Закон контролера - Силлов Дмитрий Олегович sillov

– Вы меня слышите, отмычки, хоть и тихаритесь, – сказал голос из динамика. – Я лично видел, как Вите Паленому ваш ктулху башку снес, потому за нами идет не Витя, а лохи с его КПК.

Я внимательно посмотрел на Шахха.

– Значит, глушитель надежный, как швейцарские часы?

Мутант развел лапами:

– А я чо? Шаман покупал, сказал, товар от проверенного торговца, сделан из какого-то редкого артефакта, потому так дорого.

– Торговец тот, по ходу, сделан из очень распространенного артефакта «сволочь», – сказал я. – Массовое явление в последнее время. Где-то прям в промышленных масштабах штампуют сволочей разных, на любой вкус, цвет и размер.

Ктулху лишь вторично развел лапы, состроив кислую харю, хотя до этого казалось, что и так кислее некуда.

– Ладно, – сказал я. – Значит, теперь исходим из того, что мы видим их коммуникаторы, а они видят наш.

– Короче, лошары, – продолжал голос. – Выходить с поднятыми руками не предлагаю, иначе вы, пожалуй, просто свалите. Если идете за нами, значит, решили вы у нас кузнецов отбить. Хрен знает, зачем вам это надо, но подло со спины по нам вдарить уже не получится. Потому, если у вас хватит духа, давайте решим все здесь и сейчас. Даю три минуты на раздумье, и если решите свалить, то ваши кузнецы получат по пуле в черепа прямо здесь. Ваще не втыкаю, зачем нашему начальству нужны эти официальные казни, когда можно просто на месте зачистить утырков, вместо того чтобы таскать их по всей Зоне. А с вами теперь хоть повод есть их вальнуть прямо на месте при попытке к бегству. Короче, решайте, время пошло.

Стимулятор из саркофаговой мокрицы был и правда хорош, ибо мы почти догнали красно-черных, но при этом так бездарно спалились. И командир красно-черных был прав: решать что-то нужно прямо сейчас.

– Только в кино два героя при столкновении лоб в лоб с шестью танками могут победить всех негодяев, – сказал я. – В жизни таких героев мочат сразу по факту начала огневого контакта.

– Я в курсе, – кивнул Шахх. – Косяк отчасти мой, нефиг расписывать офигенные свойства непроверенной шняги. Потому я сейчас выпадаю в стелс и выдвигаюсь. Сколько положу – все мои. А потом ты подтянешься.

– Угу, – задумчиво промычал я. – И сколько я потом положу, все тоже мои. Только их шестеро в экзо, и просто ударами кулаком в бубен ты им ничего не сделаешь, может, только на задницу посадишь. Но стрелять можно и сидя на заднице. А пара пистолетов, летящих по воздуху, вызовет у боргов желание пострелять и по ним, и между ними.

– Ну да, – невесело протянул Шахх. – Если с пулемета засадят и я тушей поймаю с десяток пуль, невидимость держать не смогу.

– И они тебя превратят в мертвый дуршлаг прежде, чем ты до них добежишь, – подытожил я.

– И чего делать? – потерянно спросил Шахх, вконец растерявший пафос и самоуверенность, присущие любому ктулху, особенно – болотному.

– Есть одна идея, – сказал я. – Не уверен, что у нас хватит сил на ее реализацию, но другого выхода я не вижу.

Земля в Зоне плодородная настолько, что во Вторую мировую войну фашисты из этих мест эшелонами вывозили чернозем, окультуривая им худосочные в плане сельского хозяйства немецкие поля. А радиоактивные выбросы, смертельно опасные для людей, растительности пошли только на пользу. Исходя из чего здесь трава, кусты и деревья имеют свойство расти ненормально хорошо – правда, за исключением экстремально зараженных мест, где растительность хилая, серая, полумертвая.

Но сейчас мы находились в относительно благополучном месте с точки зрения экологии, где трава была мне выше пояса, но при этом пока что не успела разломать в крошку дорогу еще советских времен, грубо сформированную бетонными плитами, брошенными прямо на землю. Да, мощные стебли пробились между теми плитами, кое-где даже разломали их на несколько частей, но в целом по дороге еще можно было передвигаться.

