Ледяная царевна и другие зимние истории (сборник) - Лада Лузина

Софи несомненно была какой-то необычной девочкой. Володя окончательно уверился в этом месяц спустя, когда мама сказала:

– Завтра мы поедем с визитом к графине. Там ты познакомишься с Софи. Она не совсем здорова и часто грустит. Ты должен развеселить ее.

– Но я не хочу веселить ее, – сразу нахохлился мальчик.

– Помнишь, о чем ты просил меня? – сказала мама елейным голосом.

Володя кивнул. Только недавно он умолял маму подарить ему игрушечную саблю с серебристыми ножнами и лаковую лошадку-качалку – он желал их больше всего на свете.

– Если ты рассмешишь ее, твоя мечта сбудется, – пообещала мама.

– Сбудется? – удивленно повторил мальчик. – Сразу же, как она засмеется?

– И не только твоя. Но и моя, и папина…

Тут-то Володя и понял, что Софи – волшебная девочка… Когда она смеется, у всех-всех-всех детей и взрослых сбываются желания! Понял, почему ее появление переполошило всех в городе, начиная от самого Ришелье, разместившего ее в одном из лучших дворцов, прямо над морем. У градоначальника-герцога, наверное, тоже была мечта, которой не помешало бы сбыться.

Вот только, как Володя выяснил вскоре, смеется Софи очень редко. Можно сказать, вообще никогда не смеется.

Золотоволосая, худенькая, с почти прозрачной белой кожей – она была страшно серьезной. По приезде во дворец Потоцких взрослые оставили их вдвоем в детской, и Софи спросила, хочет ли он узнать ее огромный секрет. Тогда она и призналась, что ее папа – великий путешественник. Он и сейчас путешествует где-то далеко-далеко. Она говорила так уверенно, что Володя сразу поверил. Это ей очень понравилось. Софи взяла его за руку и повела по длинным коридорам дворца в дальнюю комнату с высоким окном.

Похожий на подкову дворец Потоцких с шестью величественными белыми колоннами стоял на горе. Прилегавший к нему сад сбегал с кручи – к берегу морского залива. В окне сияло море, испещренное белыми парусами – маленькими парусниками и большими парусными торговыми кораблями, прибывшими в Одессу из дальних стран, шлюпками и лодками, фелюгами, баркасами.

Софи вскарабкалась на подоконник, Володя сел рядом с ней. И она стала рассказывать, что там, за морем, есть разные страны, в одних живут люди с темной кожей, в других – с желтой, все они говорят на разных языках, а сладости в тех странах растут прямо на деревьях, и когда-нибудь она тоже попробует их, потому что станет как папа – великой путешественницей.

– Ты веришь мне? – то и дело вопрошала она.

Он кивал. Он верил. Ведь он жил в Одессе. И море искрилось на солнце тысячью «морских звезд». И Володя вдруг заметил, что глаза волшебной девочки – цвета моря. И их разговор про заморские страны был таким интересным, что он забыл про обязанность рассмешить несмеяну Софи. В общем, в тот раз ему не судилось получить лошадку и саблю.

Через несколько дней мама и графиня Н. отправились вместе на прогулку по городу… Стоя у окна их кареты, Софи расспрашивала Володю, почему в их городе почти совсем нет деревьев, а те, что есть, такие маленькие, хилые.

– О, как я мечтаю, чтобы они поскорей подросли! – сказала Володина мама, когда они проезжали Городской сад. – Когда-нибудь Одесса превратится в цветущий город…

Она поведала графине о том, что родной брат завоевателя Одессы – Феликс де Рибас – подарил городу свою личную землю для создания Городского сада. Отцы-основатели, братья де Рибас и Ришелье, сами посадили там первые деревья. До того в городе не было ни единого деревца, и Ришелье специально выписал из Италии свои любимые белые акации. Но покуда это одно название: сад. И из-за отсутствия зелени в Одессе всегда пыльно.

Но волшебная девочка не замечала ни пыли, ни зноя. Она восторженно крутила головой, слушая, как на улицах дивного города-порта, родившегося всего 20 лет назад на берегу Черного моря, говорят одновременно на всех языках: итальянском, немецком, французском, греческом, турецком, татарском, армянском, албанском, болгарском, польском, русском и малороссийском. По улицам, мазанные одной одесской пылью, бредут темнолицые люди в экзотичных чалмах и фесках, чопорные немецкие колонисты, бледнолицые французские авантюристы с тонкими шпагами, похожие на пиратов «гишпанские выскочки», усатые молдаване, бритые евреи…

Мама продолжала рассказывать гостьям, что на одесском базаре можно приобрести самые редкие товары, фрукты и сладости, прибывавшие в торговый город со всех краев света – персидские ковры и турецкие шали, аравийские благовония и итальянские макароны, бразильский кофе и цейлонский чай, малакский имбирь и кайенский перец.

