Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945] - Леонид Леонов

— Ну, что ж, а разгрызать его придется Вам, Михаил Степанович, — сказал Малиновский. — Так что оттачивайте зубки. А сейчас проверим, как к этому готов ваш «бог войны».

Командующий фронтом приказал дивизиону РГК открыть огонь прямой наводкой по правому и левому дотам. Через считанные минуты два орудия, каждое тремя снарядами «раздели» два дота, подняв вихри серого бетона. Действиями артиллеристов генерал остался доволен и тут же дал указания, как подготовить карты для управления частями в бою, как спланировать огонь по целям, а остальное — обстановка покажет. И предупредил:

— Главное, чтобы каждый солдат понимал свой маневр, точно знал, что и как надо делать. Было бы хорошо потренировать их в составе штурмовых групп. Вспомните Сталинград. Впереди немало городов-крепостей, брать их придется с не меньшими усилиями, чем вот этот Тыргу-Фрумос.

Именно этим делом и занимались наши «братцы-сталинградцы» в тесном содружестве со специалистами-фортификаторами. В тыловых районах дивизий, коим предстоял штурм укрепленных полос, были воспроизведены модели характерных участков со всеми заграждениями. Отсюда и действия, как на учебном поле — по испытанному методу: рассказ — показ — тренировка. Моя троица вкупе демонстрировала в строгой последовательности все элементы блокировки и уничтожения долговременной огневой точки. Все наглядно, каждый прием выполнялся мастерски. Это же проделывалось и на других учебных точках всем составом гвардейской команды.

…Тем временем передовая жила своей обычной жизнью. Сложившийся режим сторонами строго соблюдался. Противник после оттока наших сил (в открытую ушла 5-я танковая армия Ротмистрова, а часть артиллерии сдвинулась к участку будущего главного прорыва) уверовал, что в ближайшие месяцы активности со стороны советских войск не предвидится. Вел себя тихо и смирно. Постреливали и наши, и румыны. Вели ночные поиски, а в августе, за несколько дней до «Ч» (часа атаки) — предпринимались и разведки боем. Были и курьезы: кое-где наши и румыны обменивались табачком, что, однако, вызывало негативную реакцию у командиров и еще более — у политсостава. Не хватало еще братания! Да, затянувшаяся пауза оборачивалась и таким вот макаром. Но Малиновский в тот свой визит специально предупредил комсостав:

— Смотрите в оба, а то королевские гвардейцы могут вам за все отомстить.

Уж очень им не нравилось присутствие советской гвардии на румынской земле.

Это все «видимости» камуфляжного плана. А на самом деле по ночам к переднему краю стягивались солидные силы и средства, необходимые для прорыва укрепленных полос и действий в горно-лесистой местности. Для подрыва дотов готовилась взрывчатка, удлиненные заряды. Приводилась в полную боеготовность мат-часть. До упора шли учения, солдатские собрания — все, что сообщало деловой настрой и поднимало в людях наступательную ярость. Главный «сабантуй» неумолимо приближался.

Не забыть эту ночь перед решающими боями, ночь на 20 августа 1944 года. С разрешения Морозова я коротал ее на его НП. Надо было все увидеть своими глазами. Не часто, а вернее, впервые шумиловцы имели перед собой такой неприступный бастион. Неприступный ли? Атака гвардии покажет.

Морозов то и дело посматривает на часы. Августовское солнце вставало как-то нехотя. Ночь медленно отступала. Ранней зарей выпала обильная роса. В низинах еще лежал туман. Тишина. Как обычно, противник изредка пускает ракеты. Они меркнут в утренней дымке. У нас же все будто замерло. Ничто не выдает готовности к бою. Так задумано. Маскировка войсками строго выполняется. Идут последние приготовления к броску в атаку.

Интересно, как там моя «троица»? Знаю, что Колька не сомкнул глаз. Он должен открыть дорогу пехоте. А для этого выдвигает на минные поля противника, под проволочные заграждения, металлические трубы, начиненные взрывчаткой — это и есть удлиненные заряды. Кеша, видимо, протирает орудие, смахивая обильную утреннюю росу. Ну, а старушка-пехота Вася Пушкарев подготовил целую торбу гранат — гостинцы для засевших в каменных мешках королевских гвардейцев. Вся вчерашняя команда, поднимавшая бравый дух, разошлась по своим боевым местам. С минуты на минуту комдив пожелает воинам ни пуха ни пера, подаст команду «Вперед!».

