Основы флирта с обнаженным оборотнем (ЛП) - Харпер Молли

— Нет. — Алан потрепал меня по руке, задумался и отстранился. — Спасибо за предложение. — Он прочистил горло и добавил. — Знаешь, я хотел спросить… Мы с вечеринки с тобой толком не разговаривали, и я… Я тебя ничем не обидел? — он понизил голос. — Я понимаю, что тогда немного перебрал пива и мог вести себя несколько… прямолинейно.

— О! — воскликнула я, внезапно вспомнив, как воспитанно Алан распускал руки. Я засмеялась, чем, кажется, привела Алана в замешательство. — Нет, нет, не переживай, ты ничем меня не обидел, я просто в последние дни была несколько занята.

— Значит, у нас все в порядке? — спросил он, чуть приподняв бровь, как будто все ещё не услышал того, что хотел бы.

Хммм… Как выглядит «порядок» для нас с Аланом? Мы все ещё друзья? Безусловно. Но теперь, когда у нас завязалось некое подобие отношений с Купером, поезд возможного будущего с Аланом определённо сошёл с рельсов, и позволять ему думать иначе несправедливо и неправильно. Сейчас он так измотан, напряжен, к тому же его окружают ближайшие друзья. Точно не время стараться объяснить ему ситуацию.

Я быстро кивнула.

— У нас все будет хорошо, Алан.

Алан, кажется, сразу расслабился, сделал большой глоток и прислонился к стойке. Я почувствовала себя ужасным, ужасным человеком.

На следующее утро во время завтрака только и разговоров в столовой было, что о пропавших туристах, Крейге Райане и Джейкобе Беннетте, о том, какой ужасный им достался конец. Местные неистовствовали, новость о следах огромных лап вокруг лагеря подливала масла в огонь паранойи. Уолт предлагал организовать «отстрел волков», что, по моим предположениям, похоже на соревнование по стрельбе, которое устраивала моя школа, чтобы пополнить запасы в местных кладовых, только значительно страшнее. Добавляла беспокойства мысль, что моего бойфренда может убить разъярённая толпа соседей.

Совершенно иначе выглядела реакция Нейта: он был спокоен и собран, переживал лишь о возможной потере потока туристов в окрестностях. Я старалась не думать о нём плохо. Нейт был человеком, способным посмотреть на ситуацию со стороны, увидеть всю картину, и он прав. Пара историй в новостях о волках-убийцах, пропавших людях — и экономика Гранди, основанная на туризме, рухнет. Приезжие приносили в город деньги и не затрагивали ресурсы, оплачиваемые налогами, потеря такого источника дохода станет сокрушительной. Это приведёт к безработице, семьи будут переезжать, и город, на сохранение которого Нейт потратил всю свою жизнь, начнёт медленно умирать.

В этом калейдоскопе беспокойства пребывала ваша покорная слуга. В моем сознании постоянно крутились совершенно противоречивые версии, самой оптимистичной из которых оставалось предположение, что это действительно просто больной раненый волк, оказавшийся слишком близко к людям. Тоненький пронзительный голосок впивался мне в затылок и напоминал, что я сама видела, как Купер впился зубами в Джона Тига, так что роль главного подозреваемого должна принадлежать ему. Я, как могла, заглушала этот голос. Тупой голос!

Я потерла глаза и с удовольствием припомнила дни, когда самой большой моей заботой был приход мамы с целью выбросить всю вредную еду.

Я уже несколько недель даже не вспоминала о своих родителях, почти два месяца ничего о них не слышала: они перестали звонить, оставлять голосовые сообщения, и это было… хорошо. Кара в электронных письмах упоминала, что виделась с ними, так что я знала — они в порядке. Меня не мучило чувство вины за то, что я не звоню им, беспокойство, не отключили ли им электричество, воду или телефон. Они уже взрослые люди, и неоплаченные счета — их проблемы. Я засмеялась с некоторым сожалением. Хотелось бы, чтобы этот уровень эмоциональной зрелости был мною достигнут не настолько дорогой ценой.

