Психологические проблемы эффективности права - Сергей Жинкин

Итак, соотношение социально-правовой ценностной и нормативной ориентаций представляется неоднозначным. С одной стороны, нельзя не заметить, что они взаимодействуют друг с другом. Особенно очевидным это становится в тех случаях, когда личность соотносит свое поведение с правовыми нормами, в которых получают свое выражение значимые социальные ценности нашего общества. Усваивая эти нормы, человек одновременно формирует свои ценностные и нормативные ориентации, которые затем в тесной взаимосвязи и взаимодействии включаются в процесс регуляции его правового поведения. С другой стороны, имеются существенные различия в регулятивных возможностях ценностных и нормативных ориентаций. Социально-правовая активность, высокая субъективная ответственность и принципиальность правового поведения преимущественно достигаются при реализации в нем ценностных ориентаций личности. Нормативная система более жестко определяет поведение человека. Это проявляется и в нормативных ориентациях, которые создают больше субъективных гарантий осуществления правомерного поведения независимо от личных усмотрений и побуждений[342]. Основное отличие социально-правовых установок от ценностных ориентаций заключается в том, что они обычно имеют конкретную направленность и предполагают, наряду с субъективным отношением, более выраженную поведенческую готовность к определенным способам реализации этого отношения. Для социально-правовых установок характерна направленность не на цели и принципы, а на объекты и способы деятельности и общения в правовой сфере[343].

Изучение аксиологических предпосылок эффективности права, в том числе в современной России, предполагает необходимость широкого социологического исследования социальных ценностей, в том числе закрепленных в законодательстве, их роли и соотношения. Интересно, что исследования, проводившиеся Российским независимым институтом социальных и национальных проблем с 1992 года, показали следующее. В настоящее время в России существуют три основные модели ценностных систем. Одна тяготеет к индивидуалистической модели западного типа (25–30 % населения), другая связана с носителями традиционалистской российской ментальности и тяготеет к патриархально-коллективистской модели ценностей (35–40 %).

Остальные 30–35 % составляют люди с противоречивым типом нравственного сознания[344].

Говоря о ценностных (аксиологических) предпосылках права как социально-духовного регулятора, следует иметь в виду, что современное право само по себе характеризуется:

– инструментальной ценностью. Оно придает действиям людей организованность, устойчивость, согласованность, обеспечивает их подконтрольность. Право тем самым вносит элементы упорядоченности и порядка в общественные отношения, является средством их цивилизации. Оно выступает незаменимым средством государственного управления;

– общесоциальной ценностью. Воплощая общую (согласованную) волю участников общественных отношений, право способствует развитию тех отношений, в которых заинтересованы как отдельные индивиды, так и общество в целом. Общесоциальная ценность права заключается в том, что оно оказывает воздействие на поведение и деятельность людей посредством согласования их специфических интересов. Право не нивелирует их интересы, не подавляет их, а согласует с общими интересами. Общесоциальная ценность права проявляется в том, что право способно быть выразителем идеи справедливости. Право по своему назначению противостоит несправедливости, оно защищает согласованный интерес и тем самым утверждает справедливое решение;

– самоценностью (собственной ценностью). Самоценность права определяется тем, что оно является выразителем и определителем свободы личности в обществе. При этом ценность права состоит в том, что оно обозначает не свободу вообще, а определяет границы, меру этой свободы. Право противостоит несвободе, произволу, бесконтрольности отдельных индивидов и групп людей. В этом смысле право есть объективно обусловленная в конкретно исторических условиях форма свободы в реальных действиях и поступках людей, в их взаимоотношениях друг с другом; иначе говоря, право есть формальная свобода. В цивилизованном обществе право призвано обеспечить оптимальное сочетание свободы и справедливости.

Самоценность права заключается и в том, что оно гарантирует возможность нормальной деятельности индивидов и организаций. Оно препятствует незаконным вмешательствам в сферу его правомерной деятельности с помощью механизмов юридической ответственности и иных принудительных мер;

– гуманистической (личностной) ценностью. Полезность, значимость права в том, что оно пронизано гуманными началами. Гуманистический характер права проявляется не только в том, что оно открывает личности доступ к благам, но также и в том, что оно выступает действенным средством ее социальной защищенности[345].

Очевидно, что ценность права в различных ее аспектах является мощной предпосылкой его эффективности в конкретном обществе.

С. С. Алексеев пишет, что социальная ценность и своеобразие права состоят в том, что оно способно оперативно учитывать потребности общественного развития, сохраняя все время значение устойчивой, стабильной, нормативно-правовой системы общественного регулирования[346]. Представляется, что учет общественных потребностей является одним из важных факторов обеспечения эффективности норм законодательства, однако этот фактор далеко не единственный.

Ю. И. Гревцов отмечает, что право во всем многообразии его форм и институтов может служить ценностью, поскольку:

– давно признано, что оно выполняет функцию регулятора человеческих стремлений и поступков;

– право, безусловно, позволяет оценивать поступки и потому может служить основой (технологией) совместной жизни людей в рамках той или иной социальной иерархии;

– живое, действующее право способно «настраивать» людей и воздействовать на их поведение в направлениях, которые с точки зрения общественной пользы и даже государственного интереса являются желательными;

– право в полной мере отвечает и такому признаку социальной ценности, как способность меняться в зависимости от интересов, намерений людей, то есть приспосабливаться к их чаяниям и устремлениям[347].

Думается, что все указанные моменты можно рассматривать и как предпосылки эффективности права. Являясь изначальной ценностью для всей человеческой цивилизации, для конкретных народов и государств, право как регулятор изначально несет в себе определенный «заряд» эффективности. К действию права предъявляются определенные социальные ожидания, которые в большей или меньшей степени воплощаются в законодательстве того или иного государства в соответствующий исторический период.

Итак, рассмотрим более детально конкретные аксиологические предпосылки эффективности права как социально-духовного регулятора. Во-первых, важнейшей культурно-психологической и аксиологической предпосылкой эффективности права как социального регулятора является нормативность культуры. Г. Д. Гриценко отмечает, что нормативность культуры обеспечивает координацию и организацию действий индивидов, входящих в социальное целое. Нормативность как организационное и координационное средство проявляется в форме институционализации общественных отношений и поведения людей. Ее сутью является выявление объективных, не зависящих от индивидов правил поведения и обеспечение их выполнения определенным механизмом. Процесс институционализации отношений предполагает их формализацию и стандартизацию. Институционализация начинается при взаимодействии уже двух субъектов. На этой стадии ее результатом является возможность предвидеть действия другого, то есть их взаимодействие становится предсказуемым[348].

Право как феномен культуры, социально-духовный регулятор неотъемлемо связано с сохранением, выражением и защитой в законодательстве основополагающих социальных и культурных ценностей. При этом законодательство конкретного государства может выражать правовые принципы и ценности в большей или меньшей степени, что предполагает возможные существенные расхождения в степени авторитетности тех или иных нормативных актов как форм выражения права. Соответственно и набор этих принципов в различных обществах и даже социальных группах будет различаться. Таким образом, нельзя говорить о некоем абсолютном и окончательном «наборе» ценностей, соответствие или несоответствие которым будет влиять на эффективность права и норм законодательства. Однако в каждом конкретном обществе такой «набор» подлежит обязательному изучению как с позиций общечеловеческих ценностей, так и с позиций соотношения с приоритетами политики государства.