Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы - Абрам Рейтблат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому, хотя газета была под жестким правительственным контролем и всячески демонстрировала свою лояльность, все-таки официозом называть ее можно, как нам представляется, достаточно условно, поскольку «Северная пчела» не получала финансовую поддержку от властей и печатала оригинальные политические материалы чрезвычайно редко. Хотя А.Х. Бенкендорф и писал Булгарину в 1831 г., что «все политические статьи, помещенные в “Северной пчеле”, почитаются публикою исходящими от правительства…»[292] (они действительно либо поступали из III отделения с приказанием напечатать их[293], либо подготавливались в редакции «Северной пчелы», но обязательно проходили экспертизу Бенкендорфа, а нередко и самого царя), но таких статей было очень мало, в течение года их можно было пересчитать буквально по пальцам. Для характеристики статуса «Северной пчелы» показательны слова Н. Греча в письме Булгарину от 9 сентября 1854 г. об опасности со стороны цензуры: «Нам должно быть очень осторожными. Академическая газета (т. е. “С. – Петербургские ведомости”. – А.Р.) и “Инвалид” состоят под покровительством властей, а за нас, в случае какого-либо промаха, никто не вступится» (с. 478 данного издания).
Преодолевая сопротивление цензуры, а нередко и влиятельных представителей других государственных институтов, редакция «Северной пчелы» в меру своих скромных возможностей способствовала европеизации России и развитию в ней общественного мнения. Элитные культурные группы информацию, да и трактовку происходящих в мире событий черпали из зарубежных газет, но для широких читательских кругов «среднего уровня» (чиновничество, провинциальное дворянство, купечество и т. п.) «образ мира» задавала «Северная пчела». Несмотря на отдельные (довольно редкие) декларативные пассажи антизападного характера, в целом газета, безусловно, не была, как это нередко утверждают, «реакционной» и постепенно подрывала господствующую в России патриархально-традиционалистскую идеологию.
1993 г.Булгарин и его читатели [294]
Для того чтобы дать исторически адекватную характеристику творчества писателя и его роли в литературном процессе, необходимо изучить восприятие его произведений читателями, специфические черты и вкусы его аудитории. В отечественном литературоведении работа по созданию «истории литературы с точки зрения читателя» только начинается. Предстоит собрать по разным источникам (мемуары, дневники, переписка, критика и т. д.) свидетельства читательской рецепции книг различных авторов, обобщить и осмыслить эти материалы.
В данной статье сделана попытка наметить основные параметры читательской аудитории одного из самых известных и читаемых русских литераторов 1820 – 1840-х гг. – Ф.В. Булгарина. Он уделял немало внимания изучению как русской читательской аудитории вообще, так и своих читателей – беседовал с книгопродавцами, покупателями книг, подписчиками, коллегами по писательскому ремеслу. С одной стороны, литературный успех Булгарина был связан с резкими изменениями читающей публики – ее демократизацией, появлением значительного по численности и иного по вкусам и интеллектуальным запросам слоя читателей из среднего сословия[295]. С другой стороны, сам Булгарин своей литературной и журнальной деятельностью способствовал консолидации и росту этого читательского слоя.
Вступая на литературное поприще, Булгарин отмечал, что «в России просвещенный класс людей думает, говорит и читает на иностранных языках; прелестный пол пренебрегает отечественным словом; русская книга или журнал не смеют показаться в позлащенных шкафах светского человека…»[296]. Через несколько лет Н.А. Полевой, примерно так же оценивая читательскую аудиторию, приходил к выводу, что «при таком состоянии публики, действуя на одних просвещенных людей, невозможно иметь огромного успеха. Надобно расшевелить задние ряды читателей…»[297].
Одним из немногих литераторов (наряду с Н.А. Полевым, М.Н. Загоскиным и О.И. Сенковским), кто успешно решал эту задачу, был Булгарин. Вступив в литературу в начале 1820-х гг., он быстро завоевал популярность у читателей. Большим успехом пользовались его очерки нравов, печатавшиеся в журнале «Северный архив», приложении к нему – «Литературных листках», а с 1825 г. – в газете «Северная пчела». С.Л. Геевский писал, например, в середине ХIX столетия, что четверть века назад Булгарин своими нравоописательными очерками «заменял нынешнего Гоголя – хохотали вдоволь»[298].
