Мы – русские! С нами Бог! - Владимир Соловьев

И остается странный фон – чувство гордости за свою страну и обида. Хочется взять Литвиненко, наделать копий и всюду расставить. Потому что – ну вот же человек, вот же он все делает правильно в нашей стране, несмотря на кризис и тому подобные трудности, и все идет отлично. К нему приезжают представители компаний – «Лукойл», «Газпром», у них целые лаборатории работают. И ты видишь, на что они деньги потратили, буквально каждую копейку. Кроме того, в институте открыли свое производство, делают умопомрачительную мебель. Покупают все только по тендеру – свои же деньги тратят, никаких откатов. Я спросил: «Каков главный критерий?» – «Качество.

Студенты должны работать на самом современном, самом качественном оборудовании». Просто фантастический, потрясающий институт. Из того, что я видел, это, на мой взгляд, лучшее учебное заведение, пожалуй, не только в стране, но и в мире такого больше нет.

Подойдите и спросите Владимира Стефановича: что надо изменить в системе образования? Он, конечно, жутко отзывается о ЕГЭ. Сетует на то, что, к сожалению, качество абитуриентов падает на глазах. Считает, что так называемое собеседование – это абсолютный обман, это как раз прекрасная возможность вымогания денег. По его словам, раньше школьная система была построена так, что поборы на репетиторов, конечно, были – как правило, в гуманитарных вузах, – но сейчас проблема в том, что в институт приходят абитуриенты, не умеющие мыслить. Потому что подготовка к ЕГЭ, которая занимает весь последний школьный год, а то и два, полностью отбивает у человека способность к самостоятельному мышлению. И появляющегося в институте абитуриента, который потом становится студентом, приходится оживлять, учить думать. То есть Фурсенко со товарищи убили систему образования в России.

Осенью 2008 года я побывал в Пермском крае на IV экономическом форуме. Впечатлений была масса, но главное, от чего я просто сошел с ума, – это выступление заместителя образования Финляндии. На трибуну поднялась женщина, чем-то похожая на фрекен Бок в молодости, и начала рассказывать совершенно невероятные вещи. Как известно, в последние годы Финляндия занимает лидирующее место в мире по качеству образования. Оказывается, финны добились этого благодаря тому, что в свое время приняли за основу именно русскую гимназическую систему, существовавшую еще в царской России и сохранившуюся в несколько модифицированном виде на протяжении всех лет советской власти. Более того, выяснилось, что в Финляндии нет элитных школ, то есть качество образования, которое получают финские дети, никоим образом не зависит от уровня благосостояния их родителей. Там во всех школах качество образования примерно одинаковое, и неважно, где эта школа находится – в столице или в маленькой деревушке. Еще выяснилось то, что в финских школах все преподаватели – с университетским дипломом, начиная с учителей начальных классов и заканчивая преподавателями системы внешкольного образования. И самое страшное для нас – в финских школах нет никакого ЕГЭ, и никакие Болонские конвенции и европейские образовательные стандарты финнам не указ. Там никто и слыхом не слыхивал об этом бреде, уничтожившем российскую систему образования, потому что в финских школах не верят в тестирование, а верят в знания. И умудряются так давать детям эти лучшие в мире знания, что здесь одна из самых маленьких учебных программ по количеству часов. То есть, как выяснилось, финские ученики берут не задницей, а головой. И еще нам рассказали, что 80 % финнов являются пользователями библиотек. Оказывается, это они больше всех читают, а вовсе не мы, россияне.

Дело в том, что в 60-е годы в Финляндии было принято решение, которое в кратком варианте звучит так: «Мы доверяем школам». И кто бы ни приходил к власти в стране – система образования не менялась. Не то что у нас – каждый раз эта идиотическая свистопляска. Скажу честно: мне просто хотелось поставить камеру, посадить всю страну у телевизоров и заставить всех смотреть и слушать, что говорит эта замечательная финская женщина. Хотелось попросить министра Фурсенко со всеми его подчиненными один раз съездить из любимого города на Неве не в сторону Москвы, а в противоположную – тем более что ехать недалеко. Зато сразу отпадет вопрос, что нам делать с российской системой образования. Потому что вот рядом с нами – маленькая страна, без всяких великих традиций и культуры, о которых мы с такой любовью говорим, находясь в окружении классического российского бездорожья, грязных сортиров и бытового хамства. И эта маленькая страна добилась потрясающего уровня образования. Значит, дело не в размере? Конечно нет. Дело в желании и в уме.

