Механический ангел - Кассандра Клэр

— Тогда нам нужен был перевязочный материал, — невозмутимо заявила Джессамина.

— Хорошо, — вздохнула Шарлотта. — Но если говорить начистоту, то иногда вы все приводите меня в совершенное отчаяние.

— А я-то тут при чем? — спросил Джем. — Я же приехал совсем недавно.

Шарлотта, которая казалась очень расстроенной, закрыла лицо руками, и Генри начал ласково поглаживать ее плечи и нашептывать на ухо что-то успокаивающее. Уилл же через Тесс наклонился к Джему и, словно не замечая девушку, поинтересовался:

— Поехали?

— Сначала допью чай, — сказал Джем. — Куда спешить? Сказали же, что сейчас там никто не появляется.

— Я хочу возвратиться засветло, — фыркнул Уилл и наклонился еще ниже, почти что ложась на колени Тесс. Она ощутила слабый запах кожи и металла, который, казалось, навсегда въелся в его волосы и кожу. — Я хочу этим вечером как следует повеселиться в Сохо с симпатичными крошками.

— Прекратите, — сказала Тесс прямо ему в затылок. — Если вы еще раз увидите Шестипалого Найджела, он может решить, что вы это делаете намеренно.

Джем чуть чаем не подавился.

Прогулка с Джессаминой началась отвратительно, как, впрочем, Тесс и предполагала. Каким бы перенаселенным ни был Нью-Йорк, Тесс никогда в жизни еще не видела такой плотной разномастной толпы и такого беспорядка, который царил в полдень на лондонской набережной. Экипажи катились рядом с телегами лоточников, до самого верха набитых фруктами и овощами. То тут, то там прямо под колеса кидались закутанные в толстые шали женщины. Они размахивали корзинами с цветами, пытаясь заинтересовать проезжающих своим товаром. Сутолока была неимоверная, и у Тесс даже начала кружиться голова. Потом неожиданно их кеб остановился посреди дороги, зацепившись за проезжающий мимо экипаж, и возницы принялись кричать друг на друга как сумасшедшие, вместо того чтобы побыстрее расцепить повозки и освободить дорогу. Этот шум время от времени перекрывали крики продавцов мороженого: «Хокус-покус, пенни — фокус!» Со всех углов доносились визгливые голоса мальчишек, продающих газеты, — буквально за пять минут пути Тесс уже знала все самые важные новости дня. Где-то поблизости играла шарманка. Тесс только и оставалось, что спрашивать себя: как же можно жить и работать в таком шуме? Почему все англичане уже давным-давно не оглохли?

Из окна она увидела старуху с большой металлической клеткой, полной ярких птичек, усевшихся рядком на жердочке. Старуха повернула голову, и Тесс увидела, что кожа ее зеленая, как перья попугая, глаза круглые и черные, совсем как у птицы, а вместо волос — пучок разноцветных перьев. Тесс во все глаза уставилась на старуху, и Джессамина, проследив ее взгляд, нахмурилась.

— Закрой занавески, — приказала она. — А то пыль летит. — Не дожидаясь ответа, она наклонилась вперед и резко их задернула.

Тесс в испуге посмотрела на девушку.

— Вы видели… — начала было она.

— Нет, — оборвала Тесс на полуслове Джессамина и бросила на нее взгляд, который в романах порой называют убийственным. Тесс поспешила отвернуться.

Дальше было только хуже. Они наконец достигли фешенебельного Уэст-Энда. Оставив Томаса присматривать за лошадьми, Джессамина повела Тесс по салонам самых известных в городе портних. Вскоре Тесс сбилась со счета и уже не знала, сколько именно журналов они пересмотрели и сколько образцов ткани перещупали. Тесс было заикнулась, что вполне могла бы купить себе приличное ношеное платье и не тратить целую кучу денег на обновку, но Джессамина тут же резко оборвала ее, заявив, что истинные леди о таком даже подумать не могут. В каждом салоне Джессамина называлась новым именем и рассказывала новую историю, и везде владельцы, казалось, были очарованы ею. И действительно, Джессамина была не только очень хороша собой, она еще и выглядела как настоящая богачка, поэтому продавцы буквально стелились перед ней, стараясь предугадать любой ее каприз. А Тесс, которую почти не замечали, оставалось лишь умирать со скуки и отчаянно ждать, когда же закончится эта пытка. В одном салоне, изображая из себя молодую вдову, Джессамина даже изучила выкройки черного траурного платья. Тесс должна была признать, что черный цвет отлично подчеркивал белизну ее фарфоровой кожи.

— Ах, вы бы выглядели превосходно в этом платье и… кто знает… В любом случае, такой изысканной молодой леди просто преступление долго оставаться одной. Возможно, вскоре вы смените черный цвет на более веселый, — подмигнула портниха, и выглядела она при этом так, будто собиралась вступить с кем-то в заговор. — Знаете, как мы называем эту модель? Ловушкой для женихов.

Джессамина жеманно рассмеялась, портниха едва заметно улыбнулась, а Тесс решительно встала, собираясь выйти на улицу, — ей уже опротивело это затянувшееся представление. Как будто почувствовав ее раздражение, Джессамина чуть презрительно посмотрела на девушку, на губах ее играла снисходительная улыбка.

— Вы знаете, — обратилась она к портнихе, — все эти платья очень хороши, но я бы хотела купить еще и кое-что для своей кузины из Америки. Только ради бога, не слушайте ее пожеланий, потому что все американцы, как один, совершенно ничего не смыслят в хорошей одежде. Ах да, и еще… Моя кузина слишком, я хочу особо подчеркнуть, слишком худа. Но я надеюсь, что такая мастерица, как вы, даже при этих условиях сможет сотворить чудо.

Портниха быстро заморгала и перевела удивленный взгляд на Тесс, словно только что ее увидела. Возможно, так оно и было.

— Конечно, мэм, но вам… вам что-нибудь понравилось?

Как оказалось, Тесс совершенно не была готова к визиту к модистке. Когда она жила в Нью-Йорке, то одежду ей покупала тетя. Это были самые обычные, сшитые из дешевой ткани готовые платья, которые нужно было еще подгонять по фигуре. Цвет — от серого до темно-серого: тетя считала, что хорошо воспитанной юной леди не стоит привлекать к себе внимание яркими нарядами. До этого момента Тесс и предположить не могла, что ей идет синий цвет, который подчеркивает синеву ее глаз, или розовый, от которого ее щечки кажутся еще более румяными, чем есть на самом деле. Пока ее обмеряли, Джессамина и модистка вели непринужденный разговор о последних новинках моды и о каком-то мистере Чарлзе Уорте[49]. Тесс стояла ни жива ни мертва и не сводила глаз со своего отражения в зеркале, каждую секунду ожидая начала изменения. Время от времени она испуганно вздрагивала: ей казалось, будто ее черты начинают расплываться. Но она так и осталась собой и в конце концов даже заказала для себя четыре роскошных платья, которые должны были доставить в Академию через неделю, когда они будут готовы. Одно платье было розовым, второе — желтым, третье — с сине-белыми полосками и крошечными пуговичками из кости, и последнее — из золотого и черного шелка. Кроме того, она стала обладательницей двух шикарных жакетов. Один из них даже был украшен дорогими брюссельскими кружевами и расшит бисером.