81-я гвардейская шла прямо на Тыргу-Фрумос. Боевой порядок дивизии — в два эшелона, штурмовые группы впереди. Первый объект атаки — курган Пулин, пути к которому уже проложила недавняя разведка боем. С падением кургана рушилась оборона противника, и, стало быть, от этого зависел успех всей дивизии.

В шесть часов десять минут по всему фронту обрушился вал сокрушающего огня. Земля и небо гудели. Четыре тысячи орудий всех калибров загрохотали разом, выпуская смерчи огня на участок прорыва главной полосы обороны противника. А чуть притихла артиллерия, вступили в работу штурмовики. Они «утюжили» королевскую крепость, пробивая путь пехоте. Иссушенная жарким солнцем земля вздувалась султанами, поднимались тучи пыли, перемешанные с пороховыми дымами…

В той беседе в штабном дворике Шумилов особое внимание обращал на сочетание огня и движения, советовал прижиматься к разрывам снарядов, идти за огневым валом, не давая противнику передышки. Огонь и движение, движение и огонь в неразрывной связи — вот главный инструмент прорыва! И этим инструментом гвардия владела в полной мере. Гвардейцы Морозова ворвались на позиции укрепленного района. Немецкие и румынские части начали поспешно отходить с кургана Пулин, бросая технику, оружие и даже своих раненых.

«Исключительная стремительность нашего наступления, — писал впоследствии маршал М. Захаров, — повергла в панику не только солдат, но и генералов фашистской армии». И видимо, недаром гитлеровский историк генерал К. Типпельскирх заунывно вещал: «Как огромные морские волны катились войска противника и захлестывали со всех сторон немецкие силы. Всякое централизованное руководство боевыми действиями прекратилось». Да, мощность первого удара была ошеломляющей.

Все познается в сравнении. Если мы вспомним столь непопулярную «зимнюю войну», то там наша армия неделями и месяцами прогрызала линию Маннергейма, здесь же шумиловская гвардейская к исходу второго дня успешно прорвала главную оборонительную полосу и овладела городом Тыргу-Фрумос. Далее, прервав все попытки не допустить выхода наших войск на реку Сирет, гвардейцы 7-й продвинулись на 50 километров, овладели городами Роман и Бакэу и своим успехом содействовали окружению вражеской группировки в районе юго-западнее Кишинева.

В приказе Верховного Главнокомандующего генералу армии Малиновскому от 22 августа 1944 года отмечалось, что войска 2-го Украинского фронта, перейдя в наступление, при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации, прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника северо-западнее города Яссы и за три дня наступательных боев продвинулись вперед до 60 километров, расширив прорыв до 120 километров по фронту. В ходе наступления войска фронта штурмом овладели мощными опорными пунктами обороны противника — городами Яссы, Тыргу-Фрумос, Унгены и с боями заняли более 200 других населенных пунктов.

Примечательно, что среди имен военачальников одним из первых назван командарм 7-й генерал-полковник Шумилов и все подчиненные ему командиры корпусов, дивизий и бригад, а также начальники военно-инженерной службы.

Ничего не скажешь, крепким оказался орешек, но он пришелся гвардейцам по зубам — затрещал, рассыпался!

Картина первой крупной победы уже за пределами Родины была бы не полной, если не сказать, что одержана она была в активной своей части за какие-то десять дней! За одну лишь декаду была полностью разгромлена группа армий «Южная Украина» под командованием генерала Фриснера, уничтожены 22 немецкие дивизии, разгромлены почти все румынские дивизии, находившиеся на фронте. Полностью освободив Молдавию, мы сделали широкий и твердый шаг по пути освобождения всех оккупированных фашистами стран Европы. Румыния стала первой из них. Она не только вышла из войны на стороне гитлеровского блока, но и обратила против него свое оружие.

А как же «братцы-сталинградцы», варившие на жарком огне всю эту крутую кашу? Этот вопрос вставал передо мной. Но ответ на него получить пока было невозможно. Где их искать в хлынувшем на юг потоке войск? И все-таки где-то в суматохе стремительного преследования повстречался с Колькой. Был он весь в трудах и заботах.

— Не замай, корреспондент! Как-нибудь на досуге расскажу.

Но все-же блиц-интервью я у него взял.

— Как все было? — спрашиваю Красюкова.

— Как было? А кто его знает, как оно было в этой чертовой карусели. Спроси у меня что-то попроще. — Подумав, выпалил: — Раскаленная сковородка! Дантов ад! Что тут упомнишь? А если серьезно, то у каждого Ивана была своя программа. Вот по ней и действовали. Каждый торил свой путь, а вместе, как видишь, все получилось. И кажется, неплохо.