны англо-французского альянса стереть его страну с лица земли, если он не сдастся, Вильгельм ответил: «Для меня есть лишь один верный способ никогда не увидеть свою страну побежденной. Я умру в последнем окопе». Эта остроумная реплика стала настолько популярной, что выражение «последний окоп» перешло и в английский язык, обозначая отчаянное и безнадежное положение.

После этого Вильгельм приказал своим гражданам открыть дамбы (еще одно знаменитое предложение) и затопить обширные участки земли, что, конечно, не благоприятствовало выращиванию тюльпанов, зато разом остановило наступление французской армии.

Людовика XIV, понятное дело, взбесила неудачная попытка сокрушить каких-то рыбаков-селедочников, и он отомстил аннексией крошечного владения Вильгельма, Оранжа, куда вторгнуться было гораздо легче, ведь княжество находилось во Франции и ему не грозили никакие потопы. Он отдал эту территорию вместе с титулом французскому аристократу, своему тезке Людовику, маркизу Нельскому и де Майи [66].

К началу 1674 года, когда был восстановлен мир, так и не сломленный двадцатитрехлетний, некогда безработный принц Вильгельм не только вернул себе титул статхаудера и контроль над землями своих предков в Голландии, но еще и получил в управление некоторые маленькие независимые голландские государства.

Но гораздо интереснее другое: отныне он твердо решил портить жизнь главному зачинщику войны, высокомерному Людовику XIV.

Людовик давит оранжевых

Вильгельм решил укрепить свои позиции в европейском покере, сделав предложение своей кузине Марии, племяннице короля Англии Карла II. Говорят, красавица Мария пролила немало горьких слез по этому поводу, и не из-за перспективы до конца своих дней жевать эдамский сыр и пребывать в статусе статхаудерфрау, а потому, что Вильгельм лицом не вышел и к тому же, ходили такие слухи, предпочитал мужчин-солдат.

Отец Марии, будущий король Яков II, хотел бы выдать свою дочь за представителя французской королевской семьи, но ее дядя, Карл II, усмотрел шанс задобрить английских протестантов и вдобавок заполучить союзника в противостоянии Людовику XIV, так что чаша весов склонилась в пользу англо-голландского союза. Всю брачную церемонию Мария заливалась слезами.

Задетый за живое этим новым антифранцузским альянсом, Людовик совершил две фатальные ошибки. Во-первых, в 1685 году он отменил Нантский эдикт, защищавший от преследования во Франции протестантов, что привело к их массовой эмиграции в Голландию. Затем, явно недооценивая воинственного статхаудера, Людовик подписал морской договор с Яковом II, как только тот стал королем Англии, и издал указ об аресте всех голландских торговых судов, стоящих на якоре во французских портах. Сразу две французские перчатки были брошены к ногам голландца.

К великому удивлению Людовика, а уж тем более Якова, Вильгельм не только принял вызов — он ухватился за него обеими руками и сделал блестящий ответный ход. Вместо того чтобы вывести в Ла-Манш несколько кораблей и досаждать английскому и французскому флотам, чем в прошлом и ограничивалась агрессия голландцев, он сам отплыл в Англию и захватил трон.

При этом он справедливо заявил, что был приглашен некоторыми парламентариями-протестантами и епископом Лондона. Поводом для приглашения послужило то, что вторая жена Якова II, итальянская католическая принцесса Мария (в те времена действовал указ, согласно которому все королевские особы женского пола должны были носить имя Мария, чтобы путать будущих читателей исторических книг), только что родила сына. До этого момента, несмотря на то что Яков принял католичество, следующими в очереди на английский трон были его дочери-протестантки от первого брака, старшая из которых, тоже Мария, приходилась женой Вильгельму Оранскому.

В то время один только вопрос религии мог стоить трона английскому королю — все уже натерпелись репрессий, прокатившихся по стране в последние десятилетия, — но Яков был деспотичным правителем, во многом брал пример с Людовика XIV и, очевидно, забыл, что произошло, когда его отец, Карл I, продемонстрировал такое же презрение к собственному народу и парламенту.

С гениальной дерзостью (и диктаторской беспощадностью, скажет кто-то) в ноябре 1688 года Вильгельм собрал армию из голландцев, французских беженцев-протестантов и наемников со всей Европы и двинул ее морем вдоль южного побережья Англии, намереваясь высадиться в Торбее, на крайнем юго- западе страны. Из-за ошибки рулевого флот из почти 250 кораблей едва не проскочил мимо Англии и не вышел в открытый океан, но так называемый «протестантский ветер» вернул корабли к северо-востоку, и им наконец удалось пристать к берегу.

Тем временем из-за сильного шторма флот короля Якова задержался в устье Темзы, потом попал в штиль и дрейфовал у побережья Суссекса и наконец отступил, причем кое-кто из капитанов в это время успел перейти на сторону протестантов. Не лучше обстояло дело и на суше, когда Яков повел армию на встречу с Вильгельмом. Массовое дезертирство буквально доконало его, у Якова случился нервный срыв, и он бежал во Францию.

Разношерстная армия Вильгельма успешно промаршировала до самого Лондона, где ее — о, чудо! — встречали как освободителей, и вдруг, без единого выстрела, английский престол занял правитель Нидерландов. Справедливости ради стоит отметить, что у него была английская королева, но никто всерьез не рассматривал ее как политическую фигуру. Бескровная, или Славная, революция 1688 года свершилась.

Людовик XIV спонсировал попытку Якова вернуть корону, когда против англичан восстала Ирландия, но затея провалилась: Вильгельм лично возглавил ирландскую экспедицию и разгромил католическую армию в битве на реке Бойн под Дублином в июле 1690 года. Это обернулось катастрофой не только для Якова, но и для ирландских католиков, которым пришлось готовиться к трехсотлетнему господству английских протестантов.

Однако Людовик XIV не терял надежды вернуть Якову трон, чтобы иметь марионеточного правителя в Англии, и спланировал еще одну военную кампанию от его имени. В меню на этот раз значилась битва на море, призванная сокрушить английский флот, и последующее франко-ирландское вторжение в Англию.

Но все пошло по отвратительному сценарию. Не обращая внимания на то, что плохая погода в сочетании с худшей стратегией лишили французский флот потенциальной мощи, Людовик упрямо приказывал своему несчастному адмиралу (мужчине, несмотря на женское имя Анн-Илларион де Турвилль) превентивно атаковать мощные англо-голландские силы, направляющиеся к Нормандии.