Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это в какой-то мере способствовало не всегда хорошей славе исполнителя, его имя обрастало слухами, сплетнями, мифами. Отсутствие достоверной информации многим мешало оценить по достоинству ранние произведения поэта. Позднее специалисты оценят их как поэтические шедевры, так четко выписан в них сюжет каждой истории, так близки произведения Высоцкого к фольклору.
Ю.Гладильщиков: «Я родился и прожил 17 лет в городе без культуры, без архитектуры, без истории, без корней. Там были такие курьезы. Например, был у нас очень популярен «Высоцкий». Не зря беру в кавычки. Что такое настоящий Высоцкий, я узнал много позже, а тогда «Высоцким» считалось все, что смешно, под гитару и желательно хрипло. Первое, что мне таинственным шепотком представили как «Высоцкого» было «А на кладбище все спокойненько...» (песня М.Ножкина). Слова, впрочем, «переводили», иначе не разобрать. Еще бы, по меньшей мере, сотая перезапись, да еще на наших магнитофонах... Оригинальным мнением считалось такое: «Мне не нравится, когда он хрипит. Вот когда нормально поет — тогда здорово» (пример — какая-нибудь из песен Ю.Визбора)».
Поначалу Высоцкому нравилось, что его песни поют другие барды, — это работало на его популярность. «Спасибо, ребята, что вы меня поете», — сказал он как-то Ю.Кукину и Е.Клячкину. Но по мере накопления репертуара и количества собственных выступлений это его стало раздражать. Другие пели, может быть, и лучше, но не по-Высоцкому!
Несколько позже Высоцкий скажет, что своим учителем считает Михаила Анчарова. «Я чужих песен не пою!» — часто откликался Высоцкий на возгласы-просьбы из зала. Однако пел... Несколько раз пел песню М.Анчарова «МАЗ», наполненную философским смыслом. Затем появились собственные песни-баллады, песни-размышления...
Свои песни он писал в самых невероятных местах и условиях. Часто, бывало, засидится где-нибудь в компании, все лягут спать, и он, сидя на кухне, сочиняет, а наутро выдает проснувшимся новую песню. Причем листки, на которых эти песни писались, могли быть любыми, что под руку подвернется, вплоть до туалетной бумаги... Он прикреплял такую бумажку на внешнюю сторону гитары, чтобы видеть слова, и пел...
Однажды весной 63-го года на Большом Каретном появился Михаил Таль, который был приглашен в Москву комментировать матч на первенство мира — Ботвинник — Петросян.
М.Таль вспоминал: «...Тогда имя молодого артиста Владимира Высоцкого было уже достаточно известно. Естественно, с прибавлением уймы легенд, но имя было у всех на слуху...
...В доме старых большевиков, в квартире Левы Кочаряна, нас представили друг другу, и через две минуты у меня сложилось ощущение, что знакомы мы с ним тысячу лет. Не было абсолютно никакой назойливости. Просто человек входил к тебе на правах старого друга, и это было заразительно и предельно взаимно.
Обстановка там была удивительно раскрепощенной. Было очень много людей, всех и не запомнил. Хотел Володя этого или не хотел, но он всегда был в центре внимания. На протяжении буквально всего матча и почти каждый свободный вечер я проводил там.
Калейдоскоп людей. С настойчивостью провинциала практически каждый входящий на третьей, пятой, десятой минутах просил Володю что-то спеть. И Володя категорически никому не отказывал. Некоторые песни я просто целиком запомнил с той поры.
Он не подавлял, а приближал людей к себе. Подавления не было. Такое впечатление, будто бравада его иногда носила мимикрический характер. По виду он был жутко застенчивый человек. Думаю, что друзей у Володи было много. Но при всей его, если хотите, общедоступности дистанцию держал. К себе туда, внутрь, он пускал очень немногих. Его доминанта — исключительная доброжелательность. Для него любой человек был хорош — до тех пор пока тому не удавалось доказать обратное...
...Он обладал совершенно великолепным даром — красиво заводиться. Если его что-то увлекало — а увлекало его очень многое, — то разговор шел на колоссальном нерве. Не на крике, а именно на нерве...
...Иногда Володя «уходил». Он присутствовал, но «уходил» абсолютно. Взгляд исподлобья, скорее всего устремившийся в себя. Смотрит — не видит. Односложные ответы. Мне сказали: человек занят. Ну а ночью или наутро появлялась новая песня...»
Он всю свою жизнь любил делать подарки — «дарить приятнее, чем получать». Главный подарок — песня. 22 июня 1963 года на Большом Каретном справляют день рождения Артура Макарова и Высоцкий приносит в подарок песню, исполняемую впервые, — «Я женщин не бил до семнадцати лет...».
Отправным моментом для сочинения песен были не только дни рождения близких друзей, но и события, происходившие в стране и мире. 14 июня 1963 года ЦК Компартии Китая направил письмо в ЦК КПСС, обвиняя его в оппортунизме. После безуспешных межпартийных переговоров, ровно через месяц — 14 июля — «Правда» опубликовала претензии Китая вместе с открытым письмом ЦК КПСС в ЦК КПК, авторы которого обвиняли «китайских товарищей в троцкизме, пособничестве империализму, внесению раскола в соцлагерь». Оказалось, что «русский с китайцем» вовсе не «братья навек». Высоцкий пишет «Письмо рабочих тамбовского завода китайским руководителям»:
И не интересуйтесь нашим бытом —
Мы сами знаем, где у нас чего.
Так наш ЦК писал в письме открытом —
Мы одобряем линию его!
Интересная история приключилась с песнями Высоцкого «Тот, кто раньше с нею был» и «Я в деле, и со мною нож...».
Летом 63-го года Московский театр драмы и комедии начал репетировать спектакль «Микрорайон» по пьесе Лазаря Карелина. Ставил спектакль Петр Фоменко. Он решил, что по характеру одного из главных героев пьесы, по характеру окружения и среды этого персонажа в спектакль должны быть введены песни. Были выбраны эти песни «неизвестного автора». Песни помогли выстроить спектакль, придали ему необходимую интонацию. В них одновременно присутствовал и криминал, и тема жестокости, и своя лирика, и благородство, и та нежность, которая во многом определила тональность роли Князева, сыгранной Алексеем Эйбоженко. Там был проход, построенный на первой песне: герой пьесы Князев шел с букетом цветов к девушке. Его сопровождал один из подручных — паренек по имени Витя, который подыгрывал ему на гитаре, — Витю играл Юрий Смирнов. Князев выступал по всему микрорайону, который «принадлежал» ему, и пел эту песню:
И тот, кто раньше с нею был, —