Анталия от 300 у.е., или Все включено - София Ларич

«Господи, зачем мы только сюда приехали…» — с отвращением пробормотала Оксана, наливая вино в нагретый солнцем стакан, стоящий перед ней на низком пластмассовом столике.

Когда со стороны бассейна до нее донеслась медленная песня, старательно выводимая знакомым голосом, она скрылась в номере и плотно закрыла балконную дверь.

Мы долго сидим в ресторане — закончив ужин, пьем вино на террасе за дальним от входа столом. Официанты, не обращая на нас внимания, уносят подносы с остатками еды и скидывают в тележку заляпанные разноцветными пятнами скатерти. У бассейна аниматоры расставляют аппаратуру и инструменты, готовясь к ежевечернему концерту. Сумерки приносят с собой прохладу, и у отдыхающих открывается второе дыхание — к пул-бару не протолкнуться.

— Тамара, обязательно привези водки, — в который раз уже повторяет Бебек. — Бутылок пять. Только в дьюти-фри не бери — там дорого.

Отмахнувшись от Бебека, я поворачиваюсь к Ильхаму:

— Тебе чего-нибудь надо?

Погруженный в свои мысли, он откликается, лишь когда Бебек толкает его в плечо:

— Тебе сколько водки надо, мужик?

— А? Не знаю… Кажется, ничего не надо.

— Я в книжный пойду, — подсказываю я ему.

— Ну, купи, что тебе понравится. Я потом почитаю. Ты же знаешь, я тебе доверяю, — говорит он негромко.

Я кривлю губы, прикрывая их бокалом с белым вином.

— Эх, какой хороший день! — восклицает Бебек, откидываясь на спинку стула и закладывая руки за голову. — Комиссионные поделили, зарплату получили… Еще бы вот бабы мои делись куда-нибудь.

Я допиваю вино и отодвигаюсь от стола:

— Пойду-ка я, наверное, в ложман. Мне еще собраться надо.

— А чего тебе собираться? — возражает Бебек. — Ты же послезавтра вернешься.

Я пожимаю плечами:

— Ну, если места будут, ты же знаешь. Можно же и пару дней там проторчать. Со мной идет кто-нибудь?

Ильхам поднимает голову и поворачивается к Бебеку:

— Пойдем? Переоденемся. Чего мы в форме до сих пор?

Остановившись перед дверью своей комнаты, я обещаю Бебеку, что разбужу его на трансфер, и захожу в темноту. Я включаю свет в ванной и раздеваюсь, бросая с размаху на кровать рубашку с посеревшим с внутренней стороны воротником и измявшуюся юбку.

Потом я аккуратно складываю в небольшую дорожную сумку темную майку, трусы и косметику и, постояв задумчиво над чемоданом, перекладываю из него в сумку теплую кофту с капюшоном. Мало ли, Москва все-таки.

На сборы у меня уходит не больше десяти минут, и скоро я уже лежу в кровати с наушниками плеера в ушах, вытирая простыней мокрое после душа тело. Из коридора доносится гогот Бебека, потом ругается по-турецки Ильхам — ежевечерний выход на отельную дискотеку.

08.07, ВТОРНИК

Сегодня я еду в аэропорт пассажиром, поэтому прихожу к отелю всего за двадцать минут до отправки автобуса.

Ильхам уже стоит на ресепшене — провожает экскурсии. Бебек, помятый и заспанный, тоже скоро появляется со стороны ресторана, а может, и какого-нибудь номера.

— Доброе утро! — бодро приветствую я своих коллег, не обращая внимания на их недружелюбный вид.

Оба отвечают кивком.

Я ухожу в офис, к сейфу, чтобы взять документы и деньги, и там сталкиваюсь с Мехметом, который просит привезти ему блок сигарет HB. Стоящий у факса спиной к нам Саваш тут же поворачивается:

— Ты в Москву летишь? А можешь привезти мне несколько пачек «Captain Black»?

— Хорошо, — отвечаю я и спешу покинуть офис, пока не подтянулись другие работники.

На ресепшене толпа — туристы сдают номера, нависнув виноградной гроздью на стойку. Бебек пытается руководить. Я выхожу на улицу, под еще приятное утреннее солнце, и закуриваю, присев на ступеньку. На третьей затяжке ко мне подсаживается Ильхам. Он молча сидит, растирая колени ладонями, потом, привстав, достает из заднего кармана брюк бумажник. Пролистав купюры, он выуживает стодолларовую и протягивает ее мне:

— Я вчера машину на три дня сдал, возьми.

— Потом, — отмахиваюсь я. — У меня сдачи нет.

— Ну, тут еще от дайверов комиссия.

— А что мы им разве уже двадцать человек отправили?

— Нет, восемнадцать. Да какая разница? Сегодня продам. Возьми, тебе в Москве деньги пригодятся.

