Мой сводный Дьявол (СИ) - Кэй Татьяна

Ладонь легла мне на щёку и нежно потрепала по ней, вялым и плохо контролируемым движением. Это был уже прогресс, а потому я закрыла глаза и обвила руками широкие плечи.

«Я с тобой, Йен…Я рядом» - подумала, но не сказала, только крепче прижимаясь к его спине.

- Ты такая дурочка, Лилли. – послышался его тихий смешок. – Что ты здесь делаешь, а? Зачем пытаешься успокоить здорового мужика? Разве не понимаешь, что я сейчас за себя не отвечаю?

- Понимаю. – выдохнула и нервно сглотнула, но не отстранилась.

- Неужели? А что если я сейчас вытворю что-нибудь из ряда вон? Например, прижму тебя к ближайшей стенке и воспользуюсь твоим «приступом доброты»? Не страшно?

- Нет, не страшно. Потому что ты этого не сделаешь. – уверенно прошептала, и провела ладонью по его волосам.

На самом деле, я не могла знать наверняка, выполнит ли он свою угрозу, но это было не важно. Что-то внутри подсказывало, что он этого не сделает, и я решила всецело довериться этому чувству.

Йен резко повернулся ко мне лицом. Одурманенный алкоголем взгляд пробежал по моим губам, а дыхание, смешанное с сигаретным дымом и виски, коснулось моих щёк.

- С чего это ты так уверенна? – угрожающе двинулся он ближе. – Ты ведь меня совершенно не знаешь.

- Да, не знаю. – согласилась, продолжая смело смотреть в его глаза. – Но я точно знаю, что ты сейчас чувствуешь.

- Ой, ну так поделись своей мудростью. – слетела с его губ хриплая издевка.

- Ты чувствуешь пустоту. Она завладевает твоим телом целиком. Ты готов заполнить её чем угодно. Будь то алкоголь, никотин или секс. Тебе попросту всё равно что именно это будет, главное, чтобы это помогло. А ещё ты чувствуешь тоску. Она скребётся в груди и разъедает внутренности, как кислота. Но могу тебя заверить в одном. Как бы сильно ты сейчас ни старался избавиться от них, они не уйдут ещё какое-то время. Хотя зачем я тебе это объясняю? Ты ведь уже испытывал подобное, когда умерла твоя мать, не так ли? – говорила я спокойно и чётко. – Хочешь прижать меня к стене и трахнуть? Не проблема. Я не буду сопротивляться. Но вот только это не поможет. Эйфория продлиться минут пятнадцать от силы, а после…всё вернётся на круги своя. Тебе станет мерзко от того что ты сделал, и к пустоте и тоске прибавится ещё и сожаление. Так что? Ты всё ещё хочешь "воспользоваться моей добротой"?

Взгляд смягчился, и Йен медленно отстранился от моего лица. Он глубоко вздохнул, словно размышляя о моих словах, а затем тихо сказал:

- Ты говоришь так, будто тебе знакомо это не понаслышке.

- Пойдём, я помогу тебе подняться на второй этаж. – сказала, вставая на ноги и протягивая ему руку.

Я не собиралась отвечать на его предположение. Это было сейчас ни к чему. Всё что меня заботило, так это, чтобы он не остался спать на крыльце.

Йен приподнял уголок рта в полуулыбке и отбросил окурок в сторону.

- Признайся, тебе просто не терпится меня раздеть.

- Ещё бы. Ты же такой мачо. – закатила глаза и крепко сжала его ладонь, помогая ему неуклюже подняться на крыльцо. – Не вздумай мне на ногу наступить, дурень.

- А ты меня на ручки возьми. – слабо усмехнулся, повиснув на моём плече.

- Не дождёшься. Сам иди.

Волоча его по лестнице на второй этаж, я не могла не думать о том, как сильно поменялись наши отношения. Они были полной противоположностью тому, как мы встретились. Начало положило не более чем желание развлечься. Затем я испытывала жгучую смесь ненависти и похоти. А теперь? Теперь я заботливо поддерживала его громадное качающееся тело, то и дело стучась о перила. И всё что я испытывала, так это сочувствие и нечто тёплое, не поддающееся объяснению. Мне казалось что я понимала его. Даже не зная о нём многого, я ощущала, что в нас есть куда больше схожего, чем могло показаться в начале.

