Эпицентр бури - Джек Хиггинс

— Может быть, если я не найду его первым.

— А как это сделать?

— Я знаю его сводного брата, парня зовут Масей. Он должен знать, где найти брата.

— Но это значит, что вам придется поехать в Белфаст.

— Это не так сложно. Час с четвертью на самолете «Бритиш эруэйз». Я не знаю, когда вылетает последний самолет. Мне надо навести справки.

— Одну минуту. У меня есть расписание всех внешних рейсов этой компании. — Таня открыла ящик стола, взяла справочник и нашла расписание рейсов на Белфаст. — Последний рейс в восемь тридцать. Вам не успеть. Уже без четверти семь. Невозможно добраться до Хитроу вечером, учитывая скопление машин на дорогах, да еще при такой погоде. В лучшем случае на это уйдет час, может быть, полтора часа.

— Я знаю, — сказал Диллон. — А утром?

— Тоже в половине девятого.

— Придется встать пораньше.

— Это разумно?

— А что вообще разумно в нашей жизни? Я справлюсь, не беспокойтесь. Буду держать вас в курсе дела.

Он положил трубку, подумал немного, потом позвонил в «Бритиш эруэйз» и зарезервировал место на утренний рейс с оплатой обратного рейса без указания номера. Закурив сигарету, он подошел к окну. «Она спросила, разумно ли это», — промелькнуло у него в голове, и он попытался вспомнить, что знал о нем Томми Мак-Гир в восемьдесят первом году. «Ничего о Данни Фахи. Это точно, Фахи не был в деле в то время. Это был частный случай. Но с Джеком Харвеем все было иначе. Именно Мак-Гир дал ему Харвея как поставщика оружия».

Диллон надел куртку, достал из шкафа плащ и вышел. Через пять минут он подозвал такси на перекрестке и велел водителю отвезти его в Ковент-Гарден.

Гордон Браун сидел напротив Фергюсона в полумраке. Он никогда еще не был так напуган.

— Я не хотел ничего плохого, бригадир, клянусь вам.

— Тогда зачем ты снял копию с этого доклада?

— Просто на меня что-то нашло. Глупо, конечно, но я был так заинтригован грифом «Только для премьер-министра».

— Ты, конечно, понимаешь, что наделал, Гордон? Человек с таким послужным списком… Все эти годы в армии… Тебя могут теперь уволить.

Инспектор-детектив Лейн из Специальной службы, человек сорока лет в мятом твидовом костюме и очках, был похож на школьного учителя. Он обратился к Гордону:

— Я снова спрашиваю вас, господин Браун, — он наклонился над столом, — снимали ли вы копии раньше?

— Нет, никогда. Клянусь вам.

— Вас никогда не просило сделать это какое-то другое лицо?

Гордону удалось изобразить возмущение:

— Боже мой, инспектор, это же измена! Я был старшим сержантом в разведке!

— Да, господин Браун, нам это известно, — сказал Лейн.

Зазвонил внутренний телефон. Фергюсон снял трубку. Это был сержант Маки из службы Лейна:

— Я здесь, бригадир. Только что вернулся из квартиры в Камдене. Я думаю, вам и инспектору стоит выйти ко мне.

— Спасибо. — Фергюсон положил трубку. — Я думаю, мы дадим тебе время все обдумать, Гордон. Инспектор…

Он кивнул Лейну, поднялся и направился к двери. Лейн последовал за ним. Маки стоял в приемной, все еще в плаще и шляпе, с пластиковой сумкой в руке.

— Вы нашли что-нибудь, сержант? — спросил Лейн.

— Можно так сказать, сэр. — Маки вынул из пакета картонную папку и раскрыл ее. — Довольно интересная коллекция.

Копии докладных записок были подколоты тщательно по порядку. Сверху была последняя докладная записка премьер-министру.

— Боже, бригадир, он занимался этим делом довольно долго, — обратился Лейн к Фергюсону.

— Очевидно, так. Но с какой целью?

— Вы считаете, что он на кого-то работает, сэр?

— Без сомнения. Операция, которой я занимаюсь в настоящее время, очень деликатного свойства. Было совершено покушение на одного человека, работающего на меня, в Париже. Погибла женщина. Мы удивлялись, каким образом вышел на них преступник. Теперь мы знаем. Подробности этих докладов попали к третьей стороне. Это, несомненно, так и было.

Лейн утвердительно кивнул головой:

— Тогда нам надо поработать с ним.

— Нет, на это у нас нет времени. Давайте поступим по-другому. Просто дадим ему возможность уйти. Он простой человек, и думаю, что он сделает простую вещь.

— Правильно, сэр. — Лейн повернулся к Маки: — Если вы его потеряете, снова будете бить ноги по мостовой в Брикстоне, и я с вами, поэтому пойдем вместе.

Они торопливо пошли к выходу, а Фергюсон открыл дверь и вернулся в свой кабинет. Он сел за стол.

