Книга Тьмы. Дилогия (СИ) - Олег Мельник

В общем, на руках у нас была пачка билетов с изображением Че с гитарой (сперва я подумал, что название «CheRockee» уходит корнями к внедорожнику, или старому индейскому племени, или к известному персонажу Сильвестра Сталлоне) и желание заполнить зал до отказа. Алекса необходимость самолично распространять билеты нисколько не смутила. Он оптимистично предложил взять акустические гитары и прогуляться по Арбату. Идея показалась нам интересной, главное, чтобы погода выдалась подходящей. Весна уже начинала устанавливать свои законы, но последний холодный циклон все еще держал в негостеприимстве столичные улицы. Выступление в клубе было запланировано через пять дней, в пятницу, за это время нужно было сбыть все билеты. Четыре дня мы нервничали, дотошно изучали прогнозы погоды на всех возможных ресурсах, предпринимали попытки «толкнуть» билеты возле здания «CheRockee», но мокнувшим под мерзким дождем прохожим бумажки с уже доводящим до тошноты изображением кубинского революционера были неинтересны. Было вдвойне обидно еще оттого, что на выкуп билетов ушла порядочная сумма, что грозило сократить наше безбедное проживание на чужбине до двух месяцев.

Но за свои труды мы все-таки были награждены — на пятый день тучи над Москвой рассеялись. Мы не стали мешкать и уже до обеда выбрали себе подходящее местечко на залитом вниманием юного солнца Арбате. Дима с Сергеем исполняли акустические версии наших песен, Алекс с Игорем занимались продажей билетов. Я пел. На плечи гитаристов ложилась самая тяжелая ноша — им приходилось на ходу интерпретировать тяжелую музыку в акустический вариант так, чтобы она выглядела естественно. Ребята импровизировали с рифами, соло, боями и переборами очень ловко и качественно. Наверно, в тот день «Скальд» впервые всерьез дотронулся до импровизации. Но не будем забегать далеко вперед.

Впоследствии мне рассказывали, что компания «слепых» музыкантов с первых минут привлекла внимание прохожих. «Слепых» — оттого, что «Скальд» по уже состоявшейся традиции исполняли песни с закрытыми глазами. Та сфера энергии, открывшаяся мне на прослушивании в «Железном радио», теперь неизменно присутствовала на каждом выступлении группы. Эта энергия была стихийна, ее возникновение и исчезновение от меня не зависели, я мог лишь придавать ей устойчивое положение и направлять в нужное русло. Опыт работы с такой силой уже позволял контролировать размеры сферы: я мог ускорить ее рост или наоборот — сжимать до нужных размеров, но тогда приходилось поглощать ее в себе, и я чувствовал себя переполненным, будто набравши в легкие слишком много воздуха.

Как только гитаристы и я заканчивали исполнять композицию, с привлеченных музыкой зевак будто снималось оцепенение. Алекс обходил прохожих с предложением посетить наш концерт. Таким образом, билеты были проданы за пару часов. Потраченные деньги были отбиты с процентами, но Алекс не спешил возвращаться на квартиру и готовиться к завтрашнему выступлению. Пока остальная команда обедала в кафе, «директор» съездил в «CheRockee», купил у администрации непроданные кассой билеты, и вернулся на Арбат. К вечеру команда обеспечила себе аншлаг на концерте в рок-клубе.

Первое знакомство с московской публикой принесло положительные эмоции. Так же как и в Краснодаре, мы сразу почувствовали себя своими в чужом городе, когда услышали аплодисменты. Дирекция клуба заинтересовалась нашим успехом и организовала еще несколько вечеров, на этот раз проявив некоторое усердие в рекламе представления — в окрестностях клуба показались плакаты с большой эмблемой «Скальд».

Несколько выступлений в клубе позволили немного заработать, но этого было недостаточно — не на такой доход и масштабы мы рассчитывали. Успех в «CheRockee» не остался незамеченным — занятые поисками амбициозных проектов арт-директора вдруг среагировали на заявки Алекса месячной давности, предложив нам свои площадки. «Дело пошло», — думали мы, с удовольствием поглядывая на недельное расписание своих выступлений в разных рок-клубах.

В восемнадцатом веке в Англии жил один профессор по фамилии Podlost. Из всех ученых всех времен и народов этот человек самый недолюбливаемый в мире. Все потому, что именно он придумал закон Подлости. С тех пор этот закон всюду преследует обитателей Земли. (Здесь я позволю себе пошутить.) У закона Подлости есть множество формулировок на разные случаи жизни, но в нашем случае он выглядит по-ньютоновски: каждое действие равно противодействию. Что это значит? Это значит, что мы были слишком хороши для рок-клубов.

Удачная эпопея команды «Скальд» на маленьких клубных сценах вскоре закончилась. Дело в том, что публика, занятая прослушиванием музыки, перестала делать заказы в баре! Оказалось, что рок-клуб — это просто филиал корпорации Вакха, куда толпы должны стекаться не за музыкой, а за алкоголем. Спиртное приносило клубу большую часть дохода, а рок-исполнители служили своего рода зазывалами, аниматорами, и чем известней зазывала, тем больше посетителей приходило в бар. Администрация заведений была довольна привлечением публики, но отсутствие продаж их очень огорчило. Они готовы были пригласить менее успешную команду на наше место, ведь даже продав одну треть билетов, клуб оставался в выигрыше, если посетители премного бухали. При этом совсем неважно то, что происходило на сцене. Это было наше первое столкновение с бизнесом, и на какое-то время мы даже растерялись.

Июнь приближался к концу, группа «Скальд» осталась без работы с медленно худеющими кошельками. Алекс настаивал на том, чтобы обратиться в продюсерскую компанию для профессионального развития нашего творчества. Для нас это означало надежду на какой-то доход и лишение независимости.

Здесь мне придется сделать шаг назад и вернуться в конец марта, когда мы только прибыли в Москву, чтобы описать еще одно важное событие.

Глава 13

Заканчивался второй день пребывания «Скальда» в Москве. Была уже ночь, но противный храп Димы, спавшего на соседнем диване, не давал мне погрузиться в сновидения. Этот звук вибрации в гортаноглотке пробивался даже сквозь музыку в наушниках, и мне никак не удавалось перестать концентрироваться на нем. Все попытки прекратить это разбивались об стену невозмутимости, с которой одурманенный недавней пивной попойкой Дима встречал мои усилия разбудить его. Вскоре я не выдержал и, спешно собравшись, покинул квартиру.

Весенний, холодный, ночной город встретил мою неожиданную прогулку не очень дружелюбно — дождь моросил с самого утра. Перспектива потеряться в незнакомых лабиринтах Москвы или попасть в нехорошую историю меня не пугала. Я бродил между серыми коробками домов, даже не стараясь запомнить дорогу, лишь отмечал названия улиц и номера зданий. Было довольно безлюдно, однако неумолкаемая стена призрачного шума, творящегося в недрах мегаполиса (для провинциала такое поведение города было в диковинку), не позволяло терять бдительность и напоминало о том, что Москва — это живая бетонная тварь, готовая напасть в любую секунду.