Сказка о глупом Галилее (сборник) - Владимир Войнович

Прокурор (волнуясь, встает). Товарищ председатель, я вот смотрю на то, что происходит, и думаю: а не слишком ли мы гуманны?

Председатель. Да, конечно, гуманны, а как же.

Прокурор. Слишком даже гуманны. Но наш гуманизм не какой-то абстрактный. Наш гуманизм носит боевой, классовый, наступательный, я бы сказал, характер. А здесь что происходит? Вы просите его по-хорошему, а он издевается, нас задерживает, публику задерживает. А публика ждет.

Подоплеков. Вот именно, что публика ждет. Публика ждет от вас гражданских и реалистических произведений, а вы какой-то чушью занимаетесь. Модерн какой-то придумали. Театр, понимаете ли, абсурда. Глупость такую придумали – зрителей на сцену таскать. Да я такую мерзость и смотреть не желаю.

Лариса. Я же тебе говорила, не надо ходить на всякую современную чепуху.

Подоплеков. Ну откуда же я знал, что чепуха. Я думал, раз такое название, так значит детектив какой-нибудь про бандитов или про чекистов. Пойдем отсюда, ну их!

Председатель. Я вам последний раз приказываю: поднимитесь сюда, или я прикажу вас доставить силой.

Подоплеков (пробираясь к выходу). Как же, прикажешь. Приказатель тоже нашелся.

Председатель (милиционерам). Доставьте его сюда!

Трель милицейских свистков. Горелкин и Юрченко спрыгивают со сцены, перегораживают Подоплекову дорогу. Завязывается борьба.

Подоплеков (сопротивляясь). Только без рук! Я буду жаловаться! Помогите! Люди, куда же вы смотрите? Что же вы молчите? Разве вы не видите, что здесь происходит? Лара!

Лара. Сеня!

Прокурор. Товарищ председатель, прошу заметить, он ударил милиционера. Он его убил!

Первый заседатель. Он убил милиционера!

Второй заседатель. Убил милиционера!

Защитник. Ну, зачем же сразу убил? Милиционер еще жив, он еще сопротивляется.

Горелкин и Юрченко доставляют Подоплекова с завернутыми за спину руками на сцену и тут же начинают обыскивать. Стаскивают пиджак, выворачивают карманы, раздирают подкладку. Выворачивают карманы брюк, вытаскивают ремень, спарывают пуговицы. Снимают ботинки, вытаскивают из них шнурки.

Горелкин составляя протокол, перечисляет изъятые при обыске предметы). Паспорт общегражданский, выданный на имя Подоплекова Семена Владиленовича, – один. Профсоюзный билет – один. Театральные билеты – два. Справка о сдаче макулатуры – одна. Сигареты «Прима», спички, расческа, сломанная одна, носовой платок грязный один, нож перочинный один.

Прокурор (вскидываясь). Зачем так длинно писать: «нож перочинный»? Напишите просто: «нож».

Председатель. А что это у вас, Горелкин, под глазом?

Горелкин. Разрешите доложить, товарищ председатель, это синяк, полученный во время задержания арестованного.

Прокурор. Я полагаю, товарищ председатель, что Горелкина надо немедленно отправить для медицинского освидетельствования и выяснить, насколько опасны для здоровья полученные им повреждения.

Председатель. Хорошо, хорошо, согласен. Приобщите протокол обыска к делу, водворите арестованного на скамью подсудимых и доставьте Горелкина в медицинское учреждение. Пусть наши специалисты окажут ему необходимую помощь. (Засыпает.)

Милиционеры отводят Подоплекова в клетку, после чего Горелкин, прикрывая рукой подбитый глаз, удаляется, а Юрченко с автоматом наизготовку занимает место у клетки. Подоплеков садится на скамью подсудимых, успокаивается и деловито оглядывает свою поврежденную при обыске одежду. Все выжидательно смотрят на Председателя, но он дремлет. Секретарь тихо подходит к Председателю и очень осторожно его тормошит.

Секретарь. Товарищ председатель! Товарищ председатель!

Председатель спросонья). А?! Что? Ты кто такой?

Секретарь. Секретарь, товарищ председатель.

Председатель. Что за ерунда? Почему это ты товарищ председатель? Это я – товарищ председатель.

Секретарь. О’кей, о’кей, вы товарищ председатель. А я секретарь.

Председатель. А, ну это дело другое. Что делать надо?

Секретарь. Судить надо. Подсудимый к допросу готов.