Толкнув двери его спальни, мне стоило не малых трудов затащить Йена в комнату. Но зато, как только мы подошли к кровати, он рухнул поперёк неё без единого протеста. Раздеть его мне бы не удалось, но вот стянуть обувь не составляло особой проблемы. Как только кроссовки были аккуратно отставлены к тумбочке, я вытянулась рядом с ним на постели, и всмотрелась в его идеально очерченное лицо. Локон упал ему на лоб, и я осторожно отвела его в сторону, поймав себя на том, что мои губы растянулись в глупой улыбке. Уверенная в том, что Йен крепко спит, я наклонилась ближе, и оставила кроткий поцелуй на его щеке.

- Зачем? – пробормотал он не открывая глаз.

- Что?

- Зачем ты это делаешь?

- Что именно?

- Заботишься обо мне, глупая. Не стоит. Пожалеешь.

Его слова было трудно разобрать. Язык едва поддавался простейшим фразам.

«Зачем же он так сильно надрался?» - покачала головой, но всё же была заинтригована его утверждением.

- Пожалею? – спросила с волнением в голосе. – О чём ты?

Йен не ответил. Было неясно погрузился ли он в сон, или просто-напросто отмалчивался, но мне стало от этого немного не по себе. В голове уже был целый ряд вопросов без ответов, и все они тем или иным образом касались этого мужчины. Но как же я могла задать хоть один из них, когда Джозеф находился в больнице, мать в истерике, а я…? Казалось я просто плавала в этом водовороте происшествий, исход которых больше ни коим образом не зависел от меня. Контроль оставил мою жизнь.

Я страшилась мысли, что Джозеф мог покинуть нас. Ведь он был во всех отношениях прекрасным отцом и заботливым мужем. И хоть я так никогда и не восприняла его как полноценного отца, и сейчас держала эмоции в узде, всё же, мне было невыносимо больно. Я не хотела верить в то, что сказал Йен о его состоянии. В моём сознании это было просто невозможно. Легче было убедить себя в том, что «братец» заблуждался и то говорила обыкновенная тревога.

Тихонько поднявшись с постели и на цыпочках пройдя в свою спальню, я сделала нечто, что до сих пор и не подумала бы сделать. Преклонив колени у края кровати и сложив ладони перед собой, я принялась молиться. Молитва была неловкой и простой, но разве люди не говорят, что главное, чтобы она была от сердца? Что же поделать, если моё сердце в данный момент могло выдать только односложные фразы и незатейливые предложения? Под конец по моей щеке скользнула слеза, и я удивилась подобному. Ведь я никогда не плакала. Никогда! Но невзирая на такую мелочь, слезинка остановилась у края моих губ и солоноватый привкус проник в рот.

«Да что же это такое? Лиллиан Сандерс, возьми себя в руки! Тебе не пристало так сгибаться, не важно сколько груза навалилось на твои плечи! Поднимись с колен, и вытри эту чёртову слезу! Она тебе не поможет, ровно как и молитва!» - попыталась я вернуть себе хоть каплю гордости, но всё же продолжила крепко сжимать ладони и шептать бессвязные просьбы, в надежде на чудо, которому было не суждено сбыться.

20. «Скорбь»

Похороны. Какое странное собрание. Люди, одетые в чёрное, провожают человека, что уже ушёл. Переводя взгляд с одного скорбного лица на другое, я пыталась почувствовать то же, что и они. Я хотела ощутить боль, скорбь, утрату, но сердце просто-напросто онемело.

«Что же происходит в их головах? – думала, провожая взором каждую слезинку и слушая каждое всхлипывание. – Может мне надо подумать о том, какой он был хороший человек? Или о том, как он был ко мне добр? А что, если собрать все самые светлые воспоминания о нём в один плотный комок? Может тогда, я наконец впишусь в эту угнетающую картину?».

Но разве это всё не было тем, что я делала на протяжении нескольких дней? Я старалась нащупать в себе ту самую струну, что заставляет сердце рыдать и разрываться на части, но всё было тщетно. Да, я любила Джозефа, как друга, как отца…и да, пустота сейчас главенствовала в теле, но разве этого достаточно?

Вот уже в который раз, я ловила на себе осуждающий взгляд его друзей из церкви и сослуживцев. Скорее всего они считали меня бездушной, раз я не могла выдавить из себя ни слезинки. Контрастом было также то, что мама проплакала так долго, что теперь её глаза были красными и припухшими, ровно как и щёки. Мы сидели с ней рядом, наблюдая как гроб опускается в глубокую могилу, и я крепко сжимала её ладонь. Я сжимала её уже несколько дней, пока мы готовились к похоронам. Она едва могла подняться из кровати по утрам, а потому, мне приходилось почти умолять её об этом. На счастье, Йен тоже взял на себя некоторые обязанности, а также занялся всеми нужными бумагами и счетами.