Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1 - Вацлав Павел Боровичка

Монтрегон находится между Парижем и Фонтенбло. Из полицейской машины выжимается все, колеса визжат на поворотах. Комиссар Бенаму и три человека из его отдела вглядываются в зимний пейзаж. Площадь, костел, старый заводик, универсальный магазин. Машина останавливается перед домом номер тридцать три на авеню Де-Сенар. Суббота, 17 января 1964 года, четырнадцать часов сорок минут.

Он был похож на кого угодно, но только не на гениального короля фальшивомонетчиков. Невысокий пятидесятилетний господин с дешевыми очками на носу, худой и, на первый взгляд, больной, измученный, вероятно, невыспавшийся. Говорит тихо, как очень уставший старик. Боится. Видно, что боится. Виздтеры представились ему, показали удостоверения, однако он на них даже не взглянул, только осмотрел по очереди всех вошедших, словно хотел прочитать их мысли. С опаской спросил, что господам угодно, затем, вероятно, понял, зачем они приехали, и несколько минут разыгрывал обиженного – как позволяет себе полиция врываться к нему в дом! По-видимому, это ошибка! Имеется ли у полицейских разрешение заходить в дом к уважаемому архитектору! Однако за плечами комиссара Бенаму огромный опыт работы в полиции, и он лишь усмехнулся в ответ.

События развивались так, как обычно бывает в подобных случаях. Подозреваемый ничего не понимает, смотрит удивленно на полицейских, затем на помощь ему приходит его жена, еще более удивленная приходом полицейских, ведь ее муж – уважаемый человек, прекрасный семьянин! Пусть господа спросят у кого угодно – он архитектор и зарабатывает своими проектами. Бенаму идет ва-банк. У него не было разрешения на обыск квартиры, и он пустил в ход старый прием.

– Хорошо. Допустим, что вы действительно правы. Тогда вы не будете возражать, если мы немного осмотрим вашу квартиру. Согласны?

– Но послушайте, господа. Совесть у меня чиста. Хоть вверх дном здесь все переверните.

Бенаму ходит, сложив руки за спиной, и наблюдает за работой своих инспекторов. У людей из его отдела большой опыт, они обычно сразу же определяют, где у фальшивомонетчика может находиться тайник. Однако в этой квартире нет и намека на потайные двери, двойные ящики, замаскированные перегородки. Наоборот, посреди кабинета инженера у всех на виду стоит довольно большой сейф. Пожалуй, даже слишком большой для архитектора. Планы проектируемых вилл обычно не прячут в несгораемые шкафы. Комиссар Бенаму понимает, что должен что-то предпринять, иначе без разрешения прокурора сейф ему не откроют. Поэтому он пытается прежде всего шокировать подозреваемого. Комиссар сообщает Боярски, что он подозревается в изготовлении фальшивых денег, а это опасное преступление, значит преступника ожидает солидный срок. Вряд ли полиция ошиблась адресом, хотя и это возможно, поэтому инженер может убедить их в том, что произошла ошибка.

– Что вы храните в этом сейфе? – неожиданно громко спросил комиссар.

– Ничего из того, что вы ищете. Всего лишь свои сбережения.

– Откройте его!

Какое-то мгновение архитектор колебался, переминался с ноги на ногу, затем взглянул на жену. Та только пожала плечами. В конце концов, почему бы им не показать свои сбережения? Вероятно, полицейские успокоились бы и оставили их в покое.

– Вот ключи, – решительно сказал архитектор.

Они стояли у сейфа. Брали мешочки с деньгами и просматривали их. Три запечатанные мешочка. Солидный вес. Несколько килограммов золотых монет. А также шестьсот пятнадцать тысяч франков новенькими купюрами.

– Господа могут убедиться, что они не фальшивые. Подозрение было ложным. Откуда у меня возьмутся фальшивые франки? Надеюсь, что теперь вы покинете нашу квартиру. Вам придется побеспокоить кого-нибудь другого.

– Именем закона вы арестованы, господин Боярски, и я предупреждаю вас, что все произнесенное вами, с этой минуты может быть использовано против вас, – вместо ответа сказал комиссар Бенаму.

Чеслав Боярски замер как вкопанный.

Следующие события напоминают классическую басню о кошке и мышке. Комиссар Бенаму сыплет комплиментами в адрес Боярски, подчеркивает его гениальность, заявляет, что Он мастер, которого еще не знала история криминалистики, что, как полицейский, осуждает его деятельность, но принимает во внимание то совершенное искусство, с каким еще никому не удавалось изготовить фальшивые банкноты. Боярски недоуменно смотрит на комиссара, делая вид, что не понимает, о чем идет речь. Несколько дней допросов, проходивших в таком ключе, не принесли результатов.