На следующий день после возвращения поисковой группы с пустыми руками, мое чувство вины по отношению к матери вновь подверглось испытанию. В бар приехали родители Крейга Райана и Джейкоба Беннетта со стопкой неоново-желтых листовок с надписями большими буквами: «Вы видели этих мальчиков?». Эви и Базз тут же согласились повесить их на стойку, хотя такие же уже были наклеены на все доступные поверхности. Это были действительно мальчишки, девятнадцатилетние, с исправленными брекетами зубами и россыпью прыщей на лиц. Они улыбались с фотографий с неотразимой уверенностью юности.

— Они ведь были здесь, правда? — требовательно спросила Базза миссис Беннетт, её истеричный голос колебался между криком и воплем. Женщина была худой, тонкокостной, наверное, весьма красивой, но сейчас её лицо исказилось от отчаяния. — Вы говорили с ними? Как они выглядели? По вашим впечатлениям, у них все было нормально?

Эви покачала головой, по понятным причинам предпочитая не рассказывать про историю с фальшивыми удостоверениями.

— Мы совсем недолго их видели.

— Но у вас создалось впечатление, что все нормально, верно? — закричал мистер Райан, отчего в и так тихом помещении повисла звенящая тишина.

— У них все было в порядке, — мягко сказал Базз. — Просто пара ребят, довольных тем, что удалось вырваться в поход, счастливых, что не нужно в школу.

Губы миссис Райан задрожали.

— Значит, они выглядели счастливыми?

Я трусливо скрылась, когда столкнулась с их безнадёжным, страшным горем. Сбежала на кухню. Понимать, что мне, возможно, известно что-то о смерти их детей, что я могла бы рассказать, но не сумела себя заставить, было ужасно. Я чувствовала себя виноватой и никчемной. С другой стороны, что бы я им рассказала? «Привет! Я думаю, весьма вероятно, ваших детей съели оборотни». Разве это как-то поможет?

Я убедила себя, что спать мне не даёт сочувствие родителям пропавших парней, потому что в такой ситуации думать об отсутствующем любовнике просто преступно. Однако я крутились и ворочалась в кровати, не могла уснуть, путалась в простынях, от которых пахло Купером. Я поменяла бельё, но на чистых простынях спать не могла вообще, там не было его запаха, так что все закончилось возвращением белья, на котором сохранился аромат Купера, на место.

Я собой не гордилась.

И виноват в этом охотник, который пытался отогнать голодного волка от только что застреленного лося, что несколько не подходило под наш волчий сценарий. Гораздо чаще туристы страдали от ран, нанесённых медведями и лосями. Я читала про то, какие виды волков водятся в нашем штате, но не находила никого, похожего на Купера. Его вторая форма напоминала скрещение чернобурого и обычного серого волков.

Я читала про их рацион, привычку помечать своё запахом (фу…) и язык тела, надеясь научиться лучше понимать настроение Купера, когда он трансформируется. Например, я выяснила, что, если Купер заворачивал уши назад и наклонял голову, он напуган. И, даже, когда он напуган, что уже показатель чего-то нехорошего, поскольку он сильный хищник и все такое, бежать мне все равно со всех ног нельзя. Если мы столкнулись с другим волком, побег снизит мои шансы на выживание. Почему-то эта информация не показалась мне особенно полезной.

Во мне бурлила энергия, направить её куда-то, кроме работы, не представлялось возможным, так что я каждое утро жаждала побыстрее оказаться в баре. Я надеялась, время там пройдёт незаметно, но, казалось, кто-то включал замедленный режим. Стоило появиться заказу, я тут же бросалась его выполнять, почти кидая тарелки к окну раздачи для Эви. Смотрела на часы — и они показывали, что прошло всего несколько минут.

По крайней мере я могла рассчитывать, что Абнер не даст мне заскучать. На четвёртый и последний день поездки Купера я поставила перед Абнером тарелку, он широко улыбнулся, вдохнул аромат домашней выпечки, взял мою руку в свою и приложил к костлявой груди, обтянутой фланелью.

— Итак, девочка, мое последнее предложение. Переезжай жить ко мне, готовь так же каждый день, и я обещаю тебе всегда опущенное сиденье унитаза, тёплые ноги, цветной телевизор и даже центральное отопление установлю.

Я захихикала.