Служба контроля, или Как не убить стажера - Катерина Ши

Я замер на месте, занеся ногу вперед, пока девушка внимательно смотрела перед собой, наклоняя голову то к одному плечу, то к другому.

– И что ты видишь? – спросил, когда устал ждать.

– Сетка, то ли защита, то ли сигналка, предупреждающая о том, что сюда может кто-то прийти.

– Чем я могу помочь? – сразу уточнил, потому что никаких сеток не видел совершенно! Тут явно кто-то постарался.

– Распутать ее не получится, – задумчиво произнесла Аврора, – тут нет нитей, просто пленочка разноцветная, как будто кто-то скоро надувать большой мыльный пузырь.

– А! – обрадовался я, – значит это фактически стандартная защита от проникновения. Ищи в стене небольшой тайник, там будет лежать скопление заряженных камней, которые эту защиту могут удерживать десятки лет.

– Так вот они! – обрадовалась Аврора и ткнула пальцем в стену, рядом со мной.

Ударив кулаком по нужному месту, я моментально пробил дыру и достал камешки, которые уже теряли свою силу, а после и вообще рассыпались в пыль, когда сжал их в ладони, сжигая.

– Мне срочно нужна лекция по защитам, которые могут устанавливать.

– Да без проблем, – подал плечами, – я расскажу то, что знаю. Потом ребят потрясем, в их практике обязательно было что-то интересное! Да и потом, научим ставить что-то подобное.

Аврора благодарно улыбнулась и первой пошла дальше, я, понимая прекрасно, что видит она больше, встал за ее спиной, дабы ни во что не вляпаться.

Однако больше никаких защит нам на пути не встретилось.

– А магический фон здесь до сих пор сильный, – произнесла девушка и неосознанно потерла плечо, где когда-то имелся самый большой шрам. Сейчас он фактически исчез, осталась только ровная полоска бледного цвета, но если вспомнить, что было до этого…

Комната, которая была закрыта ото всех, была небольшой, к ней в дополнение вели еще три помещения, но все они были совершенно пустыми. Аврора же нащупала мои пальцы и быстро сомкнула их. Калейдоскоп быстрых воспоминаний пронесся перед глазами. Теперь я видел комнату иначе, глазами маленького ребенка. И что тогда, что сейчас – тут почти ничего не было. Кроватку в углу, комод для некоторых вещей, игрушки в количестве двух или трех штук и вечно закрытая дверь, через которую время от времени приходили люди. Но нет, вот эта женщина в белом платочке на голове, приходила чаще остальных, приходила скрытно, иногда ночами, обнимала, качала и даже подкармливала. Ее лицо я запомнил сразу же, обязательно найду и поблагодарю.

– Стены помнят магический огонь, – проговорил я, – он был создан в какой-то лаборатории, его фактически нельзя было потушить… А ты что тут делаешь?

Саламандра встала на задние лапы и принюхивалась, раздув свой капюшон. Она быстро стала метаться по комнате, шипя и выискивая что-то, что нам пока было неизвестно. Правда, найти ей так ничего и не удалось, зато магическое существо с легкостью забралось по моим штанам наверх, добралось до плеча и…

– А магически огонь сделал тот, кто похитил ее малыша, – резюмировал я.

Аврора внимательно на нас смотрела, пока я спешно соображал.

– Так ты ж его потом сожгла! – повернулся к саламандре, которая уже не была уверена в том, что смогла это сделать. – Ну нет! Там не было люков и запасных проходов, он не мог…

Но чисто теоретически, все же мог.

– Ладно, будем решать вопросы, по мере их поступления.

Правда, я все же надеялся, что создатель магического огня сгинул. Встречаться с сумасшедшим ученым мне не хотелось совершенно.

– Значит, что мы имеем. Пожар устроил человек, которого мы заочно даже знаем. Он не всесилен, так как огонь саламандры ему не подвластен. Скорее всего, изучить магическое существо он хотел с той целью, чтобы усовершенствовать свой навык. Я надеюсь, что его уже нет.

– А если есть? – закончила мою мысль Аврора.

– А если есть, мы его найдем. Он нас найдет, – поправил сам себя.

В этой заброшенной всеми комнате больше ничего интересного не было, так что топтаться на одном месте смысла не было, а вот заглянуть к заведующей дома малютки этого места – жизненно необходимо.

Мы закрыли за собой дверь, замерли в коридоре, когда услышали как, да еще и какими словами некто орет на детей не жалея легких.

– Им сейчас тут сколько? Года по три всем, может быть четыре… – задал вопрос и сам же на него ответил, идя вперед по коридору.

Аврора шла вслед за мной, а я торопился, как мог, а потом плюнул и перешел на бег.

Вот она – большая комната, где много кроваток, заплаканные лица детей и та баба, что нам нужна.

– Вы кто такие? – хмурится она.

– Служба контроля, – говорю, – по вашу душу. За мной!

Она бледнее, начинает блеять что-то про тяжелый труд, про то, как мало платят, как она тут давно…

– Вот про давно говорить и начнем! – улыбнулся я, – про девочку, которая попала к вам в довольно взрослом возрасте, в лет шесть или семь.

Я вижу, как она пятиться от меня, вижу, как открывает и закрывает рот, не зная, что ответить.

– Эта девочка жила в том крыле, а мне нужно узнать, что же произошло на самом деле!

– Я вам не могу сказать! – выпаливает она и выскакивает в коридор, где ее и догоняю, прикрывая за собой дверь.

– А мне и не надо говорить, я сам все узнаю!

Моя рука ложиться на ее голову, а магия сегодня льется так, как никогда ранее. Огонь по венам бежит с такой скоростью, что начинает кружиться голова. В любой бы другой ситуации я притормозил, успокоил свой нрав быстро, взял бы под контроль силу, но мы же говорим про любую другую ситуацию, верно?

Я вскрываю с помощью запрещенной магии, которой меня обучила Петрова, будь она всегда здорова и счастлива, воспоминания, которые уже частично стерлись, но до сих пор время от времени всплывают в голове этого человека. Я беспощадно роюсь на затворках памяти, не забочусь о дальнейшей судьбе воспитательнице, которая не имеет никакого морального права работать с детьми. Вот никогда и ни при каких обстоятельствах. Я тщательно копошусь в «грязном белье» той, что по итогу знает не так много, но все равно принимала участие в надсмотре над ребенком. И сколько после Авроры было покалеченных душ?

Я убираю руку тогда, когда становится откровенно тошно и за короткий промежуток времени, за два или три вздоха, снова становлюсь