Дембельский аккорд 1 - Альберт Зарипов

— Да ты не бойся!ты мне ещё пригодишся… Это тебя учат, как нужно правильно в канцелярию входить…

— Уф-ф… — Облегчённо выдохнул бумажный «разведчик-радиоспециалист», на радостях пошарил взглядом по сторонам, ничего не нашёл и всё-таки неумело перекрестился. — Ой…напишу маме, чтобы ещё одну свечку поставила…

— Самую большую!ещё раз заржал ротный. — Иди-иди! Тренируйся…

К религиозным моментам я относился всегда с большим уважением, а потому в разговор Пуданова и Корнюхина не вмешивался. Но относительно общевоинских Уставов, то тут я был не преклонен и спуску бойцу давать не собирался…

— Вперёд! Великий труженик войны… Ещё немного и сам Басаев придёт сдаваться только в твои руки…

Всего лишь с третьей попытки осмелевший воин спецназа смог правильно постучать в дверь, и спросить разрешения войти, непосредственно войти и представиться.

— Ну, и что же дальше? Рядовой Корнюхин? — обратился я к нему.

Не зная что сказать, писарь лишь молча показал рукой на лежащее на столе расписание.

— Что, уже язык проглотил? — поинтересовался я. — Нужно спросить «Товарищ майор, разрешите заняться писарской работой, то есть заполнением расписания?». На исходную!

Со следующей попытки недоучившийся студент всё-таки смог воспроизвести весь алгоритм и всю последовательность стучания в дверь, просовывания «жала» в образовавшуюся щель и просьбы разрешить войти, самого вхождения в ротную канцелярию и обозначения своей должности, воинского звания и фамилии, и завершающего прошения приступить к исполнению обязанностей писарской службы.

— Товарищ майор! Вы разрешаете ему заняться заполнением расписания? — строго и важно спросил я у смеющегося Пуданова.

— Разрешаю… Хотя нет… У вас обувь нечищена и подворотничок несвежий. — уточнил командир роты.

— Устранить в течении десяти минут. Вперёд! — приказал я обескураженному Корнюхину. — Время пошло! И тикает очень быстро…

Через пятнадцать минут писарь явился в начищенной обуви, с беленьким подворотничком и в добавок с надраенной бляхой солдатского ремня.

— Молодец, Корнюхин, — похвалил его ротный.

— Товарищ майор, разрешите нарезать ему дополнительную задачу? — широко улыбаясь спросил я. — Вырежешь полоски фанеры и вставишь их туда, где не хватает стекла. А в этом месте вставишь кусок железного листа с дыркой и выведешь в неё печную трубу. К обеду проверю! Товарищ майор, я прав?

— Абсолютно! — подтвердил Иваныч.

Рядовой Корнюхин растерянно поскрёб затылок:

— А где же я найду эту фанеру и железо? И чем мне отверстие прорезать?

Военного опыта у меня было предостаточно и поэтому я дал ему очень дельный совет:

— Дырку ты можешь штык-ножом прорезать. Или топором, на худой конец, что касается железа и фанеры…рожай! Это ведь ты так стекло порезал, так что исправляй свои недоделки.

— А сейчас — шагом марш строиться на завтрак! — приказал ему ротный.

— Товарищ майор, а мне дневальный сюда в котелке принесёт, — обратился к нему Корнюхин.

— Может тебе ещё и флейту кожаную? — со смехом спросил я. — С этого дня все солдаты нашей роты питаются в своей столовой. Вперёд, на построение!

Когда расстроенный Корнюхин вышел из вагончика, мы немного посмеялись над его неумелыми действиями и вытянутым от удивления лицом, после чего командир первой роты стал одевать свой бушлат.

— Пошли что ли «вниз с холма»? А то личный состав уже заждался нас.

Едва майор Пуданов вышел на крылечко канцелярии, как сразу же раздался его мощный рык… Почти царский… И почти звериный…

— Дежурный по роте! Почему вы не объявляете построение на завтрак? Тут времени осталось десять минут, а вы копошитесь, как беременные тараканы. Командуйте!

Подгоняемый командиром подразделения старший нашего наряда встал посреди дворика и натужно проорал:

— Рота, выходи строиться на завтрак!

— У тебя есть целых четверо дневальных, они-то и должны подавать команды! — упрекнул его я. — А ты должен контролировать выполнение этой команды.

Александр Иванович уже вошёл в третью палатку и стал «поторапливать» медленно одевающихся военнослужащих.

Следуя его примеру, я остановился у входа в брезентовое жилище моей группы и «напомнил» подчинённым о скоротечности времени, а также о необходимости освободить помещение, построиться на дороге и отправиться на приём солдатской пищи:

— Через две минуты первая группа уже стоит на передней линейке. Время пошло! Кто не хочет завтракать — может не торопиться! Но потом не обижайтесь.

