Йи Дэи. Смерть палача (СИ) - Хаас Рид

Лю видел их. Улыбался: силён, силён Заклинатель.

Тени беззвучно скулили, поджимая лишённые хвостов крупы.

— Я — твой повелитель! — сказал полудемон, чувствуя, как за спиной расправляются крылья Тьмы, и его одобрительно поддержал дальний раскат грома.

В небе заклубились стремительно растущие тучи.

Заклинатель упал на колени, вжимаясь в землю грудью:

— Ты!.. Приказывай!.. Мы ждали тебя!..

Так-то лучше.

Лю раскинул руки. Не видел, но ощущал, как за его спиной раскроила воздух змеящаяся лиловая молния.

Оглох от грома, знал уже, что Заклинателей рядом... много. И они так же глухи от раската грома, но слова Лю вошли их души осколками Тьмы:

— Я — ваш — Повелитель!

Глава 27. Когда пришла вода

Отшельник почти не хромал, но на всякий случай ходил с тростью: сам бы не решился признать свою слабость, однако не посмел отказать, когда Звёздная Императрица, лично, попросила Лесной клан драконов сделать для Бохупаэ такую трость, чтобы откручивалась рукоять, освобождая лист бумаги и уголёк для записей, а от особого пристука о землю из другого конца выдвигалось лезвие, превращающее трость в нешуточное оружие.

Йи, приезжая в Циньдар, каждый раз просил разрешения потренироваться с тростью. Отшельник разрешал — а Учитель одобрял, чаще всего доставал меч или брал в руки первую попавшуюся вещь, от упавшей с дерева ветки до веера, случайно или намеренно забытого красавицами, и задавал Йи хорошую трёпку.

В этот раз Дэй не приехал. И Учитель не приехал.

Отшельник, приглашённый в Запретный Город, с радостью отправился во дворец, что было редкостью. Обычно он находил вежливый повод отказаться — но сейчас у него были вопросы.

Отшельник, покидая свою хибарку, уложил в котомку Жи Шиту Ри Ли и подаренную Учителем баночку сушёной смородины. Больше ничего важного у него и не было, а тяжёлая ледяная вода подступила уже к самому порогу. Если всё случится, как предсказано, вернуться в дом получится не раньше, чем через месяц.

Столица, переполненная народом, как в праздники, праздничной вовсе не казалась. Повсюду выступали артисты уличных театров, разыгрывая самые незатейливые и красочные постановки для собранных из разных городов и поселений матерей с малышами. Воздух искрил от всеобщего напряжения. Да, всем нашли место для сна, никого не оставляли голодным — на кухнях волчками крутились поварихи, на помощь которым пришли не только дети, но и те взрослые, что в силу обстоятельств оказались лишены своих обычных дел. Но...

Но по улицам сновали вроде бы обычные парни и красавицы, не выделяющиеся ничем, кроме изредка вспыхивающего свечения в глазах: драконы-оборотни. Искали они кого-то, ждали чего-то... Отшельник не знал. Мог только догадываться: так быстро привезённые из дальних краёв люди, скорее всего, прошли Драконьими Тропами, прокалывающими пространство, как игла прокалывает ткань.

Среди котов у входа к Запретный Город Бохупаэ различил Ронмао, того самого кота, который так недавно служил «ездовым волом» Йи Дэю. Миновав мощный каменный забор, Отшельник не узнал дворцовый комплекс: каждый свободный клочок земли, включая большую часть клумб, был заставлен пёстрыми палатками, шатрами, наспех сколоченными навесами, походными очагами с треногами. Везде, как муравьи в растоптанном муравейнике, суетились люди. И без того не быстрый путь до входа в Зал Центральной Оконечности изрядно замедлился.

Нога болела всё сильнее. Что бы Отшельник делал, если б не согласился принять в дар трость!

Звёздная Императрица ждала гостя в своих покоях. Прежде чем завести беседу, предложила отобедать. Бохупаэ вежливо согласился, опередив жадное бурчание в животе.

Слуги, бесшумные и грациозные, быстро внесли в покои стол, расстелили циновки. Следом за ними пришли повара: они принесли морскую белую рыбу, приготовленную на пару, красную рыбу из Белой Реки Бэайцзе под кисло-сладким соусом, рисовую лапшу с улитками и кровяную колбасу с гор Крокодилового Хребта. Каждый повар нёс своё блюдо, каждый повар пробовал тот кусочек, на который указывали палочки Звёздной Императрицы.