Тогда комиссар изменил тактику и стал беседовать с Боярски о том, что вроде бы не имело никакого отношения к преступлению. Так он выяснил, что подозреваемый живет на вилле, построенной по его собственному проекту. Ведь он архитектор и не станет обращаться к конкурентам. И тут у комиссара возникла идея: ведь создавая проект своей виллы на авеню Де-Сенар, Боярски уже тогда мог предусмотреть тайник для подпольной типографии. Она, должно быть, замаскирована так умело, что им не удалось обнаружить ее во время обыска.

Полицейские вернулись на виллу. Метр за метром они простукивали стены, затем принялись за пол. В кабинете Боярски стоял письменный стол, под которым удары звучали не так, как везде. Полицейские откинули ковер, и вскоре обнаружили едва приметную щель. Оказалось, что это створ двух половинок раскрывающихся вверх дверей. Темный лаз. Деревянные ступеньки. Нащупав выключатель, комиссар включил свет. Он находился в комнатушке, занимающей всего около трех квадратных метров площади.

Подпольный цех был маленьким чудом техники в данной области. Самое дорогое и совершенное репродукционное оборудование, современнейшие проекционные аппараты, электрические смесители для производства бумаги.

Боярски понял, что больше нет смысла запираться. Комиссар использовал момент капитуляции и вновь засыпал его комплиментами. Фальшивомонетчику была приятна лесть, в конце концов, речь шла о работе, за которую его никто никогда не хвалил. И Боярски заговорил.

Бумагу фальшивомонетчик изготавливал сам по рецепту, который искал долгие годы. Она почти такая же, как и та, на которой печатаются настоящие купюры, только исходное сырье другое: копировальная и папиросная бумага. Водяные знаки наносились перед самым высыханием. Комиссара заинтересовал еще один странный станок. Боярски уже охотно рассказывал, словно экскурсовод в музее.

– На нем изготавливались «старые» банкноты. В барабане – мусор и пыль. Туда же вкладывались новые купюры. Затем станок включался. Через полчаса деньги выглядели так, словно их годами носили в кармане.

Чеслава Боярски приговорили к двадцати годам принудительных работ. Гениальный человек, которого называли королем фальшивомонетчиков двадцатого века, был побежден. Приговор присяжных поставил точку в деле, взволновавшем Европу. Однако комиссар Бенаму на свой страх и риск продолжал вести расследование. Его интересовал мотив преступления, так как он установил, что Боярски ничего не имел от подделки денег для себя лично. Он работал в среднем по десять часов ежедневно в подземном душном помещении, а все остальное время, если оно у него вообще оставалось, должен был заботиться о распространении своей продукции. Что же его привело к преступлению?

Как оказалось, Довгерд сказал правду. У Боярски была молодая красивая жена. Она любила деньги. А Боярски не мог честным путем зарабатывать столько, сколько ей требовалось, поэтому стал печатать деньги сам. Вероятно, он очень любил свою жену, потому что достиг в этом деле совершенства.

СЛУЧАЙ С САМОЛЕТОМ DC – 3

Человек бежал по шпалам железной дороги «Канадиан нортерн рейлуэйз» уже добрых тридцать минут и тяжело дышал. Прыгая со шпалы на шпалу, он думал, что у него, наверное, отвалятся ноги. Бежал со стороны мыса Кап-Турмант, изредка останавливался, вытирал пот и смотрел в даль – может быть увидит тех, кого искал. Он знал, что они ремонтируют железнодорожное полотно, но понятия не имел, куда они дошли. Затем увидел на рельсах дрезину, остановился, стал кричать и размахивать руками. К нему подъехали.

– Что случилось, Патрик? – спросил его сидевший впереди человек.

– Ужас! Самолет! Он упал, и разбился!

– Какой самолет?

– Тот, что пролетает здесь в одиннадцать сорок пять– следуя из Монреаля через Квебек-Сити в Бе-Комо. Компании «Квебек эйруэйз». Я ловил лососей и услышал гул. Как всегда, взглянул на пролетавший самолет. Затем посмотрел на часы. Он опаздывал на пять минут. Вдруг послышался треск, что-то в нем разорвалось. Он раскололся и стал падать.

– Где он упал?

– На Кап-Турмант. Это ужасно. Все мертвы.

– Ты был там?

– Да. Прибежали и лесорубы. Мы долго не могли подойти близко, потому что там густые заросли, но все же добрались до места катастрофы. Там стояла страшная вонь. Садись на дрезину и поезжай за помощью.