Свифт - Александр Иосифович Дейч

1

С ПРИХОДОМ на английский престол ганноверского курфюрста Георга I виги в течение ряда лет сохраняют большинство в парламенте и стоят у кормила власти.

Хотя Георг I, жил большей частью в Англии, оставив в Ганновере наместника, но он чувствовал себя гораздо! больше германским монархом, чем английским. Он интересовался делами своего курфюршества и вмешивал в них Англию. Совершенно не владея английским языком, он не мог присутствовать на заседаниях совета министров и почти совсем отстранился от правления. Вместо короля председательствует первый министр. Роберт Уолпол свыше двадцати лет возглавляет вигский кабинет. Уолпол является представителем торговые и промышленных интересов Англии и всеми мерами добивается вигского преобладания в парламенте.

Палата общин меньше всего являлась истинной выразительницей мнения английского народа. Крупные торговые города вроде Манчестера и Бирмингема, неимевшие представительства в палате общин раньше, не получили его и теперь, тогда как жалкие, местечки, испокон веков дававшие своих представителей в парламент продолжали посылать своих делегатов. Таким образом половина палаты общин была представлена «гнилыми местечками», общее число избирателей которых определялось пятью-шестью тысячами человек. Сотни же «тысяч жителей больших городов совсем не имели голоса. Таким образом торгово-промышленная верхушка была почти совершенно лишена представительства в парламенте. Палата общин представляла к тому же крайне неравномерно лишь небольшую часть населения (на восемь миллионов жителей Англии насчитывалось едва полтораста тысяч избирателей). Члены парламента охраняли тайну прений в парламенте, и т. н. «народные представители» не были обязаны отчитываться перед своими избирателями.

Система подкупов, т. н. «коррупция» была в полном ходу при Уолполе. Главное орудие политики этого хитрого и циничного премьер-министра было — торговля «гнилыми местечками» и депутатскими голосами. Роберт Уолпол с гордостью говорил, что он знает сколько стоит подкуп каждого человека. Кандидаты в парламент подкупали своих избирателей на средства, отпущенные богатыми вигами, министры подкупали членов парламента, раздавая им синекуры, премии и пенсии. При первом парламенте Георга I половина всех депутатов получала правительственные субсидии.

Вигские министры, пользуясь своим положением, грабили плательщиков налогов и брали жирные куши с торговых, банковых и колониальных прибылей….

С приходом к власти Уолпола (1721) начинается эпоха внешнего мира и стабилизации английского капитала. Господство торговых и денежных тузов закрепляется последовательно и спокойно, без каких-либо острых и решительных ломок.

От владычества вигов Ирландии стало еще хуже. Небывалая экономическая эксплоатация «зеленого острова» сделалась еще более тягостной для обнищавшего населения. Англия была настоящей мачехой для покоренной Ирландии. Уолпол в интересах торговых и промышленных кругов старался погубить вое отрасли индустрии, которые могли быть конкурентами для Англии. Запрет ирландским судо-хозяевам ввозить товары в Англию и ее колонии на своих кораблях уничтожил ирландское судостроение. Верфи стали закрываться, и коммерческий флот постепенно исчезает. Огромные пошлины, введенные для Ирландии на вывоз сукна и других шерстяных материй убили ее текстильную промышленность. Льняная и пеньковая промышленность, находившая себе сбыт в Англии, была также уничтожена стеснительными мероприятиями.

Население ирландских городов и деревень нищало. Началась в широких размерах эмиграция. Религиозные гонения на католиков усиливали эту эмиграцию. Но и принадлежавшие к англиканской церкви чувствовали себя плохо в этой придавленной поработителями стране. — Ирландские ткачи перебрались частью в Голландию, частью во Францию, но большинство из них уехало в Америку, где принимало участие в развернувшейся борьбе за освобождение.

В то время как в Англии землевладельцы принимали участие в политической жизни страны, ирландские джентри из-за отсутствия политической независимости, были чужды всяким общественым стремлениям.

Ирландский парламент находился в жалком приниженном состоянии, и подкуп народных представителей процветал здесь еще больше, чем в Англии. За счет бюджета Ирландии относились такие расходы, которые не имели ничего общего с ее интересами.

Французский путешественник по Ирландии гражданин Шантро, в своих мемуарах рассказывает, что огромные суммы доходов, извлекаемых английскими королями из Ирландии в значительной части своей растрачиваются на паразитические пенсии, раздаваемые королевским фаворитам, живущим вдалеке от страны, которую саги обирают.

И действительно люди, недостаточно обеспеченные в Англии, но находившие зацепку при дворе, издавна пристраивались в Ирландии на пенсию. Так побочный сын Карла II, герцог Альбана, получал восемьсот фунтов стерлингов ежегодно. Вильгельм III подарил своим любимцам Портланду и Обермалю в Ирландии земли, величина которых превосходила величину-английского графства. Королевские любовницы имели большие поместья в Ирландии. Представители новой династии стали раздавать пенсии за счет ирландского бюджета различным немецким фаворитам и государственным деятелям.

Ирландия, изнемогавшая от ига англичан, была обессилена экономическими репрессиями и давала лишь слабый отпор эксплоатации угнетателей. Ирландский парламент был бессильным и бесправным орудием в руках английских правителей. Католическое и диссенгерское население было угнетено господствующей англиканской церковью. В 1697 г. был издан закон, по которому воспрещались браки между протестантами и католиками. Такие браки сопровождались всевозможными штрафами, лишениями имущества и прочими карами. Католики, лишенные права обучать детей в своих школах, открывали тайные учебные заведения, упорно отстаивая свои религиозные убеждения.

Преследования исконного ирландского населения пришельцами англичанами вызывало глухое брожение в народе. Но это брожение не было организованным. В самом конце XVII века друг знаменитого английского философа Локка Молинэ опубликовал сочинение «Положение Ирландии, управляемого актами английского парламента». В этом сочинении он с большой логической силой доказывал, что угнетение Ирландии систематически проводимое Англией, не может быть оправдано ни правом победителя, ни какими-нибудь другими причинами. Покорность Ирландии является только следствием невозможности бороться. Молинэ требовал в своем сочинении независимости ирландского парламента и — отстаивал право Ирландии управляться по своему усмотрению.

Это сочинение Молинэ вызвало негодование английского правительства. Книга была сожжена рукой палача, и только смерть Молинэ избавила его от преследования.

Одиноко прозвучал голос протеста, поднятый Молинэ против Англии.

Джонатан Свифт пошел по стопам Молинэ. Когда он ближе познакомился с нуждами ирландского населения, когда он увидел ужасы эксплоатации, в нем загорелось возмущение человека, которому всегда были близки интересы свободы и человечности.

Он почувствовал свое призвание в борьбе за освобождение ирландского народа. Тут уже самые пристрастные биографы не могут заподозрить Свифта в каких-либо корыстных целях. Слишком неравной была борьба порабощенных с поработителями, и Свифт меньше всего мог рассчитывать на близкую победу и на использовавшие ее в личных интересах. Он с радостью ринулся в гущу ирландского освободительного движения и сделался его глашатаем.

Впервые Свифт может начертать на своем знамени положительные идеалы.

Как мы знаем, Свифт уже далеко не впервые выступал на поприще политики, он был едким насмешником и сокрушителем строя насилия и гнета, но его величайшая трагедия заключалась в том, что он чувствовал себя одиноким борцом, не знающим как построить новый положительный