Опыт автобиографии - Герберт Уэллс

417

Мендес Лотар (1894–1974) — кинорежиссер, с 1926 г. работавший в Голливуде, с 1936 г. — в Англии, где поставил фильм «Чудотворец» (1936).

418

Сэссун Зигфрид (1886–1967) — английский писатель, поэт, реалистически отобразивший ужасы войны, автор отчасти биографических книг «Мемуары охотника на лис» (1928) и «Мемуары пехотного офицера» (1930).

419

Бенеш Эдуард (1884–1948) — министр иностранных дел Чехословакии (1918–1935), председатель правительства, председатель правительства в эмиграции, в 1946–1948 гг. президент Чехословакии. Вышел в отставку в 1948 г.

420

Чемберлен Невилл (1869–1940) — премьер-министр Великобритании в 1937–1940 гг.

421

Цвейг Стефан (1881–1942) — австрийский писатель, мастер психологической новеллы, автор многочисленных романизированных биографий, эссе об исторических лицах и писателях, в том числе о Л. Н. Толстом и Достоевском.

422

«Г. Уэллс умер…» — будет гласить эта глава… — Действительно, за три года до смерти Уэллс опубликовал пародийный, но в целом очень серьезный «Автонекролог». Приводим его ниже:

«Имя Герберта Джорджа Уэллса, который в возрасте девяноста семи лет умер вчера от сердечной недостаточности в Пэдингтонской лечебнице для престарелых, мало что скажет представителям младших поколений.

Но те, кто застали первые десятилетия настоящего столетия и читает подвернувшиеся под руку книги того времени, могут припомнить некоторые названия его сочинений, а то и отыскать на пыльном чердаке один-два тома его произведений.

Он и в самом деле был одним из наиболее усердных литературных поденщиков тех лет — не только сам писал, но и о нем писали. Его имя почти шестьсот раз упоминается в каталоге библиотеки Британского музея в Лондоне, этого грандиозного, но давно уже заброшенного литературного мавзолея.

Интересное исследование творчества Уэллса передавалось пять лет тому назад по Лондонскому радио; к тому, что поведала тогда мисс Фэлфс Леман, вряд ли можно добавить что-нибудь новенькое, способное изменить уже высказанную точку зрения. Критик определяет писателя как предсказателя будущего и родоначальника, связанного с этим литературного направления.

Он написал очень честную и подробную автобиографию, которая была опубликована в 1934 году, а затем — приложение к ней, которое никогда не было напечатано и доступно любопытствующим лишь в отделе рукописей Британского музея.

Из этих документов мы узнаем, что он самого простого происхождения <…>.

Родился в 1866 году, его отец садовник стал со временем мелким лавочником и профессиональным игроком в крикет, мать была дочерью хозяина постоялого двора и до замужества служила горничной, а впоследствии получила место домоправительницы. Самое интересное, что Уэллс отказывался признать свою социальную неполноценность, на которую был обречен от рождения, и настаивал на том, что он свободный гражданин нового мирового порядка, возникающего на руинах воюющих между собой и разлагающихся национальных государств девятнадцатого и первых десятилетий двадцатого столетия.

Он предчувствовал будущее, был либеральным демократом — требовал для людей неограниченного права думать, критиковать, обсуждать чужие предложения и выдвигать собственные; и социалистом, — поскольку решительно отвергал личные, расовые и национальные предпочтения.

Его тщеславие простиралось так далеко, что он сравнивал себя с Роджером Бэконом, и его попытки заложить основы общедоступного знания, которое содержалось бы в современной всемирной энциклопедии, видны из совершенно забытых „Краткого очерка истории“, „Труда, богатства и счастья человечества“, „Анатомии бессилия“ и написанных им частях „Науки жизни“. Смело задуманные, они стали заметным явлением тех лет, хотя поспешность исполнения и недостаточная осведомленность мешают им быть в настоящее время серьезным вкладом в общеобразовательную систему. Уэллс много раз отзывался на злободневные политические проблемы и еще чаще выступал как писатель.

Он писал научно-фантастические романы, которые поначалу были очень оригинальны, но утратили это свое качество с развитием знания, а также бытовые романы, пусть и лишенные той меры достоверности, что отличала его современников Голсуорси и Беннета, однако сохранившие ценность документов; в них не было также беспощадной правдивости таких книг, как „Эшенден“ Моэма, и того многого, что создала молодая, пронизанная животрепещущей свежестью американская школа романистов.

По сути своей Уэллс был интеллектуалом и с инстинктивной неприязнью относился к крайностям, одержимости, всякого рода проявлениям патриотизма и личного пристрастия, к неуемной настойчивости и бурным вспышкам человеческого негодования.

Он мог не заботиться об истине, когда писал со страстью. Самым острым чувством для него была холодная злоба, которую он испытывал, сталкиваясь с интеллектуальной и моральной претенциозностью. Когда-то обсуждалось, можно ли считать его юмористом, но вопрос этот не нашел удовлетворительного ответа и больше не стоит к нему возвращаться.

Он не слишком преуспел в своих ранних попытках вложить серьезные мысли в кинофильмы. По собственному выражению кинопроизводство ему было не одолеть.

Живые идеи автора, после вмешательства режиссера, умирали в монтажной. Скорее всего киношники лучше знали свою цель, чем автор сценария.

Он был серьезно ранен в стычке с некими фашистскими мерзавцами после того, как испытал редкий для себя приступ ярости в 1948 году, а затем его здоровье заметно страдало в результате короткого пребывания в концентрационном лагере во время недолгой коммунистической диктатуры в 1952 году. После этого былая жизнестойкость оставила его. Он не внес заметный вклад в умственное и социальное возрождение, свидетелями которого мы являлись в минувшие десятилетия. Хотя именно он, и никто другой, довольно точно его предсказал.

Он летел впереди своего времени, и он же оказался забытым им. Жил на небольшую государственную пенсию, полученную в 1955 году. Занимал полуразрушенный дом на границе Риджент-парка, и его согбенная, обтрепанная, неряшливая и в последнее время несколько отяжелевшая фигура появлялась в соседних с Риджент-парком скверах. Иногда он сидел и смотрел пустыми глазами на лодки на озере или на цветы на клумбах, или, кашляя, с трудом ковылял, опираясь на палку, или бормотал что-то себе под нос.