Нарочито не спеша из брезентовых пристанищ потянулись дедушки и контрактники. Недовольные выражения их лиц давали нам понять, что наши действия совершенно не пришлись им по вкусу… А они, сплошь и рядом все заслуженные ветераны и подчиняются нам только из-за того, что просто так положено… («Также негласно подразумевая продолжение: А что положено — на то и наложено…»)

Несмотря на плохо скрываемый саботаж, вскоре на дороге собрался почти весь личный состав нашей роты, но при этом не делая никаких попыток построиться повзводно или в общую ротную колонну… Все военнослужащие, ну, никак не хотели быть первыми в исполнении команд офицеров, чтобы, не дай Бог, не стать объектом дальнейших насмешек, упрёков и возможно прессинга своих же товарищей.

Но вот командир роты «намекнул» контрактникам про то, что именно они должны идти в первых шеренгах ротной коробки, после повторного «намёка» поперёк асфальтовой дороги появилась сначала первая шеренга, затем вторая… Третья… Ну, а потом к уже имеющимся шеренгам начали постепенно пристраиваться все остальные военнослужащие…

Однако при общей и поголовной проверке численности выяснилось, что сейчас в строю присутствуют не все старички…

— Болеют они… В палатке лежат… Бедолаги.

Затем совместными усилиями командира роты и командира первой группы все остальные, то есть «якобы больные» дембеля были безжалостно согнаны со своих тёплых кроватей и поставлены в общий строй.

— Так, запомните один раз и на всё оставшееся время! — объяснял командир роты. — Теперь ни один солдат из состава первой роты не будет принимать пищу в расположении подразделения. Все дневальные и все дежурные — они тоже идут в столовую. Пищу в котелках в роту никто никому теперь не носит! Ясно?! Кто будет пойман с поличным, тот получит штрафную карточку «плюс один». То есть его увольнение из рядов нашей армии откладывается ровно на один день. Вопросы есть?

Все военнослужащие настороженно выслушали речь командира роты, но думали недолго и сразу же посыпались вопросы:

Почему же нельзя кушать в палатке? В столовой — холодно!.. — А если мы задержимся при сдаче караула? А больным как питаться?! Если наряд до ужина не успеет сдать дежурство?! А кто работает в автопарке? Контрактники тоже получат штрафные карточки? Мы еду в котелках потом в палатке на печке греем…

Майор Пуданов подождал пока стихнет нестройный хор голосов и стал поочередно отвечать на интересующие бойцов темы:

— Если старый состав караула задержится при сдаче, то дневальные по роте должны оставить на них пищу на столах в столовой и при необходимости — подогреть её. Водители и башенные стрелки тоже должны питаться только в столовой. У контрактников есть своё отдельное помещение для приёма пищи. А то, что в солдатской столовой холодно — это вопрос не ко мне…

— А к кому же? — тут же переспросили ротного.

— Идите к комбату! — порекомендовал майор Пуданов. — Или к зампотылу! И спросите их: А почему в солдатской столовой холодно? Пойдёте?

Строй предпочёл отмолчаться и всё же немножко погудеть, выражая своё тайное неудовольствие.

— Да вы не бойтесь… — рассмеялся командир роты. — Я тоже с вами пойду к комбату или к зампотылу! И я сам могу задать им этот вопрос… Пойдёте?

Недовольное гудение быстро стихло.

— А больные? — пискнул чей-то изменённый голосок, вызвавший смех в строю.

— Все больные должны лежать в санчасти или в госпитале! — пояснил Ротный. — И вообще… В спецназе нет больных… Есть только живые и мёртвые… Третьего не дано. Так что, вперёд! Командуйте, Васильевых! Равняйсь, смирно, направо и шагом марш!

Невысокий старшина контрактной службы Васильевых, который являлся самым старшим по званию, к моему удивлению очень уж робко и негромко повторил эту команду… Но рота всё-таки послушалась и медленно пошла к столовой.

— Пошли и мы? — позвал командир роты.

Но я сейчас не спешил в офицерскую столовку и предложил Александру Ивановичу другое:

— Мы-то успеем. Давай-ка здесь, меж палаток подождём… Вот увидишь, скоро появятся первые ласточки.

Действительно… Через пять-десять минут мы выловили поочерёдно шесть дембелей, которые успели позавтракать быстрее всех и почему-то совсем не желали возвращаться в подразделение в общем строю. Им, видите ли, страшно захотелось как можно быстрее оказаться в тепле наших палаток.