Город живых - Антон Ледовских

– Передай командованию, чтобы оно не рассчитывало на нас в своих интригах. Против гражданских мы воевать не будем. На их стороне мы тоже не пойдем.

Выдержав небольшую паузу, Костя добавил совсем уж тихо:

– Пока не пойдем.

Майор, окончательно выбитый из колеи, заметно побледнел и даже перестал потеть. Пробормотав что-то неразборчивое, он рысцой кинулся к свой машине. Хлопнула дверца, и автомобиль унесся прочь.

Началось изнуряющее ожидание. Неизвестность.

К вечеру бойцы потянулись в оружейку. Рейдеры облачались в боевую выкладку. Обстановка нагнеталась радиопередачами. Ничего внятного приемник об обстановке в городе не прояснял. Было известно только то, что вся контрразведка и полиция стянута к зданию администрации. Население же застыло в нерешительности. Штурма пока не было. Уже по темноте Константин, безоружный и в одиночестве, ушел в город, чтобы попытаться прояснить обстановку.

Ожидание продолжалось всю ночь. На базе практически никто не спал, теперь уже вслушиваясь, не загремят ли выстрелы из центра города. Но было тихо. Радиоприемник тоже молчал, трансляция прекратилась. Видимо, контрразведчики сумели все-таки найти передатчик.

Все закончилось ранним утром. К воротам базы подлетела патрульная машина полиции. Из нее выскочил радостный Константин.

– Отбой! – закричал он от самых ворот. – Островитян выпустили.

Рейдеры обступили лейтенанта плотным кольцом, пытаясь выяснить у него подробности.

Выяснилось, что когда обстановка напротив здания совета уже накалилась до предела, перед толпой выступил пресс-секретарь администрации. Он пообещал, что утром посланцам дадут возможность свободно выйти в город. Секретарь еще что-то малоубедительно продолжал рассказывать о карантине, но его уже никто не слушал. Толпа ликовала. Свою лепту во всеобщую радость внес и Константин, заявив о политике невмешательства рейдеров.

С рассветом вновь открылись двери администрации, и из них хлынул поток островитян. Толпа бурно приветствовала посланцев новой колонии. Бородатых матросов поднимали на руки и подбрасывали в воздух. Те, в свою очередь, смеялись и кричали что-то в ответ. Только тут выяснилось, что разговаривают они на греческом.

Отвлеченная появлением освобожденных послов толпа не заметила, как стремительно было свернуто оцепление. Через пару минут перед зданием не осталось ни одного человека в военной форме.

Кое-как был налажен диалог с островитянами, нашлись несколько человек, знающих греческий. Посыпался град вопросов. По толпе, подобно волнам от упавшего в воду камешка, расходилась информация, передаваемая из уст в уста тысячами людей.

Константин не остался в толпе, здраво рассудив, что еще успеет ознакомиться со всеми новостями, а сразу же кинулся на базу, чтобы не держать бойцов в неизвестности.

Вскоре после его приезда вновь заработал телевизор. Все тот же контрразведчик объявил о снятии военного положения. Бойцы с облегчением потянулись сдавать оружие. Через полчаса база практически опустела. Осталась только дежурная смена.

Мастер

Данил тоже намеревался сбежать домой, но был остановлен лейтенантом.

Костя утащил его в актовый зал и, включив проектор, начал досконально выпытывать подробности предстоящего маршрута. Лейтенант в планшетке делал записи, Данил же мучительно вспоминал и описывал каждый поворот объездной дороги. Вместе они просидели далеко за полдень. Костя собрал свои записи и карты, испещренные пометками, и укатил в город на доклад к командованию.

Данил же, к этому времени совершенно расхотевший идти домой, направился в тир. Тир находился сразу за оружейкой. Получив пачку патронов, Данил закрыл за собой толстую звуконепроницаемую дверь. В тире царил полумрак. Горели только лампочки, подсвечивающие мишени в дальнем конце помещения. Данил надел наушники и взвел курки обоих пистолетов. Вскинув оружие, он открыл беглый огонь. Когда эхо последнего выстрела стихло, Данил направился к мишеням. Из восьми было поражено только пять, да и на них результаты стрельбы оставляли желать лучшего. Если бы это был реальный бой, он бы упокоил только трех мертвяков. С людьми воевать проще. Данил принялся менять мишени.

Из-за наушников он не слышал, как скрипнула входная дверь, и, когда, возвращаясь на огневую позицию, он увидел оружейника, Данил от неожиданности вздрогнул. Пожилой, но еще крепкий мужчина с морщинистым лицом и совершенно седой головой недвижно стоял около столика для перезарядки оружия. Губы оружейника беззвучно шевельнулись. Данил наконец-то догадался стянуть с головы наушники.

– Что вы сказали?

– Сними наушники, сказал. – Оружейник ухмыльнулся. – Дай посмотреть. – Он жестом указал на мишени в руках Данила.

Данил протянул ему бумажные листы. Оружейник начал раскладывать листы мишеней на столе рядом друг с другом.

– Как хоть тебя зовут, стрелок? – не отрываясь от разглядывания результатов стрельбы, спросил он.

– Данилом зовут.

– Очень приятно, Данил, а меня тут все Петровичем кличут. А стреляешь ты посредственно, – окончив свое занятие, подытожил оружейник.

– Я прицельно хорошо стреляю, а на скорость не получается, – пожав плечами, ответил Данил.

– Ну-ка, продемонстрируй. А я погляжу. – Петрович присел на табурет, стоящий в углу тира.

Данил перезарядил пистолет и, передернув затвор, встал на позицию. Очень не хотелось ударить перед стариком лицом в грязь. Данил тщательно прицелился, одновременно вспоминая науку, полученную еще от полицейского инструктора, учившего дружинников в первые месяцы эпидемии. Тщательно прицеливаясь, стараясь постоянно держать мушку направленной в середину мишени, Данил начал плавно нажимать курок. Палец он тянул медленно и аккуратно, стараясь не дернуть пистолет при спуске. Грохнул выстрел. Пуля пролетев двадцать пять метров, разорвала мишень в зоне девятки. Данил улыбнулся. У него появилась уверенность. Остальные четырнадцать пуль вошли одна за другой в мишень. Все, кроме одной, поразили центр мишени, не выходя за круг восьмерки. Да и та, что выбилась из общей кучи, ушла недалеко, пробив бумагу там, где раньше была цифра «шесть». Обернувшись, Данил с легким вызовом посмотрел на Петровича. Тот удовлетворенно кивнул.

– Достойный результат, а теперь давай быстро и по всем мишеням.

Данил немного приуныл. Перезарядив пистолет, он повторил процедуру в ускоренном темпе. Теперь результаты были заметно хуже, хотя и выглядели более оптимистично, чем после стрельбы из двух рук.

Петрович неспешно поднялся с табуретки, подошел к Данилу вплотную.

– Школа у тебя неплохая, только доучить тебя не успели. А рука у тебя верная, точно бьешь. Давай я тебе кое-что подскажу.