А еще сегодня было ветрено, и высокая трава гнулась под холодными осенними порывами то в одну сторону, то в другую.

Конечно, Шахху можно было попробовать в режиме невидимости пройти сквозь пространство и, выйдя боргам в тыл, получить серьезное тактическое преимущество. Но я понимал, что после прошлого перехода вряд ли у мутанта хватит сил повторить этот подвиг. Ктулху и так неважно выглядел: морда серая, щупла висят, глаза как у протухшей селедки, мутные и впалые, хоть и держится пока что бодрячком благодаря соку саркофаговой мокрицы.

Потому я сказал следующее:

– Свой крутой пояс сними и держи как можно ниже, авось борги его не заметят за зарослями травы. Когда я скажу – выпадай в невидимость и выдвигайся вперед. Но не беги. Если побежишь, по виду травы и треску ломаемых стеблей красно-черным сразу понятно станет, что к ним чешет кто-то крупный. А так, может, ее колебания примут за очередной порыв ветра.

– Ясно, – кивнул Шахх. – Траву не ломать, бежать медленно и тихо.

– На лету схватываешь, – сказал я. – В первом классе был бы отличником. Но для того, чтоб пойти в школу, надо сначала научиться носить штаны. И щупальца побрить, чтоб не пугать детишек.

Ктулху хотел было что-то ответить, но тут из динамика КПК донеслось:

– Але, лошары. Три минуты прошло аж две минуты назад. Начинаю обратный отсчет, по окончании которого кузнецы получают по своей законной пуле в головной отсек. Десять. Девять…

– Ну, я пошел? – спросил Шахх не особо веселым голосом – по ходу, не верил в мою затею. Признаться, я сам сильно сомневался, получится ли, но ничего более путного в голову не приходило.

И более безумного…

В принципе, мозг человека и ктулху не особенно различается – это я понял сразу, как мысленно коснулся содержимого черепушки Шахха. Ктулху мутант человекообразный, по сути, человек генетически усовершенствованный. И потому мне не стоило большого труда внедриться в чердак Шахха, быстро разобраться, что к чему, – благо опыт уже был – и понять, где у него находится нервный центр «шестого чувства», в обычном состоянии спящего что у людей, что у ктулху. Атавизм, оставшийся нам от общих предков, много столетий назад отвечавший за паранормальные способности, которые помогли выжить хилым первобытным людям в царстве гораздо более сильных хищников – и утраченные за ненадобностью по мере развития цивилизации.

Найти-то я его нашел, но сразу понял – пробудить этот центр не получится. Есть что люди, что мутанты, у которых те способности довольно хорошо развиты для их вида. У некоторых людей и на Большой земле они отлично работают: интуиция, умение предсказывать будущее, подсознательно влиять на других представителей своего вида и так далее. А у некоторых мутантов Зоны и подавно – телекинез, пси-способности, даже телепортация…

Но не у Шахха.

– Восемь, семь, – бесстрастно отсчитывал динамик КПК.

– Иди, – сказал я – и ктулху начал быстро растворяться в воздухе, одновременно удаляясь в сторону боргов, ждавших нас с пулеметами наготове…

Говорят, есть псионики, которые могут работать с «куклами» на расстоянии до трех километров. По-моему, это брехня, очередная сталкерская байка. Чем дальше ты от цели, тем слабее воздействие. И главное: ты должен отчетливо видеть «куклу». Потому от псионика можно смыться, пока он тебя не видит. Но если увидел и установил ментальный контакт, то беда. Будешь, конечно, дергаться, как муха, прилипшая к кончику языка хамелеона, но шансов вырваться будет примерно как у той мухи…

– Шесть, пять…

Я не видел боргов. Но их вот-вот должен был увидеть Шахх, двигавшийся к ним в режиме невидимости. А я сейчас «держал» мозг ктулху и смотрел вперед его глазами, понимая при этом, что по мере удаления мутанта от меня связь с его головой становится все слабее и слабее…

И тогда я, бросив демаскирующий КПК, побежал за Шаххом, изо всех сил стараясь не потерять контакт с его глазами, ищущими засаду боргов, – и понимая, что если борги заметят меня раньше, чем Шахх увидит их, то кранты моей дурацкой затее, так как стрелять по мне красно-черные начнут прямо через пока что невидимого для них Шахха…