Призванный в Бездну 2 - Lt Colonel

Радикалы разделились. Часть, под руководством Волдека, осталась подавлять очаги сопротивления, а остальные во главе с Назимием пошли маршем вниз, в город, к главному храму, где засела Рико.

Нетрудно представить, что произошло дальше. На своём пути радикалы атаковали всякого алоплащника, кто отказывался надеть красную повязку и присоединиться к их походу. Уцелевшие бежали к храму, где вокруг Рико собралось уже немало людей.

Подошедшие отряды радикалов объявили, что намереваются отомстить самозванке за смерть Белафа и разрушение образа Божьего, после чего бросились на штурм. О переговорах не шло и речи. И, пожалуй, жестокий натиск мог сработать — известия о том, что статуя второй клятвы уничтожена, подкосили мораль защитников храма. Ярко пылавшие Чаши Господни казались насмешкой над трагедией, которая постигла Орден.

Чаша весов начала склоняться на сторону радикалов. Перевес был незначительным, однако ряды лоялистов пошатнулись, и мятежники, ощутив близкую победу, удвоили натиск.

Всё изменилось, когда в разгар битвы в спину нападавшим ударили выходцы из моровых трущоб. Семена жадности, щедро посеянные мной, дали богатые всходы. Главари бандитов почуяли выгоду в том, чтобы помочь врагу своего врага, и направили одарённых больных на выручку Рико.

Большого военного толку от них не было. Разгорячённые радикалы набросились на новых противников, и воздух наполнила вонь горелого мяса, исходившая от десятков живых факелов. Однако заражённые отвлекли внимание от лоялистов. Те получили время перегруппироваться и организовать прорыв, разделив войска красноповязочников.

Завязались уличные бои, которые велись до глубокого вечера, но эффект неожиданности был потерян. Всё больше алоплащников из тех, кого не было в Цитадели, присоединялись к лоялистам. В конце концов остатки радикалов отступили в крепость.

После пяти дней блокады с границы примчались гонцы, доставив сведения о том, что размещавшиеся там корпуса спешно возвращаются в Амадор для полноценной осады Цитадели. Это, а также гибель Назимия подтолкнули мятежников к сдаче.

Но это было всего лишь начало хаоса, постигшего Орден Алого Пламени.

В живых осталось четыре лорда-рыцаря, включая Волдека. По настоятельному совету Апмана, Рико провозгласила себя членом Совета Лордов, пообещав исправить ошибки отца. Её сторонники, бившиеся с ней бок о бок в главном храме, поддержали амбиции девушки. Другие лорды-рыцари были вынуждены смириться с таким поворотом. Во-первых, она носила Власяницу Первого Основателя взамен утраченного Венца, а во-вторых, вздумай они спорить, чего доброго, разразилась бы новая война.

Валдека и нескольких его заместителей казнили, а на рядовых рыцарей наложили строгие епитимьи. Затем Рико провозгласила, что намеревается реформировать Совет Лордов. Отныне в него входили сотрудники магистрата и представитель больных Мором. Эту позицию занял Панфил. Вместе с ним и городскими служащими, которые проголосовали как надо в благодарность за избрание, Рико протащила закон, упразднявший особые кварталы.

Мало кому из нейтральных алоплащников понравились нововведения. Статус Рико как избранной, способной контролировать Чаши Господни, разрешал ей до определённой степени игнорировать устои и обычаи, особенно сейчас, когда Орден лишился образа Алого Пламени и нужен был символ, под которым люди способны вновь сплотиться. Но терпение у лордов-рыцарей таяло с каждым днём. Апман старался смягчить порывистый характер Рико; без участия мастера в качестве советника её повесили бы в первую же неделю.

Немало проблем доставляли и выжившие бандитские главари. Они полагали, что без их участия лоялисты не победили бы, и выколачивали для себя награды и послабления, а также потихоньку отбивали для себя теневой мир «здорового» Амадора.

Дошло до того, что Апман попросил поговорить меня с Панфилом насчёт зарвавшихся преступников. После моей беседы со стариком наиболее наглого вожака и его свиту нашли буквально вывернутыми наизнанку в одном из бандитских укрытий. Это послужило красноречивым сигналом остальным, и они поубавили амбиции.

Что касается меня и Нейфилы, то наш статус в Амадоре был щекотливым. Мы не участвовали в битвах между алоплащниками; это была не моя война. Но и полностью отсидеться не вышло. После подавления восстания Апман попросил меня послужить посредником между алоплащниками и заражёнными. Если точнее, то приказывать Панфилу, чтобы он не наглел и держал в узде своих подопечных. Взамен мастер пообещал забыть о нашем секрете. Я заставил его поклясться на чести рыцаря Божьего, так как алоплащники не признавали настоящими иные обеты.

