История Франции - Марк Ферро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его сын Филипп Добрый немедленно восстановил союз с Генрихом V, к которому присоединилась королева Изабелла, поставившая условие, что «Генрих V не станет претендовать на титул короля Франции, довольствуясь званием наследника короля Франции», и сохранит за собой Нормандию. Незадолго до своей смерти Карл VI называет Генриха «своим сыном», а сам Генрих намерен жениться на Екатерине — дочери Карла VI и сестре «самозваного дофина», смещенного с трона еще до того, как он начал править.
Согласно договору, заключенному в Труа (1420) и одобренному Генеральными штатами по просьбе Карла VI, французская корона переходила во владение Англии — с чем дофин не пожелал согласиться и отбыл в Бурж в сопровождении герцога Беррийского. Его соперник, сын Генриха и Екатерины, будущий английский король Генрих VI, пока еще годовалый младенец; зато от его имени уверенно правит его дядя — Джон Ланкастер, герцог Бедфорд. Бедфорд держит под контролем Париж, Нормандию и Гиень. Рядом с ним появляется фигура Филиппа Доброго, герцога Бургундского, простершего руку над Бургундией, Нидерландами, Шампанью и Фландрией.
Жанна д’Арк, патриотка и мученица
В пьесе «Генрих VI», созданной около 1590 г., Шекспир вкладывает в уста Жанны д’Арк подлинно патриотическую речь, с которой она обращается к герцогу Бургундскому.
Взгляни на плодородную страну, взгляни на Францию, на край богатый, — Ее селенья все и города Обезображены разгромом вражьим. Как смотрит мать на хладного младенца, Когда глаза ему закроет смерть, смотри на Франции недуг жестокий. Взгляни на раны, роковые раны, Что ты нанес ее груди больной. В другую сторону направь свой меч, Рази вредящих родине твоей, А не того, кто ей помочь хотел бы; И капля крови, из груди отчизны Исторгнутая, пусть тебя печалит Сильнее, чем озера вражьей крови[27].Однако урок, преподнесенный бургундцу, имеет гораздо меньшее значение, нежели подлинно патриотическое звучание этого монолога. В 1803 г. Наполеон вспоминает о нем, чтобы одобрить инициативу граждан Орлеана, обратившихся с просьбой о сооружении нового памятника Жанне д’Арк. «Знаменитая Жанна д’Арк доказала, что французский дух может творить чудеса, когда под угрозой оказывается независимость нации. Будучи единой, французская нация никогда не терпела поражений, однако наши соседи, злоупотребляя искренностью и верностью, присущими нашей натуре, постоянно сеяли раздоры, откуда и происходили все бедствия эпохи, когда жила эта французская героиня, и все те катастрофы, о которых помнит наша история».
В этом тексте понятие нации заменяет собой понятие родины. А в качестве чуда выступает дух независимости. После гибели Жанны д’Арк в 1431 г., после процесса ее реабилитации, речь Наполеона является первым публичным признанием заслуг Орлеанской девы официальными властями. Почему надо было ждать так долго, какие действия мог пробудить подвиг Жанны д’Арк? Мы еще вернемся к этому вопросу.
Когда в 1422 г. скончался Генрих V Английский, а следом, с интервалом в несколько месяцев, и Карл VI Французский, во Франции стало два короля: юный Генрих — будущий Генрих VI, годовалый младенец, рожденный от брака Генриха V и Екатерины, король Франции и Англии, и дофин Карл — будущий Карл VII, лишенный права престолонаследия своим отцом, Карлом VI. Но дофин не признал законность соглашения в Труа: ни один король не имел права лишать короны своего законного сына. Хотя ходили слухи, что, будучи сыном ветреной Изабеллы Баварской, он, быть может, действительно не был законным…
Пока герцог Бургундский раздумывал, присоединиться ли ему к дофину или же к герцогу Бедфорду, регенту при Генрихе VI, дофин был вынужден укрыться в Берри, чтобы начать борьбу со своим соперником, занявшим Париж.
Однако тот, кого в насмешку именовали «королем Буржа», вовсе не был настолько обделен, насколько рисует его легенда о Жанне д’Арк. Он контролирует всю страну к югу от Луары, за исключением Гиени, а на юго-востоке ему остались верны Лион и Дофине. Парламент Пуатье заменяет собой парламент Парижа. После поражения при Азенкуре, после битвы при Вернёе (1424), ставшей второй катастрофой для арманьяков, все крупные феоды потеряли своих сеньоров; герцог Бретонский и граф де Фуа занимали неопределенную позицию, однако выступать на стороне Бедфорда, как это сделал герцог Бургундский, не собирались. Разумеется, у дофина есть и настоящая армия, хотя командование ею оспаривают друг у друга его фавориты — коннетабль Артур де Ришмон и Жорж де ла Тремуй, между которыми он никак не может сделать выбор, а меж тем они опустошают его казну. Будучи человеком, которому не хватает силы характера, дофин позволяет принимать решения своей теще, Иоланде Арагонской, герцогине Анжуйской, которая пытается вернуть ему Бретань. И тем не менее нельзя сказать, что из-за слабых позиций дофина вся знать отшатнулась от него и перешла на сторону Бедфорда. Жан Фавье подсчитал, что в Париже число членов парламента, верных герцогу Бургундскому, с 1418 по 1430 г. уменьшается с восьмидесяти до пятидесяти; в то время как в парламенте Пуатье, второй «столицы» дофина, в эти же годы оно возрастает с двадцати до сорока трех… Это всего лишь один симптом, но есть еще и другие, например свидетельства о враждебном отношении части населения к регентству Бедфорда. Правда, когда речь заходит о Церкви, понятие патриотизма исключается полностью, поскольку Церковь сопротивляется требованиям Бедфорда исключительно ради сохранения своих свобод; если бы регент их