Знаете, что еще интересно? Если посмотреть внимательно, выясняется, что американцы постепенно переходят на нашу систему образования, которая у нас была до ЕГЭ. А мы, как идиоты, от этого убегаем. Сейчас нужно с печалью констатировать, что в России появляется новое классовое государство, навсегда разделяющее людей даже не столько по имущественному цензу, сколько по уровню образования, закрепляющему имущественное неравенство. При этом, к сожалению, сегодняшняя власть подчеркивает ненужность реально хорошего образования, его невостребованность. И в конечном итоге, как это всегда было, есть и будет, если ты хочешь, чтобы твой ребенок не вырос Митрофанушкой, ты отдаешь его даже не в конкретную школу, а к конкретному учителю. Поэтому надо ходить, смотреть, договариваться. Впрочем, конечно, вероятность брака в нашей образовательной системе крайне высока, и ситуация ничем не напоминает скандинавскую, которая для большинства жителей России невозможна.

Вообще меня поражает наше отношение к детям. Вежливо говоря, оно просто кошмарное. Должно быть, все помнят не столь давнюю историю о несчастном мальчике, которого взяли из детского дома и которого приемные родители пытали, били, прижигали окурками. Интеллигентные люди, хорошо работающие и зарабатывающие. Свой день рождения ребенок встретил в больнице. Вся его палата была завалена цветами и подарками. Чужие люди отнеслись к нему с колоссальной любовью, которой он был лишен дома. А я смотрел на эту ситуацию и думал: удивительное дело, вот в Калининграде семья безработных, для того чтобы взять кредит в банке, решила сначала взять из детдома ребенка, считая, что тогда им не откажут. Ребенка они взяли, а в кредите им отказали. И что теперь будет с ребенком? И ведь ни один человек в нашей стране не пришел в органы опеки, никто не спросил: «Как же вы разрешили взять малыша? Вы ведь даже не проверили эту семью».

У нас какой-то провинциальный депутат-единоросс получил за изнасилование ребенка всего лишь шесть лет тюрьмы, из которых отсидел только полтора года в колонии-поселении, все это время занимаясь бизнесом, и был отпущен досрочно. И никто не ужаснулся! Мы всей страной дружно приходим в ужас, когда наших детей американцы забывают в своих машинах, – и тут действительно есть от чего прийти в ужас, это очень серьезная проблема, но мы забываем упомянуть о том, что от насилия в наших семьях детей гибнет гораздо больше. Мы забываем сказать о том, что американцы берут из наших детдомов на усыновление больных малышей, у которых нет шансов в России, которых никто не хочет брать здесь. В нашей стране вообще никто не ужасается тому, что есть детские дома, а там эти несчастные с глазами, в которые страшно заглянуть. А ведь скоро эти дети станут взрослыми и выйдут в большую жизнь. И что мы им скажем? Как мы им объясним все те несчастья, которые выпали на их долю без войны? Расскажем им о великой русской культуре? Мы им будем цитировать Пушкина и Достоевского, которых они никогда не читали? Зато они начали пить, курить, познакомились с дракой и с изнасилованием в раннем возрасте. И они будут ходить среди нас с выжженными душами. И чиновники в соответствующих министерствах не осознают свою вину.

Думаю, такое отношение к детям является прямым следствием того, что в России нет культа семьи как такового. Мало того, когда мы смотрим на семьи с большим количеством детей, мы воспринимаем это как некую странность родителей. Мы смотрим на них либо как на сектантов, либо как на потенциальных оборванцев, не совсем понимая, уверены ли эти родители в том, что они не цыгане, – куда же они столько наплодили? Хотя надо отметить, что в традиционных российских семьях всегда было принято много рожать. Не случайно в Книге рекордов Гиннесса среди людей, давших миру наибольшее количество детей, отмечены именно наши сограждане. Сейчас все изменилось. Можно придумать сколько угодно внешних причин, однако эта деградация института семьи и отношения к семье, которую мы наблюдаем в последние годы, проявилась, к сожалению, не вдруг и не сразу, и корни ее уходят, как выясняется, очень глубоко.

Вопрос об институте брака для России, пожалуй, самый сложный, невероятно сложный. Во-первых, потому что институт брака – это всегда ложь. Государство всегда лжет, когда оно берется рассуждать о браке. Люди, рассуждая о своих отношениях с представителями противоположного пола, тоже всегда лгут – даже самим себе. Более того – я думаю, это тот редкий случай, когда ложь во благо. Мне всегда казалось, что чем меньше люди рассуждают на эту тему, чем менее они открыты и откровенны, тем на самом деле лучше для каждого из участников столь сложной системы, какой является брак. При этом существование народа, государства и общества возможно только на уровне семьи.