Проклятие (Тамплиеры - 5) - Октавиан Стампас

- Совершенно не понимаю, зачем такому изысканному ценителю словесного искусства мог понадобиться мой уродец слуга.

По губам Симона зазмеилась ядовитая улыбка.

- Еще раз обращаюсь к вам с нижайшей просьбой немедленно прислать ко мне вашего Лако.

- О, вы зашли в своем блистательном нетерпении так далеко, что без труда выговариваете столь варварские имена, что...

- Где он?! - взревел, а вернее вспищал евнух.

Арман Ги изобразил испуг всем своим видом.

- Нужно посмотреть там, - он указал в сторону задних комнат.

Симон не говоря ни слова шагнул в указанном направлении, сбив по дороге золоченый кумган с красным вином и растоптав крашеным каблуком персик.

- Здесь никого нет!

- Наверное пошел куда-то, - нахмурил лоб бывший комтур, как бы всерьез стараясь понять, где его слуга.

Симон не стал задавать больше вопросов, он бегом выскочил из павильона.

Лако в этот момент тоже бежал и находился уже на приличном расстоянии от усадьбы Нарзеса. Он не бросился к базару, где неопытный человек мог рассчитывать затеряться в многоцветной, многотысячной толпе.

Он слишком хорошо изучил здешний базар и все прилегающие к нему улочки. Рыночную площадь очень легко было оцепить таким образом, что выскользнуть с нее не удалось бы даже мыши. Через час, другой это будет сделано. И человек с такой запоминающейся внешностью, как у него, обратит на себя внимание даже самого глупого и ленивого стражника.

Лако бежал к окраине города, туда, где начинались всхолмия, поросшие кустарником, где стояли одичавшие сады, где обычно останавливались цыганские таборы и куда городские стражники предпочитали, без особой надобности, не соваться.

Очень скоро он добрался до небольшой, покосившейся хижины, стоящей на берегу мелкого, тихого ручья. Пахнуло дымом и запахом овечьей кошары. Здесь жила сорокалетняя подслеповатая вдова, с нею-то и свел ноздреватый франк близкое знакомство. Его устраивало в их сожительстве и то, что Арша была немолода, и то, что подслеповата. Что насчет этой связи думала хозяйка одинокой хижины осталось неизвестным, да никого и не интересовало.

Отдышавшись в тени старой чинары, Лако вошел на засыпанный овечьим пометом двор. Хозяйка хлопотала у летней плиты, устроенной посреди двора. Над вонючим кизячным пламенем висел черный, как помыслы дьявола, котелок. В нем что-то булькало.

Хозяйка заметив появление своего сожителя, ничем не выразила отношения к этому факту. Они вообще разговаривали мало, и это только скрепляло их отношения.

Лако миновал кухню, уловил своей волшебной ноздрей, что варево еще далеко не готово и направился к хлеву, где тут же принялся за работу. Взял деревянную лопату и как следует вычистил самый темный угол. Потом разобрал ту часть забора, что нависала над вялотекущем ручьем. Полученными материалами он превратил угол хлева в клетку, такое было впечатление, что он собирается запустить туда какое-то сильное и дикое животное.

Засим последовал ужин, прошедший, опять-таки, в полнейшем молчании. Отставив котелок и заложив угли в плите дерном, Арша совершила ряд приготовлений, которые недвусмысленно свидетельствовали о том, чего она ждет от своего мужчины сразу вслед за ужином. Мужчина повел себя не так, как обычно. Не ответил на ожидания женщины. Он посмотрел на неуклонно истлевающую полоску заката, вздохнул и отправился вон со двора. Обернулся, правда, у самых ворот и сказал озадаченной подруге:

- Я сегодня навещаю гарем, - сказал он это по-французски. И хотя Арша не поняла ни слова, ей польстило, что с нею разговаривают и она успокоилась.

Примерно в это самое время в гости к Арману Ги пожаловал Нарзес. Без шахмат. В лице ни капли благодушия. Бывший комтур ждал чего-то подобного и поэтому не удивился и не растерялся.

Нарзес сел, провел рукой по лицу сверху вниз, но не снял этим движением ни усталость, ни угрюмость с него.

Арман Ги почтительно присел напротив, понимая, что сейчас ему разумнее всего помалкивать, ведь достаточно секундного каприза и слуги черноусого богатея сломают позвоночник говорливому рабу.

- Скажи мне, - заговорил Нарзес, - зачем ты здесь?

Всего чего угодно ждал тамплиер, но не такого начала.

- Я... я ваш раб.

Купец долгим взглядом впился в лицо франка.

- Да, ты мой раб, я даже знаю почему тебя купил. Но вот зачем ты здесь, я не могу понять вот уже целых два года.

- Воля ваша, хозяин, но мой бедный разум не в состоянии постигнуть извив вашей благородной мысли.

Нарзес мрачно усмехнулся.

- Льсти, льсти. Это ты правильно делаешь. Я капризный, мне может вдруг надоесть вся эта путаница и я прикажу разрезать тебе брюхо и набить красным перцем. У меня как раз залежалось сто фунтов пенджабского...

Арман Ги счел, что он не вправе комментировать эти слова хозяина. Тот продолжал.

- Да, я капризный. Но я и любопытный. И когда маркиз де Верни настоятельно посоветовал мне купить тебя, я купил. Он утверждал, что от тебя мне будет какой-то особенный прибыток. Он не говорил прямо, хитрый франк, но сумел меня заинтриговать. Он советовал держать ухо востро и не упустить момент... Вот я и следил. И знаешь, что я тебе должен сказать?

- Я слушаю, хозяин.

- Так вот - одно из двух.

- Одно из двух, - механически повторил бывший комтур.

- Н-да, или маркиз меня просто-напросто обманул, всучив негодный товар, пользуясь моей доверчивостью, умело сыграв на струнах моего богатого воображения. Репутация моя в этом смысле широко известна в здешних местах. Либо...

- Либо, - опять покорно прошептали губы тамплиера.

Купец отпил вина из забытой у ложа чаши.

- Я тебе скажу, но сначала мы разберемся с первым "либо". Я поселил тебя как дорогого гостя, отчасти потому, что помнил слова маркиза о твоем благородном происхождении, отчасти потому, что решил получше тебя оградить от мира внешнего. Я мог бы бросить тебя в общий загон для рабов, но тогда как бы я уследил с кем ты беседуешь, кто подползает к тебе ночью, кто отползает. Мои рабы путешествуют на кораблях и с караванами по всему белому свету, это предоставило бы тебе огромные возможности. Тем более, если учесть как тебя рекомендовал маркиз де Верни. Он говорил о тебе особые слова. Он был почти испуган.

Нарзес снова отхлебнул вина.

- Но меня все таинственное притягивает. И, принимая вызов высокопоставленного храмовника, а ведь именно таким является маркиз, я как бы поднимался над ним. Впрочем, в этом мало славы. Все, чем управляет де Верни - это шайка разбойников в окрестностях Пафа. Это давно уже не прибежище остатков орденской славы и силы, как считают некоторые. Остались одни черные тряпки на головах. Они давно уже никому не молятся, даже своему черному козлу. Мне теперь кажется, что отделываясь от тебя, он всего лишь избавлялся от свидетеля своей бездарности и омерзительного падения. Он счел тебя чем-то вроде шпиона. Почему он тебя не убил, мне неизвестно. И вот я слежу за тобой третий год за каждым твоим шагом, за каждым глотком выпитой воды, за каждым куском лепешки съеденным тобой - и ничего!