Дорога друг к другу - Наталья Литтера

– Нагонит, еще только сентябрь, – рука Саши гладила ее плечо, и не хотелось шевелиться.

Как хорошо, что сейчас квартира принадлежит только им двоим. Ему и ей. И можно опоздать. Они уже опоздали.

Два дня назад Лара с дочерью вернулись в Москву вечерним рейсом, и Катя, так старавшаяся выглядеть взрослой Катя, забыв про всю свою «взрослость», побежала с криком: «Папа!», оставив свой маленький чемодан Ларе. В итоге Лара катила за собой два чемодана: собственный и дочери.

– Привет, что у вас тут в Москве нового?

– Вы прилетели.

Саша взял из ее рук большой чемодан. Вторая его рука была занята – держала детскую ладошку.

И глаза… как хорошо уметь общаться глазами.

– У вас тут холодно.

– Не как у вас в Сочи, – согласился муж.

– Ну пойдем же, пойдем, – торопила Катя.

Позже в машине она хвалилась своими успехами и спрашивала про кота.

– Он хорошо себя вел?

– Как обычно, только чуть лучше.

Все-таки мужской дружбы между мужем и Риком не случилось. Зато случился период перемирия.

– Я же говорила, что он умеет быть хорошим, – с гордостью воспитателя в голосе произнесла дочь.

А дома был ужин. Совершенно уставшая после долгого дня Лара, выйдя из душа, села за стол и, взяв в рот кусок нежнейшего лосося, закрыла глаза от удовольствия.

– Это счастье, – пробормотала она.

– Это лосось, – поправил муж.

– А завтра можно спать, сколько хочешь, – провозгласила Катя, – потому что завтра воскресенье.

Рик был тут же. Лосось он любил, поэтому терся о ноги дочери, выпрашивая угощение. И Катя, конечно, делилась, а Саша делал вид, что этого не замечает.

Воскресенье прошло быстро и сумбурно – в разборе вещей, уроках, подготовке к школе, кому-то даже пришлось помогать с аппликацией (и это была не Лара), а в понедельник, отправив школьницу за знаниями, взрослые решили на работу опоздать.

– Жаль, что нельзя не пойти совсем, – вздохнула Лара.

– Неужели ты не соскучилась по своим цветам? Не верю.

– Соскучилась, – не стала отрицать Лара. – Но по тебе я соскучилась больше.

Она повернула голову и поцеловала мужа. И все началось сначала. Ощущение родного сильного тела рядом наполняло радостью и счастьем, полнотой жизни. Лара не понимала, как это работает. Через столько лет брака. И не хотела понимать. Она хотела целовать, гладить, ласкать, и чтобы ее в ответ тоже целовали, гладили, ласкали. Иногда Лара думала о том, что умение принадлежать друг другу – это особый вид искусства, но сейчас не думалось вообще.

– Ненавижу твои командировки.

– Как насчет ваших соревнований?

Но ответить ей не дали. Губы ловили губы, руки и ноги сплетались, наступало время ощущений и другого измерения. Потом, все потом…

Душ и кофе, поиски нужной блузки и блокнота, в котором она три дня назад писала рабочие планы, полная невозможность нанести макияж. Стрелки получились со второго раза, а помада тут же смазалась – потому что кого-то ее присутствие на губах не смутило. Нет, им нельзя надолго расставаться. Лара стирала остатки помады салфеткой, чтобы вновь аккуратно провести по губам теплым персиковым оттенком.

Саша стоял рядом, готовый к выходу, и отвечал на пропущенные звонки.

А она, перекладывая из сумки, которую брала с собой в поездку, паспорт, пластиковую карту и права, увидела маленькую бумажную трубочку. Совсем про нее забыла!

Когда муж закончил очередной разговор, Лара протянула ему находку:

– Это тебе. Мой подарок из Сочи.

– Что это?

– Предсказание.

Саша взял трубочку, распечатал ее и прочитал. На бумаге было написано всего одно слово: «Верь».

3

Игорь считал себя неплохим отцом. И был прав. Дело не в том, что он любил своего ребенка. Каждый нормальный человек любит своего ребенка, но еще Игорь умел Костю вымыть, переодеть, сменить памперсы, накормить и погулять. В общем, можно сказать, папа на все руки. И когда Юля сказала, что у нее врач, на прием к которому она специально записалась в воскресенье, чтобы Игорь не отпрашивался с работы, он пожал плечами:

– Без проблем.

– Только я буду отсутствовать долго, – предупредила Юля. – У меня сначала УЗИ, потом прием, а между ними перерыв где-то час.

– Да не вопрос, – уверил ее Игорь.

Речь шла о Юлином женском здоровье, поэтому полдня вдвоем с Костей они как-нибудь проведут. Тем более суп для сына был сварен заранее.

Миф о суперотцовстве оказался развеян через полчаса после ухода Юли, когда Косте настало время идти на прогулку. Во-первых, было непонятно, что надевать на ребенка, а во-вторых, ребенок не хотел отказываться от планшета. Игорь планшет отобрал и одевал сына под непрекращающийся ор. К тому моменту, когда Костя был готов к прогулке, Игорь стоял перед ним весь мокрый. Одной рукой держа ребенка, второй – коляску, он вышел из квартиры. Предстояло закрыть дверь и спуститься вниз. После того, как все это было проделано, он выдохнул.

– Ну вот, сейчас мы сядем и поедем, – сказал он Косте.

Проехали они совсем немного, буквально метров сто, когда сын опять стал плакать. Игорь никак не мог сообразить, в чем дело, пока, взяв его на руки, не понял: надо возвращаться домой и менять памперс. Специфический запах рассказал о причине дискомфорта. Игорь повернул к дому и проделал все действия в обратном порядке. Сложил коляску, поднялся на этаж, открыл дверь, и все это под звуки недовольства сына. Скинул с себя обувь и куртку, раздел ребенка и пошел в ванную его мыть. Когда Костя вновь стал чистый и благоухающий в свежем памперсе, Игорь подумал, что гулять, наверное, они сегодня уже не пойдут, потому что скоро обед, и дал Косте планшет. А сам пошел на кухню вынимать из холодильника суп. Заодно и чайник поставить, и сообщения на телефоне проверить.

Юля: У вас все в порядке?

Игорь: Все хорошо, не волнуйся.

Юля: Что делаете?

Игорь: Сменили памперс. Разогреваю суп.

Юля: Не рано?

Игорь: Пораньше спать ляжет. Как твое УЗИ?

Юля: Вроде тьфу-тьфу. Жду приема врача.

Игорь: Все будет хорошо.

Суп разогрелся. Игорь налил его в красивую яркую тарелку и пошел за Костей. А Костя был занят вовсе не планшетом с мультиками. Костя каким-то чудесным образом достал со стола маркер и разрисовывал оттуда же добытые чертежи с крышей, которые Игорь забыл убрать. Изрядно помятые чертежи валялись на полу, сын сидел на одном из них и с упоением черкал ярко-зеленым маркером по крыше с