Я поворачиваюсь к нему:

— Вообще-то, я завтра вернусь, но если ты настаиваешь…

Он вкладывает мне деньги в руку и встает, ничего не отвечая.

Туристы уже устраиваются в автобусе, проходя на входе проверку у Бебека. Обойдя толпу, я проскальзываю в салон и сажусь на переднее сиденье у окна. Ильхам стоит у дверей отеля, засунув руки в карманы и поглядывая то на автобус, то на проходящих мимо постояльцев. Я перевожу взгляд на редеющую перед автобусом группу и замечаю в ней рыжеволосую девушку Бебека, такую же невыспавшуюся, как и он. Вижу и Оксану, все в тех же темных очках.

Наконец толпа без остатка перетекает в автобус, и Бебек, удовлетворенный, хлопает планшетом по ладони и запрыгивает внутрь.

— Tamam, — объявляет он водителю.

— Какой «тамам», Бебек? — вмешиваюсь я. — У тебя еще шесть человек в «Текирова Бич».

— О, точно! — восклицает он, заглянув в трансфер-лист. — Что-то я их не заметил. Э-э-э, капитан, давай в «Текирова Бич»!

Водитель кивает и, быстро-быстро перехватывая руками огромный руль, плавно выводит свой корабль на дорогу.

После слалома между металлическими заграждениями на въезде в аэропорт Бебек с кряхтением выбирается из кресла, откашливается и включает микрофон.

— Уважаемые гости! — говорит он, став в проходе. — Мы подъезжаем к аэропорту. Пожалуйста, не забывайте свои вещи в автобусе. Спасибо за то, что выбрали компанию «Арейон». Приезжайте еще! До свидания!

— Это все, что ли? — шиплю я, когда Бебек падает на сиденье. — А про проверку багажа, тележки, дьюти-фри?

— Тамара, зануда, когда ты уже улетишь? — стонет он.

Туристы дружно поднимаются, едва автобус замедляет ход, примеряясь к обочине перед зданием аэропорта. Их лица на глазах меняются, становятся жестче, лбы покрываются морщинками сосредоточенности.

Проверив автобус, я выхожу последней и замечаю стоящую в стороне девушку Бебека. Он поворачивается ко мне и одними губами, беззвучно, просит не отходить от него. Помявшись, девушка приближается к нам, неловко держа большую сумку обеими руками перед собой и ударяя ее коленями.

— До свидания, Алеша, — негромко говорит она.

Бебек отвечает деловито:

— Пока. Я тебе позвоню, когда буду в Москве.

И вскользь обнимает ее торопливым объятием.

Я отправляюсь ко входу в аэропорт следом за ней и, потолкавшись в волнующейся, как водоросли под водой, очереди, прохожу в прохладный и просторный зал вылетов. Остановившись у окошка почты, я с удовольствием вдыхаю запах аэропорта и впитываю его суетливую обезличенную атмосферу, из-за которой и люблю летать. Здесь я никто. Даже при многочисленных камерах слежения я могу оставаться в этой суете незаметной сколь угодно долго. Здесь не бывает дня и ночи, бывает только ровный свет и движение из людей, глядя на которых можно развлекаться, выдумывая истории. Куда летит этот высокий мужчина, по внешнему виду которого можно лишь сказать, что он европеец? Какой диван в гостиной у этой семьи? Как эта женщина сообщила своему мужчине о том, что скоро у них будет ребенок — вот этот самый хулиган, отрывающий сейчас бирку от чемодана? Сколько денег в кошельке у этой девушки и какой будет ее следующая покупка?

Пробежавшись взглядом по мониторам над регистрационными стойками, я нахожу свою и проталкиваюсь сквозь неохотно расступающихся пассажиров к Серкану, представителю «Арейона». Он здоровается и протягивает мне билет с посадочным талоном.

— Серкан, а сегодня еще летит кто-нибудь из гидов? — спрашиваю я его, вкладывая талон в паспорт.

— Нет, никого. Ты в Москве в офис позвони, узнай, когда тебе обратно.

Я поднимаюсь на эскалаторе на второй этаж, к кабинкам паспортного контроля, и, остановившись у перил, смотрю вниз, на зал прилета. На моей половине аэропорта пассажиры скорее усталые, им бы совершить последний рывок, но там, у черных лент, по которым ползет разномастный багаж, публика гудит оживленно и возбужденно.

На паспортном контроле очередь, состоящая в основном из немцев, движется быстро, и скоро я уже кладу свой паспорт перед пограничником в голубой форме. Турок долго листает мой заляпанный ежемесячными египетскими и турецкими визами паспорт, выискивая последнюю, непогашенную. Он вертит паспорт в руках, щурится, разглядывая даты, а потом поднимает голову и цепко осматривает меня. Я безмятежно улыбаюсь, чувствуя себя в безопасности на вылете. «Вот если ты мне попадешься завтра на прилете, то будет не очень весело», — думаю я, протягивая руку за паспортом, проштампованным пограничником с явной неохотой.