— Плохо ваше дело, Гордон.

— Что со мной будет, бригадир?

— Я должен подумать. — Он взял копию докладной записки. — Сделать такую невероятную глупость! — Фергюсон вздохнул. — Иди домой, Гордон, иди домой. Встретимся утром.

Гордон Браун не мог поверить своему счастью. Он ухитрился открыть дверь, вышел и быстро направился в гардеробную для персонала. В голове его билась судорожная мысль: «Я выбрался из самой большой опасности за свою жизнь. Это был бы конец всему. Не только карьере и пенсии. Тюрьма. Решено: с этим покончено, и Таня должна будет смириться». Он спустился по лестнице и пошел на стоянку, натягивая на ходу пальто, отыскал свою машину и через несколько минут уже поворачивал на Уайтхолл. Маки и Лейн следовали за ним в автомобиле сержанта. «Форд-капри» не имел никаких опознавательных знаков.

Диллон знал, что в районе Ковент-Гарден магазины открыты до поздней ночи. На улицах было много народу, несмотря на холод. Он торопился в театральный магазин Клейтона возле Нилз-Ярда. В окне был свет, дверь открылась, когда он нажал на ручку. Прозвенел дверной колокольчик.

Клейтон вышел из-за ширмы и улыбнулся:

— А, это вы. Чем могу служить?

— Парики, — сказал ему Диллон.

— У меня прекрасная коллекция вон там.

Продавец сказал правду. Здесь были всякие парики: короткие, длинные, завитые, светлые, рыжие. Диллон выбрал седой, с длинными, до плеч, волосами.

— Понимаю, — сказал Клейтон. — Собираетесь изображать старуху?

— Что-то в этом роде. Мне нужна и одежда, ничего оригинального, лучше подержанная.

— Сюда, пожалуйста.

Диллон прошел вслед за Клейтоном за ширму. Там были вешалки с одеждой, груда тряпья была навалена в углу. Он быстро порылся в куче и остановился на длинной коричневой юбке с эластичным поясом и мешковатом плаще, который доходил ему до щиколоток.

— Кого вы собираетесь играть? Старую мамашу Рили или плохую леди?

— Вы бы удивились, если бы я сказал вам, — сказал Диллон. Он взял еще пару джинсов, которую заметил сверху, порылся в горе обуви и отобрал себе пару спортивных ботинок, которые явно знавали лучшие времена.

— Этого достаточно, — сказал он. — О, и это тоже. — Он снял с подставки поношенную шаль. — Засуньте все это в пару пластиковых мешков. Сколько с меня?

Клейтон начал упаковывать отобранные Диллоном вещи.

— Вообще-то, я должен был бы поблагодарить вас за то, что забираете барахло. Но мы все должны на что-то жить. Для вас — десять гиней.

Диллон заплатил и взял сумки.

— Большое спасибо.

Клейтон открыл ему дверь.

— Желаю хорошего спектакля, приятель, покажи им.

— О, я так и сделаю, — сказал Диллон и быстро пошел на перекресток, подозвал такси и велел водителю отвезти его обратно в гостиницу.

Когда Таня Новикова спустилась вниз, услышав звонок, открыла дверь и увидела стоявшего там Гордона Брауна, она сразу почувствовала, что произошло что-то ужасное.

— Что это значит, Гордон? Я же сказала, что сама приду к тебе.

— Я должен видеть тебя, Таня. Это очень серьезно. Случилось нечто кошмарное.

— Успокойся, — сказала она. — Возьми себя в руки. Пойдем наверх, там ты мне все расскажешь.

Лейн и Маки остановились в конце улицы, инспектор связался с Фергюсоном по телефону из автомобиля и сообщил ему адрес:

— Сержант Маки осмотрел дверь, сэр. На табличке значится: «Мисс Таня Новикова».

— О Боже… — промолвил Фергюсон.

— Вы ее знаете, сэр?

— Известна как секретарь советского посольства, инспектор. На самом деле она капитан КГБ.

— Это значит, что она из службы полковника Юрия Гатова, сэр. Он возглавляет лондонскую резидентуру.

— Я не уверен в этом. Гатов — человек Горбачева, очень прозападный. А эта женщина, Новикова, по моим сведениям, консервативнее, чем Чингисхан. Я был бы крайне удивлен, если бы оказалось, что Гатов знал о комбинации.

— Собираетесь сообщить ему, сэр?

— Нет. Посмотрим вначале, что она скажет. Нам нужна информация.

— Мы войдем, сэр?

— Нет. Подождите меня. Я буду там через двадцать минут.

Таня осторожно посмотрела через занавески. Она увидела Маки, стоявшего у машины в конце улицы, и этого оказалось достаточно. Она могла вычислить полицейского в любой стране мира. В Москве, Париже, Лондоне — везде они были одинаковы.