Журнал «Вокруг Света» №04 за 1991 год - Вокруг Света

— Слова подбери сам, но смысл должен остаться тем же. — Загарте открыл было рот, чтобы возразить, но Беатрис вскочила с дивана с таким сердитым лицом, что мориск отшатнулся: — Ни слова больше! Уходи! Вон отсюда!

Загарте ушел, бормоча себе под нос, что только мусульмане знают, как указать женщине ее место.

Визит в Кордову дона Рамона живо напомнил Беатрис о подземелье, в котором сидел ее брат. И венецианские агенты едва ли бы нашли лучшее средство ускорить дело. Тем более, что сам Колон открыл ей дорогу к своему сердцу.

В тот вечер Загарте уговорил дона Рамона не беспокоить девушку, поскольку ей нездоровится. Но назавтра дон Рамон появился вновь, посмотрел спектакль и опять пожелал увидеться с Беатрис.

Загарте поднялся к девушке и передал просьбу посла.

— Не желаю я видеть это чудовище! — закричала Беатрис.

Загарте пошел на крайнюю меру.

— Тогда вам тут ни петь, ни танцевать.

Девушка засмеялась ему в лицо.

— И кто от этого проиграет? Сколько народу приходило посмотреть на спектакль до того, как я появилась на вашей сцене?

— Проиграем мы оба. Но для меня лучше прикрыть спектакль, чем остаться без головы, если они найдут в нем ересь. Я не хочу участвовать в аутодафе. И одного намека графа Арияса достаточно, чтобы отправить меня на костер. Разве вы этого не понимаете? Я всего лишь мориск, — и после короткой паузы Загарте добавил: — Я прошу от вас всего лишь благоразумия, Беатрис. Ради нас обоих!

Монолог этот оказался достаточно убедительным. Девушка, конечно, злилась на дона Рамона, но не хотела навлечь беду на маленького мориска.

— Хорошо, — вздохнула Беатрис. — Пусть он приходит.

Так дон Рамон попал в покои Беатрис, чтобы сыграть ту маленькую роль, что уготовила ему судьба.

Он постоял в двери, оглядывая Беатрис. На его губах играла легкая улыбка.

— Что вам угодно, сеньор? — сердито  спросила Беатрис. — Почему вы столь назойливы?

Дон Рамон непринужденно шагнул вперед, улыбка его стала еще шире.

— Я, конечно, понимаю, что вы боитесь принять меня...

— Боюсь?!

— ...после того, как, ничего не сказав, убежали из Венеции. Так, моя дорогая Беатрис, не поступают с друзьями, которые не жалеют сил, чтобы помочь вам. — В голосе дона Рамона слышался упрек. Он взял руку Беатрис и, несмотря на слабое сопротивление, поднес к губам. Мгновение спустя Беатрис выдернула руку и ответила сухо и бесстрастно:

— Я не считала нужным отчитываться перед вами.

Я вам ничего не должна. Вы предлагали мне сделку...

грязную сделку. Вот и все.

— Какая неблагодарность! И сколь далеки вы от истины, — не смутившись; продолжил дон Рамон. — Хотя вы ничего и не обещали, я сделал все, что мог. Повидался с дожем. Попросил его об освобождении вашего брата, поступившись при этом достоинством посла, и даже добился обещания выпустить несчастного Пабло из тюрьмы. К сожалению, после нашего разговора, как сам дож сказал мне, открылись новые обстоятельства. И так как речь шла о безопасности государства, он не смог выполнить своего обещания. Но вы даже не поблагодарили меня за участие. Вы поступили нехорошо, Беатрис, покинув Венецию без моего ведома. И это после того, как я делом доказал вам свою преданность.

— Вы искали собственную выгоду в моей беде, — напомнила Беатрис дону Рамону. — Но теперь все это в прошлом. Я не прошу вас о помощи, граф Арияс, и не нуждаюсь в ней.

— Напрасно вы так думаете. Этот спектакль, в котором вы играете... Довольно рискованная, знаете ли, трактовка некоторых эпизодов жизни святых. Кое-кто может задуматься, нет ли тут ереси, а сцены с вашим участием могут показаться святотатством. Решение по таким вопросам выносит Святая палата, а Загарте к тому же мориск. К ним инквизиторы относятся с особым подозрением. Конечно, ваше наказание может ограничиться лишь публичным покаянием, но, кто знает, вдруг Святая палата сочтет, что преступление ваше куда серьезнее. Надеюсь, вы начинаете понимать, сколь необходим в такой ситуации верный друг, готовый заступиться за вас?

И дон Рамон улыбнулся, видя, как побледнело лицо Беатрис.

— В чем же выразится ваше заступничество? — спросила она.

— Вы хотите знать, чем я смогу вам помочь? Извольте, — дон Рамон распахнул камзол, чтобы девушка увидела вышитый на жилете красный кинжал с рукояткой в форме цветка лилии. — Я не только пользуюсь немалым влиянием в ордене святого Доминика, но еще и мой дядя, фрей Педро Мартинес де Баррио — главный инквизитор Кордовы. Мои свидетельские показания могут стать вам надежной защитой. Теперь вы понимаете, что...