Нам выделили небольшие покои в дальнем крыле цитадели, том самом, куда вёл тайный ход. Когда я пришел в себя после сражения с Белафом, Нейфила, уже освоившаяся с новообретённым телом, заявила, что не желает тратить ни секунды второй жизни зря.

Она и впрямь не теряла времени даром: обвила мою шею руками, и подарила долгий поцелуй, после которого я утонул в её алых глазах.

Пока я улаживал дела с заражёнными, Нейфила засиживалась в библиотеках Цитадели. Её пускали туда по прямому распоряжению Рико, которая, познакомившись с Нейфилой, прониклась к ней тёплыми чувствами. Новоявленной избранной очень понравилась история о том, что я добровольно пошёл в моровые трущобы, чтобы вызволить любимую. Элисса поддержала легенду, не моргнув и глазом. Страх передо мной затмил в ней нежелание лгать подруге.

Мы провели в Амадоре три недели. Город напоминал пороховую бочку с зажжённым фитилём. Бывшие радикалы продолжали ненавидеть заражённых и Рико за то, что та сотворила с Орденом. Нейтральные алоплащники с трудом терпели попрание традиций. Больные Мором утверждали, что к ним относятся с предубеждением. Нередки были случаи, когда на них нападали простые горожане, стоило им покинули трущобы. А приверженцы Рико жаловались на то, что нововведения, благословлённые Алым Пламенем через избранную, затягиваются и даже саботируются.

Хотелось задержаться и посмотреть на то, как разразится новая буря, однако оттягивать погружение в Бездну ещё на месяц-два я посчитал излишним.

Через Рико и Апмана я выбил разрешение спуститься в сокровищницу. Когда я упомянул, что умею пользоваться хранящимся там артефактом для телепортации в Бездну, то Рико предложила снабдить нас необходимым снаряжением для пятого слоя взамен на комбинации для активации.

В день отбытия провожали меня и Нейфилу всего двое: Рико и Апман. Казначейская стража не пустила бы посторонних, да и вряд ли другие знакомые согласились бы выразить своё почтение добровольно.

Алоплащники смотрели за тем, как я набираю нужную комбинацию на каменном диске. Засияли драгоценности, вставленные в концентрические круги.

Перед тем как запустить телепорт, я повернулся к провожающим.

— Ах да, я кое-что забыл вам рассказать.

Пока мы отдыхали в Амадоре, я вычленил крупицы полезной информации из вороха бессвязных образов, которые вывалил на меня алтарь.

— Бездна расширяется, потому что её к себе притягивают алтари Великих Домов. Они же ответственны за распространение Морфопатии. Если разбить их, то Бездна перестанет расти. Но есть одна беда: образ Алого Пламени в главном храме — один из таких алтарей. Вы столетиями молились вашему богу, но ваши молитвы слушала Бездна. Поэтому, если вы хотите ослабить её, вам придётся перестать пользоваться её дарами.

Отреагировали они по-разному. Рико покраснела, приняв моё напутствие за богохульство. Апман, который знал, кто мы, побледнел. Он-то должен был сообразить, что безликие разбираются в устройстве Бездны получше, чем люди.

Нейфила помахала им рукой и сочувственно улыбнулась. Прежде чем алоплащники вымолвили хоть слово, я активировал портал.

Мир исчез в яркой вспышке.

Глава 20

Пятый слой, Океан Забвения, встретил нас неприветливо. Стелу, к которой мы перенеслись, порядком замело снегом — метра на полтора над условным уровнем земли, так что откапываться пришлось долго и высвобождение отняло немало сил.

Я чувствовал себя альпинистом, которого накрыло лавиной. Выжить в такой ситуации мог разве что алоплащник, владеющий сильным огненным даром, но и на этот счёт имелись сомнения. В обстановке нужно было сориентироваться до того, как закончился воздух, призвать на выручку магию, а после — умудриться не захлебнуться в воде, в которую превратится растопленный снег.

Когда моя рука пробила смёрзшуюся снежную поверхность, я едва удержался от радостного восклицания.

Мало ли какие монстры бродили поблизости. Не следовало привлекать их внимание, пока мы находимся в уязвимом положении.

— Проклятье, — прошипел я сквозь стиснутые зубы. — Бонвьин