Отшельник не первый раз обедал вместе с Божественной Княгиней. Иногда она позволяла ему за собой поухаживать, но чаще уважительно ухаживала за ним сама. Когда на смену основным блюдам пришли золотые пирожные из белой фасоли, конфеты «Борода дракона» и фрукты в карамели, понемногу завязалась беседа.

Звёздная Императрица поблагодарила Бохупаэ, что он согласился прийти во дворец — Отшельник поблагодарил за приглашение и спросил:

— Дозволено ли мне будет узнать, где сейчас находятся Учитель и Йи Дэй?

Да, — спокойно кивнула Императрица. — Они на пути сюда. К вечеру должны будут доплыть, вода пришла и в клан Звёздной Императрицы.

Цаао Цзао, встречая главу клана Водных драконов, делал вид, что ничего не происходило, не появлялась она не в парадных клановых одеяниях в его доме, не направляла его на пути поиска того, что никогда не должно было появиться на свет. Она же не давала ему ни словом, ни жестом понять, что их связывает что-то ещё кроме клановой принадлежности — кроме давно забытого предложения Когтем себя в мужья её дочери...

И ведь она тогда ему не отказала!

Слыханное ли дело — любить монстра? Они же не люди, что различаются между собой лишь по цвету волос и глаз! Уже те, кто различны ещё и цветом кожи, не примут в дом мужа из чужаков. Не отдадут сердца чужеродной красавице. Так как же можно любить настолько сильно отличающееся от тебя существо?

Коготь вглядывался в звёзды с крыши своего домика.

Вода, даже если доберётся до этой окраины, вряд ли надолго оставит Цаао Цзао без дома.

А его племянник так быстро вырос. Ещё совсем недавно маленький смешной дракончик учился летать, прыгая со стола на шкаф и обратно — а вчера совсем взрослый мужчина в клановых цветах Водных постучал в двери.

— Моу Тхоу Ин1, к вашим услугам, — церемонно представился он, неумело пряча улыбку.

— Я б узнал тебя, даже если б ослеп! — Коготь сгрёб Совёнка в охапку безо всяких церемоний. — У тебя мамины глаза, а пахнешь ты всё теми же фиалками, что цвели и месяц назад на твоём подоконнике...

Никто Сову не заставлял, никто даже не предлагал, он сам, как и многие его ровесники, пошёл к Звёздной Императрице и предложил помочь разводить людей, живущих в опасных зонах, по местам, до которых не дойдёт вода.

Перед тем, как ступить на Драконьи Тропы, зашёл к дяде:

— Я слышал, это может кончиться неприятно, но ведь не смертельно?.. — он лукаво подмигнул и чуть ли не из объятий Когтя провалился в ворох сапфировых искр.

— Не смертельно... — эхом повторил Цаао Цзао.

Закрыл глаза.

А ведь правда же. Если дракон рождается, как Сова, у драконов одного клана, он чаще всего вылупляется в своей драконьей форме. Он просто не может ничем отличаться от родственников, кроме каких-то незначительных мелочей. Часто ли удавалось Когтю видеть Совёнка в теле человека до того, как ему стукнуло пять?

А вот уже когда судьба сводит, например, Водную красавицу и Лесного, их ребёнок рождается человеком, и в Небесной Канцелярии ещё повозятся с выбором его цвета в драконьей ипостаси, и у него дело до обращения драконом может аж к трём годам дойти.

А если драконы не просто из разных кланов, если мать Водная, а отец — суосвергское чудовище?!.

Коготь зарокотал драконьим голосом из глубин тела человека.

Этот новый воспитанник Учителя, он же не человек, люди так быстро не растут. Он не циньанский дракон — циньанские так медленно не растут. Он, может, и вовсе не дракон, уж Учитель бы пришёл с вопросом к единственному другу-дракону...

Но ведь он приходил. Коготь заметил, что он спросил не то, что хотел, а может, как раз о своём воспитаннике и собирался, но передумал. Или заставили передумать...

Живущий среди драконов, дракончик сообразит, что можно становиться юркой прыткой ящеркой. Он будет видеть драконов в людской, а людей в драконьей ипостасях. Кто к году, кто к двум, но к трём-то уж точно додумается, как это делается, и будет спокойно менять обличья.