— ...что ваше влияние может как спасти меня, так и погубить. Именно это я должна понять, не так ли, дон Рамон? Будем откровенны.

Полный презрения взгляд девушки разбился о добродушную улыбку графа.

— Почему вы так рассердились? — Дон Рамон шагнул к Беатрис, в голосе его появились просительные нотки. — Ну почему вы заставляете меня прибегать к таким средствам? Ведь достаточно одного вашего слова, и все мои богатства будут у ваших ног.

Внезапный шум за дверью вынудил его замолчать. «Но я говорю вашей светлости, что к ней нельзя»,— проверещал голос Загарте. «Прочь с дороги, Загарте! Прочь с дороги!» — прогремел чей-то голос. Затем дверь распахнулась, и на пороге возник мужчина.

Последовала немая сцена.

— Что вам угодно? — первым пришел в себя дон Рамон. — Что вам угодно и кто вы такой, сеньор?

Колон закрыл дверь.

— Поставим вопросы иначе. Кто вы такой и по какому праву спрашиваете меня?

— Я — граф Арияс, — дон Рамон надеялся, что его имя произведет должное впечатление, но ошибся.

— И что из того? Судя по вашему тону, вас можно принять за герцога.

Дон Рамон не поверил своим ушам.

— Да вы наглец, сеньор!

— Я лишь отвечаю на вашу грубость. Впрочем, я пришел к даме. До вас мне нет никакого дела.

— Но вы же видите, что сейчас вы — незваный гость. Сеньора Беатрис примет вас в другое время, если пожелает. — Дон Рамон взмахнул рукой, предлагая Колону выйти вон.

Однако тот не сдвинулся с места.

— Уйду я или останусь, зависит от сеньоры Беатрис.

Девушка словно очнулась и, движимая страхом, который вселил в ее душу дон Рамон, воскликнула:

— О, уходите, уходите! Пожалуйста, уходите!

Слова эти поразили Колона в самое сердце. И вся

переполнявшая его душевная боль выплеснулась во взгляде, брошенном на Беатрис.

— Вы слышали! — тут же взревел дон Рамон.

— Слышал, — эхом отозвался Колон.

— Так чего вы ждете? Убирайтесь отсюда, мерзавец!

Вот тут Колон и взорвался. Собственно, он давно уже весь кипел и лишь невероятным усилием воли сохранял внешнее спокойствие.

— Я не мерзавец! — Он сорвал с головы шапочку и ударил ею по лицу дона Рамона. Тот отшатнулся: — Я — Колон. Кристобаль Колон. И любой скажет вам, где меня найти.

Дон Рамон побагровел от ярости.

— Вы еще услышите обо мне! Ад и дьявол! Вас следует проучить! И, будьте уверены, вас проучат!

Но дверь уже захлопнулась за Колоном. Дон Рамон повернулся к Беатрис.

— Кто он? Кто этот негодяй?

— Уходите! — Беатрис переборола сковывавший ее страх.— Оставьте меня. Вы и так принесли мне много горя.

— Да? — оскалился дон Рамон. — Великий Боже и все святые! Я принес много горя, а? Ну что ж. Не остается ничего другого, как идти дальше. Доведем дело до конца. Ударить меня! Меня! — Он заметался по комнате. — Клянусь Богом, это был его последний удар!

Его ярость заставила Беатрис сжаться в комок.

— О чем вы? — воскликнула она. — Что вы задумали?

— Задумал? — Дон Рамон хрипло рассмеялся. — Мои люди знают, что нужно делать. Когда они с ним разберутся, у вас останется на одного друга меньше.

Глава 15. Наследство

Колон, пулей вылетев из харчевни Загарте, едва не столкнулся, с крупным разодетым мужчиной, который бесцеремонно схватил его за руку.

— Синьор Колон, что случилось? Куда это вы летите?

— Не сейчас... Не сейчас... — Колон выдернул руку. — Дайте мне пройти.

Рокка, поглаживая подбородок, следил взглядом за высокой фигурой мореплавателя, пока тот не скрылся за углом. Лицо его потемнело.

— Дьявол! — пробормотал Рокка и твердым шагом вошел в ворота, пересек двор, быстро поднялся по ступеням, но по коридору, ведущему к комнатам Беатрис, уже крался на цыпочках. У двери он замер. До него донесся мужской голос.

— Поймите же, обожаемая Беатрис, сколь выгодно быть, моим другом и сколь опасно — врагом...

Фраза эта убедила Рокку, что его появление здесь более чем кстати. Он постучал в дверь, без малейших церемоний отворил ее и вошел.

Беатрис с поникшей головой сидела на диване, а над ней, словно чудовищный паук, как показалось Рокке, навис долговязый оливково-зеленый дон Рамон.