Сенсационный успех имел в 1829 г. его первый роман – «Иван Выжигин», на чем подробно мы остановимся ниже. Постепенно у Булгарина сформировалась довольно большая, высоко ценящая его и преданная ему аудитория. Вот, например, что писал ему в 1830 г. об одной из его статей в «Северной пчеле» чиновник П.Г. Озерский из Черниговской губернии: «Статья сия есть мастерское произведение пламенного пера вашего, я от всей души решил сберечь листок сей пчелки, вами позлащенный»[299]. Уже вскоре после начала издания «Северной пчелы» ее мнения и оценки стали очень влиятельными. Современник свидетельствовал, что она «благодаря своей легкости, летая повсюду, предупреждает суждения не столь поворотливых журналов и, пользуясь слепою верою в нее читающей толпы, определяет ее литературные мнения. <…> рецензия напечатана в “Северной пчеле”, а все то, что “Северная пчела” сказала, – свято!»[300]. Писатель Н.Ф. Павлов сообщал в 1839 г. издателю «Отечественных записок» А. Краевскому, что, «по уверению многих, “Северная пчела” имеет вес в захолустьях<…>»[301]. Литератор М.А. Марков вспоминал, что о его повести в стихах «Мятежники» (1833) «почти единственный тогдашний критический орган “Северная пчела” отозвался <…> с большою похвалою, и она пошла удачно <…>»[302]. По свидетельству А.Д. Галахова, в 1830 – 1840-х гг. «единственная в то время частная газета “Северная пчела”, отталкивавшая от себя известный круг читателей фельетонами Булгарина, другому кругу именно за эти фельетоны и нравилась по доступности их содержания, по легкости и понятности изложения, по остротам и шуточкам, по плавности и гладкости языка»[303]. Я.К. Грот, тогда профессор Гельсингфорсского университета, а впоследствии академик, писал в 1844 г. П.А. Плетневу, что, по рассказам М.А. Кастрена, совершившего трехлетнее путешествие по Уралу, «везде, где он ни был, даже у самоедов, в Обдорске и в Березове, самый известный писатель – Булгарин. “Северная пчела” всюду. Сочинения его совершенно изодраны от чтения; поля испещрены отметками против мест, которые особенно нравятся; эти места многие знают наизусть. Наблюдения эти Кастрен сделал особенно над священниками, которые в Булгарине хвалят особливо легкость и то, что он пишет, “что ни попало”»[304]. Бывший профессор русской словесности Виленского университета И.Н. Лобойко писал знакомому в 1852 г. про Булгарина, что его «“Северная пчела” во всей Росии читается»[305]. Булгаринские очерки нравов, а впоследствии и фельетоны были самым популярным и читаемым разделом газеты. Литератор В.П. Бурнашев вспоминал, что в середине 1820-х гг. его отец, крупный провинциальный чиновник, выписывал «Северную пчелу» и «любил, бывало, читать именно юмористические, тогда еще очень модные статьи за подписью Ф.Б., т. е. Фаддей Булгарин»[306]. Вот отзывы помещика Владимирской губернии А.И. Чихачева из его дневников и писем разных лет: «“Северная пчела”! Это такая моя любимица, с которой я редко разлучаюсь»; «По-моему, самая лучшая газета есть “Северная пчела”»; «Булгаринские статьи в “Северной пчеле” читал я с всегдашним удовольствием. Кто и что ни говорит, а толковито, умно, от души пишет Фаддей мой Венедиктович»[307]. Приведем также обширную цитату из письма П.Г. Волховского с Дона, который сообщал Булгарину в 1848 г.: «Более двадцати пяти лет имею я приятнейшее удовольствие читать, изучать и восхищаться вашими произведениями – они все красуются, в отличных переплетах, в моей маленькой библиотеке; впрочем все это относится ко многим из наших соотечественников, подобно мне уважающих ваши познания, дарования – и вашу правоту в защите русского языка; примите маленькую дань благодарности от всех почитателей ваших, которых много в обширной матушке нашей России – пусть самоучки, недоучки, доморощенные гении, учителя и ученики натуральной школы жужжат как шмели, публика и люди благоразумные видят и оценят все по истинному достоинству. “Пчелу” выписываю с первого года ее существования, и даже имею все листы (т. е. номера. – А.Р.), и за все годы. Книги и прочее многие из нас выписывают единственно по рекомендации вашей, и всегда бываем довольными, ибо суждения ваши беспристрастны и верно высказаны!..»[308] Филолог и педагог В.А. Половцов в своих заметках о прочитанных книгах писал: «“Северную пчелу” получаю (!) и продолжаю читать часто с удовольствием»[309].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});