Российский царский и императорский дом - В. Бутромеев

Присутствовавшие на заседании Долгорукие поняли, что их замысел окончательно разрушен. Голицын же продолжал говорить. Назвав всех лиц, имеющих право на престол, – первую супругу Петра Великого, Евдокию Федоровну, дочь царя Иоанна V Екатерину и ее сестру, герцогиню Курляндскую Анну, он остановился на последней и сказал: «Анна Ивановна свободна и одарена всеми способностями, нужными для трона».

Все присутствовавшие выразили согласие с мнением Голицына, который закончил речь такой фразой: «Воля ваша, кого изволите, только надобно нам себя полегчить!» – «Как себя полегчить?» – спросил Головин. «Так полегчить: воли себе прибавить».

Это неожиданное предложение совпадало с общим тайным желанием собравшихся вельмож взять с будущего государя или государыни обещание ограничить самодержавную власть в пользу Верховного совета. Только В. Л. Долгорукий высказал сомнение: «Нам не удастся». – «Удастся», – убежденно возразил князь Голицын.

Таким образом, Верховный совет решил призвать на всероссийский престол племянницу Петра Великого, Анну Иоанновну, но с ограничением ее власти; она должна была подписать обязательство не решать важнейших дел без согласия Верховного совета и руководиться в управлении государством так называемыми «Пунктами», излагавшими пределы ее власти.

По окончании заседания члены Совета вышли в большой зал дворца и объявили свое решение. В зале собралось много народа. Феофан Прокопович стал возражать против выбора Совета, ссылаясь на завещание Екатерины I, которое назначало престол, по смерти Петра II, Елизавете и Анне, дочерям Петра Великого. Голицын ответил Прокоповичу: «Мы не хотим незаконнорожденных».

Кроме Феофана, ничьих других протестов выбор Анны Иоанновны не вызвал, и члены Совета сели сочинять «Пункты». Остермана с трудом уговорили диктовать эти «Пункты», но он запинался и не мог связно сказать двух фраз. Тогда вмешался В. Л. Долгорукий и стал сам диктовать.

На другой день, в 10 часов утра, во дворце собрались в полном составе Сенат, Синод и весь генералитет. Голицын предложил собранию избрать на русский престол герцогиню Курляндскую Анну Иоанновну. Все ответили единогласным одобрением. Но Верховный совет не объявил еще содержания сочиненных им «Пунктов», продолжая переделывать и дополнять их.

Императрица Анна Иоанновна. Художник П. Ф. Борель

Согласно замыслам Совета, Анна Иоанновна должна была обещать:

«Иметь наиглавнейшее попечение и старание не токмо о содержании, но и о крайнем и всевозможном распространении православного исповедания нашей веры греческой.

В супружество во всю мою жизнь не вступать.

Еще обещаемся ныне уже учрежденный Верховный тайный совет в восьми персонах всегда содержать и без его согласия ни с кем войны не чинить, миру не заключать.

Верных наших подданных никакими податями не отягощать.

В знатные чины, выше полковничья ранга, не жаловать, ниже к знатным делам не определять.

У шляхетства живота, имения и чести без суда не отнимать.

Вотчины и деревни не жаловать.

В придворные чины как русских, так и иностранцев не производить.

Государственные доходы в расход не употреблять».

Впоследствии члены Совета внесли в эти «Пункты» еще два важных дополнения: подчинение гвардии Совету и формулу:

«А буде чего по сему обещанию не исполню, то лишена буду короны Российской».

Таким образом, Верховный совет стремился ввести в России так называемое олигархическое правление, разделение верховной власти между государем и высшей аристократией. Но этот проект члены Совета представили Анне Иоанновне не от своего имени, а от лица «всех духовных и светских чинов». Они допустили явный и сознательный обман, скоро обнаруженный Анной.

С изложенными выше «Пунктами» были посланы в Митаву, где жила Анна, три лица, по одному от Верховного совета, Сената и генералитета. Стали ждать ответа Анны. Это ожидание носило крайне тревожный характер, так как «Пункты» верховников вызвали всеобщее возбуждение и порицание. Мелкое, нетитулованное дворянство волновалось и по ночам собиралось на тайные совещания, где произносились горячие речи против членов Верховного совета и в защиту Анны, которую желали видеть на престоле самодержицей.

1 февраля был получен ответ Анны. Она выразила согласие принять российскую корону на тех ограничивающих ее власть условиях, которые были изложены в «Пунктах».

2 февраля было созвано торжественное собрание всех «духовных и светских чинов», и ему был прочитан ответ государыни. По словам Феофана Прокоповича, продолжительное мертвое молчание было ответом собрания. Наконец, раздался чей-то негодующий голос: «Не ведаю, да и весьма дивлюсь, отчего на мысль пришло государыне так писать?»

Никто ничего не сказал на это замечание. Начали подписывать протокол заседания, а затем безмолвно разошлись. Но за стенами дворца негодование всех недовольных ограничением самодержавия в пользу членов Верховного совета нашло себе выражение в решении обратиться к государыне с просьбой быть «самодержицей по старине». Среди самих членов Совета возникло разногласие: опубликовать ли во всеобщее сведение подписанные «Пункты» теперь же или ждать приезда государыни? Решили подождать, а императрице послали сообщение, что ее ответ был принят всеми с восторгом. Это было новой ложью.

Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны. Художник В. И. Якоби

Ледяной дом. Художник В. И. Якоби

10 февраля 1730 года Анна приехала в село Всесвятское под Москвой. До нее уже дошли слухи о брожении, возникшем в связи с «Пунктами», и об отказе многих принять их. Больше недели прошло в борьбе Анны и ее сторонников с Верховным тайным советом. 20 февраля в Успенском соборе состоялось торжественное принесение присяги новой государыне. Встревоженные всеобщим недовольством, члены Совета исключили из первоначально предложенного текста присяги все свои «Пункты», оставив только выражение о присяге «ея императорскому величеству и отечеству».

Тем не менее Совет не терял надежды добиться своего.

Дворец государыни тщательно охранялся, чтобы в него не проникли противники замыслов Совета и сторонники неограниченной власти Анны. Однако они все-таки находили средства сноситься с императрицей. Так, Прокопович, ставший горячим приверженцем Анны, отправил ей свое письмо в часах. В одежде маленького сына Бирона, которого ежедневно приносили к Анне, всегда была спрятана корреспонденция для императрицы.

Чтобы устранить сопротивление своим планам, члены Верховного совета решили арестовать Остермана, Черкасского, Барятинского, Головиных и некоторых других влиятельных сторонников самодержавия Анны. Тогда Анна и ее друзья решили действовать энергичнее.