Председатель. Подсудимый? (Указывает на Прокурора.) Этот, что ли?

Прокурор (оскорбленно). Ды-ды-ды!

Секретарь. Нет, товарищ председатель. Это прокурор. А подсудимый этот.

Председатель. А, да, как же, помню. Это который Чехова из ружья застрелил?

Прокурор. Товарищ председатель, не Чехова, а милиционера. Чехова – это еще куда ни шло. А вот милиционера, да еще при исполнении служебных…

Защитник. Товарищ председатель, я протестую против искажения фактов. Он милиционера не застрелил, а только ударил.

Прокурор. Какая разница, застрелил или ударил? Важно, что милиционер получил тяжелые повреждения, в критическом состоянии доставлен в больницу и врачи борются за его жизнь.

Председатель. Прекратите базар! (Встряхнувшись, Подоплекову.) Подсудимый, ваше имя, отчество и фамилия?

Подоплеков. Вы ко мне, что ли, обращаетесь?

Председатель. Конечно, к вам.

Подоплеков. А, может быть, я не признаю себя подсудимым.

Председатель. А это не важно, кем вы себя признаете. Важно, кем мы вас признаем.

Секретарь. Вот именно. Мало ли кто кем себя признает! Важно, кем мы вас признаем.

Председатель. Подсудимый, когда к вам обращаются, надо вставать.

Подоплеков (поднимаясь). Ну, хорошо, я могу и постоять.

Председатель. Назовите ваше имя, отчество, фамилию.

Подоплеков. Ну, допустим, Подоплеков Семен Владиленович.

Председатель. Кем работали до ареста?

Подоплеков. До незаконного задержания работал инженером в научно-исследовательском институте железобетонных конструкций.

Председатель. Национальность?

Подоплеков. Русский.

Председатель. Семейное положение?

Подоплеков. Женат. Имею двоих детей.

Председатель. К судебной ответственности прежде привлекались?

Подоплеков. Не привлекался.

Председатель (встает и вместе с ним встают все участники спектакля). Судебное заседание объявляю открытым. Всех находящихся в зале предупреждаю, что вы обязаны вести себя тихо, дисциплинированно. Во время заседания должна соблюдаться тишина. Покидать свои места, передвигаться по залу, выходить из зала категорически запрещено. Запрещено разговаривать, смеяться, обмениваться записками, подавать какие бы то ни было сигналы подсудимому, свидетелям или членам трибунала, пользоваться карандашами, ручками, блокнотами. Абсолютно не допускается использование звукозаписывающих приборов, фотоаппаратов и биноклей. В случае обнаружения подобной техники она будет немедленно конфискована, а владельцы ее понесут суровое наказание. Надеюсь, это предупреждение всем понятно и в процессе заседания никаких недоразумений не будет. (Пауза, во время которой Секретарь подает Председателю бумаги. Председатель достает из кармана очки и надевает их поверх тех, которые уже на нем.) Зачитывается обвинительное заключение по делу Подоплекова Семена Владиленовича, русского, женатого, имеющего двоих детей, беспартийного, ранее не судимого. Подоплеков обвиняется в том, что сего дня (указывается действительная дата, когда играется спектакль), явившись в театр, где происходило заседание специального трибунала, вел себя вызывающе, высказывал отрицательные суждения о нашей книжной торговле, предпочитая политической литературе произведения буржуазных авторов, вел религиозную пропаганду, распространял клеветнические измышления по поводу нашей судебной системы и произносил угрозы, упоминая о каком-то ружье, которое якобы непременно должно выстрелить. Будучи привлечен к ответственности, отказался прибыть к месту совершения правосудия, не подчинялся требованию председателя трибунала, называя данное заседание чушью, абсурдом, дурацким спектаклем, мерзостью…

Подоплеков. Да это какой-то бред!

Председатель.…бредом…

Подоплеков. Идиотизм!

Председатель.…идиотизмом. При задержании оказал сопротивление представителям власти, в результате чего милиционер Горелкин получил увечья и доставлен в больницу, где врачи борются за его жизнь. Все эти деяния предусмотрены уголовным кодексом и содержат в себе признаки таких преступлений, как распространение заведомо ложных и злостных измышлений в целях подрыва нашей системы, оскорбление и неподчинение власти с попыткой совершения террористического акта… (Засыпая.) Террористи… (Спохватывается.) Вы признаете себя виновным в предъявленных вам обвинениях?