Они зашли в кондитерскую, и немедленно расплывшийся в угодливой улыбке хозяин предложил Софи попробовать заморские финики.

– Эти чудесные сладости, которые растут прямо на дереве… – похвалил он свой товар.

– На дереве? – хлопнула синими глазами Софи.

– Как и многие чудесные лакомства из дальних стран – померанцы, ананасы, маслины, орехи…

– Доставьте нам всего понемногу, – приказала графиня Н. – Вот видишь, – сказала она дочери, – похоже, твоя мечта сбудется раньше, чем ты думаешь. Оказывается, для того, чтоб посмотреть целый мир, достаточно приехать в Одессу.

– Очень рекомендую оранжи, – со знанием дела сказала мама Володи, указывая на круглое рыжебокое лакомство в витрине кондитера. – Или, как именуют их немцы, «апельсины», что означает «китайское яблоко».

Тут Володя вспомнил, что должен смешить волшебную девочку, а заодно и любимый отцовский анекдот. Когда император охладел к новорожденной Одессе, горожане решили подсластить впечатление о себе, они послали в дар царю три тысячи невиданных фруктов апельсинов, сопроводив свой дар наставлением: «ты один должен съесть, а более никому не давай», дабы он воспылал любовью к молодому вольному городу. Видимо, по мнению одесситов, любовь исчислялась в количестве съеденных апельсинов.

Но Софи даже не улыбнулась. Наоборот – стала еще серьезней.

– А можно купить у вас три тысячи апельсинов? – быстро спросила она у кондитера.

– Зачем тебе так много? – поинтересовалась графиня Н.

– Я пошлю их папе. И он снова полюбит меня, – ответила девочка.

От ее слов Володина мама почему-то ужасно смутилась. Но графиня сохранила спокойствие.

– Твой отец и так любит тебя, – уверенно сказала мама Софи.

– Тогда почему он всегда путешествует? Где он сейчас?

С тех самых пор Володю больше не звали в гости. Прошло много месяцев, и в Одессу пришла зима, прежде чем они встретились в третий раз, и Софи сказала:

– Мой папа – ангел…

И вид у нее снова был такой серьезный, что Володя рассердился и едва не крикнул: «Ты лжешь!» Но сдержался, подумав о лошадке и сабле. А минуту спустя подумал: может, это и правда?

Он вспомнил, как мама говорила отцу, что все братья и сестры Софьи на небе. А кто живет на небе? Известно, Господь и его ангелы. Может, и отец ее там? И разве ангел не может быть путешественником? Он же летает повсюду…

– А откуда ты знаешь? – спросил он осторожно.

– Идем, я тебе покажу.

Как и в прошлый раз, Софи взяла его за руку и вновь повела по коридорам дворца – только теперь они пошли не в дальние комнаты, а в парадный зал. Там, перед последней дверью, девочка приложила палец к губам, осторожно приоткрыла дверную створку, заглянула и прошептала:

– Пойдем.

Мальчик зашел вслед за ней в обширную бальную залу и замер… Посреди залы стояло высокое-превысокое дерево. Он еще никогда не видел, чтобы такое громадное древо росло прямо в доме. Да и подобных деревьев не видел еще никогда – на нем не было листьев, только множество острых зеленых иголок.

– Что это? – Володя подошел к непонятному дереву и недоверчиво потрогал иглы – они и впрямь были колкими.

– Елка, – сказала Софи. – В Одессе они не растут. Ее привезли специально для меня, – похвасталась девочка.

– Зачем?

– На Рождество…

– Но зачем? – Володя не понял, зачем на рождество Иисуса Христа тащить в дом какое-то дерево, к тому же огромное и неприятно колючее.

– Потому что мой папа – ангел. – Девочка подняла руку, показывая ему туда, где на макушке ели сидел большой ангел с серебристыми крыльями и золотыми волосами.

– Это же кукла, – сказал Володя.

– Я знаю, – кивнула Софи. – Но мой папа такой же. Только очень большой, – Софи стала на цыпочки и подняла руки вверх, показывая, как велик ее папа.

– Выходит, твоя мама – жена ангела? – попытался понять ее мальчик.

– Да, – уверенно подтвердила Софи. – И когда я вырасту, я тоже непременно выйду замуж за ангела. Ведь они – самые красивые.

Софи опустила руки, подошла к елке поближе и запрокинула голову – она смотрела на золотоволосую куклу так жадно и в то же время жалобно, что мальчик внезапно сказал: