Транзиция - Иэн Бэнкс

В день нашего знакомства я, конечно, этого не знал. Разгорался закат, и в его шелковистом сиянии позолоченный Купол сверкал, будто двойник заходящего солнца, а белокаменное здание – как и разнообразные оттенки кожи преподавателей, студентов и без пяти минут выпускников – отливали красноватым.

Она была в брюках и длинном жакете, накинутом поверх топа с глубоким вырезом. Жатая ткань туго обтягивала ей грудь.

– …подобно бессчетным электронным оболочкам, – говорила она одному из окружавших ее ученых. – Их количество бесконечно, но не забывайте и про пустые пространства между ними, которым тоже нет числа.

Когда я подошел, нас друг другу представили.

– Мистер… О? – Она приподняла бровь.

На голове у нее красовалась маленькая шляпка-таблетка с вуалью, смотревшейся нелепо и театрально, пусть даже белый, сетчатый, как тюль, материал ничуть не скрывал лица. Оно отличалось своеобразной красотой: острый подбородок, большие, с тяжелыми веками глаза, римский нос с широкими, словно раздувшимися, ноздрями и маленькие пухлые губки. Взгляд выражал то ли пленительную в своей непринужденности беспощадность, то ли равнодушие с ноткой шутливого интереса. На вид она была раза в полтора старше меня.

– Да, – кивнул я. – Тэмуджин О.

Я почувствовал, что краснею.

Нет, я давно уже привык к тому, что моя монгольская фамилия вызывает усмешки у носителей английского. Их хлебом не корми – дай поставить в неловкое положение всякого, чье имя не так банально или коряво, как у них. Тем не менее что-то в интонациях миссис М. мгновенно вогнало меня в краску. Надеюсь, закат помог это скрыть.

Я не был желторотым юнцом; в свои сравнительно молодые годы я уже познал много женщин и не смущался тех, кто выше по должности. И все равно растерялся. В ее присутствии я почувствовал себя таким неопытным, что меня разобрала досада.

Она крепко пожала – или сжала? – мне руку со словами:

– Должно быть, многие коллеги вам завидуют.

– Ну… возможно, – пробормотал я, толком не понимая, что она имела в виду.

Я сразу ее захотел. Еще бы. Весь следующий год я неистово о ней фантазировал, что, уверен, пагубно отразилось на моих экзаменационных отметках, ведь на множестве лекций я слушал ее краем уха, представляя себе все, что охотно сделал бы с ней прямо там, на кафедре, у доски или на парте. Вместе с тем я изо всех сил старался впечатлить ее безупречно составленными и прекрасно аргументированными эссе. Возможно, одно компенсировало другое.

– Похоже, вы много об этом думали, – сказал ей я; ее ладонь, скользившая по моему члену вверх-вниз, становилась слишком сухой и горячей, доставляя мне уже чуть меньше удовольствия. – Пришли к каким-то выводам?

Она подняла голову, сдула волосы с лица и, тяжело дыша, проговорила:

– Да. Думаю, ты должен в меня войти. Прямо сейчас.

Позже мы переместились за стол. Она завернулась в простыню, я накинул рубашку. Мы разделили скромный ужин, запивая его водой и вином.

– Давно хотел спросить. Мистер Малверхилл… он существует?

Она пожала плечами:

– Где-нибудь такой непременно есть, – и отломила кусок хлеба от буханки.

– Давайте перефразирую. Вы замужем?

– Нет. – Она взглянула на меня. – А ты женат?

– Нет. Выходит, вы в разводе?

– Отнюдь. – Улыбнувшись, она откинулась на спинку стула и с наслаждением потянулась. – Мне просто нравится, как звучит «миссис Малверхилл».

Я подлил ей вина.

Она провела ладонью – растопырив пальцы – над пламенем свечи.

Мадам д’Ортолан поправила лилию на обтянутой розовым пиджаком груди и, довольная результатом, двинулась дальше. Мы шли по выщербленным каменным дорожкам среди белеющих в тумане могильных плит и бледно сияющих мавзолеев. Иссохшие, увядшие цветы, заботливо оставленные в вазах у некоторых усыпальниц, контрастировали с буйной, здоровой зеленью, пробивающейся меж камней.

– Миссис Малверхилл предала наши идеалы, – продолжала мадам д’Ортолан. – Она совсем спятила и теперь продвигает идеи, способные нас скомпрометировать. Все наслышаны о ее богатом воображении. Ее новая теория настолько безумна, что мы даже понять ее толком не можем. Так или иначе, она возомнила, будто мы сбились с курса – ну, или какую-то подобную ересь, – и решила нам помешать. Мало того, что ее выходки всех раздражают, так мы еще и тратим на борьбу с ней ресурсы, которые могли бы пригодиться для других, более полезных дел. Впрочем, пока она нам почти не навредила. Однако все может измениться к худшему. Неудачи ее только распаляют, и если она переманит кого-нибудь на свою сторону…

– Полагаете, она пыталась меня завербовать?

– Не исключено. – Мадам д’Ортолан остановилась, и мы оказались лицом к лицу. – Как думаете, почему миссис Малверхилл заинтересовалась вами? – спросила она с улыбкой, которая под определенным углом могла сойти за искреннюю.

– Не знаю. Разве я такой один?

Мадам молча приподняла брови.

– Она уже пробовала переманить других? – осведомился я. – Других транзиторов?

Заложив руки за спину, мадам д’Ортолан взглянула на небо. Я представил, как неуклюже сплелись ее пухлые пальцы.

– Не уверена, что ответы на эти вопросы вам не повредят, – ровным голосом проговорила она. – Мы просто хотим выяснить, есть ли какая-то особая причина, по которой она выбрала именно вас.

– Возможно, я в ее вкусе. – Моя улыбка вышла более искренней, чем у мадам д’Ортолан.

Мадам придвинулась ближе. Легкое дуновение донесло до меня шлейф ее духов – приторный, цветочный.

– Вы имеете в виду в сексуальном плане? – уточнила она.

– Ну да. Или ее привлек мой веселый нрав.

– А может, мысль, что вас проще других переманить на свою сторону? – уже без улыбки предположила мадам д’Ортолан.

Склонив голову набок, она оценивающе на меня посмотрела. Пусть не сурово, зато пронзительно.

– Не представляю, с чего бы она так подумала, – возразил я, поневоле вытягиваясь в струнку: на каблуках мадам д’Ортолан была одного со мной роста. – Я не ожидал, что окажусь под подозрением только потому, что эта леди выбрала меня.

– Так вы не знаете, почему она это сделала?

– Нет. Насколько помню, в университете она вызывала студентов по алфавиту.

Судя по лицу, мадам д’Ортолан собиралась что-то сказать, однако передумала и, фыркнув, отвернулась. Мы двинулись дальше. Какое-то время молчали. Самолет, вспахивая небо, чертил двойную белую полосу.

– Вы один из первых, – произнесла мадам д’Ортолан, когда мы подошли к пристани, где нас дожидался катер. – Мы полагаем, что ее интересуют исключительно транзиторы. У нас есть люди и технологии, способные предсказать ее передвижения, и благодаря предпринятым нами мерам ощутимого вреда она пока не нанесла. Нам нужно полное содействие всего «Надзора», чтобы не нарушить приятную тенденцию. И вы, уверена, это прекрасно понимаете.

– Разумеется. – Выдержав паузу,