Упрямица - Ширл Хенке

– Я спала на земле всегда, когда совершала поездки в Эрмосильо, – заявила Мерседес. – Я знаю, каков здесь ночной холод.

– В этот раз ты не продрогнешь. Я согрею тебя своим телом.

Ник пришпорил коня и поскакал догонять спутников, чтобы продолжить с ними беседу.

Мерседес же погрузилась в размышления о том, как он намерен устроить их ночлег. Овладеет ли он ею вновь – причем открыто, среди людей, спящих по-соседству. Вряд ли он себе это позволит. Она попросила взять ее с собой в Эрмосильо, повинуясь внезапному импульсу. Его желание признать Розалию не только удивило, но и тронуло ее. Сделала ли она ошибку, напросившись в эту поездку?

Он представлял для нее загадку – опасный чужак, которого она не понимала. С момента возвращения, поведение Лусеро становилось все более странным и непредсказуемым. Что, если…

Прозвучал ружейный выстрел, как раз с той стороны, где была дорожная развилка, о которой говорил Тонио.

– На вашем месте я не был бы так беспечен, патрон!

Произнесено это было по-испански, но с грубым американским акцентом.

Высокий, худой, изможденного вида мужчина с невозмутимыми серыми глазами выступил из-за густого куста можжевельника, служившего ему укрытием. Его небритое лицо было сплошь изборождено мелкими морщинками, что свойственно постоянным обитателям пустыни. Он направил в грудь Нику дуло дорогого ружья, судя по виду, американского производства.

Еще четверо мужчин выросли как из-под земли по обеим сторонам дороги, вооруженные магазинными винтовками и обмотанные крест-накрест патронными лентами.

Эти запорошенные пылью чужестранцы были не похожи на республиканских бойцов. Скорее они смахивали на императорских наемников, но вполне могли быть просто разбойниками – «бандитто», которые готовы были прикончить кого угодно ради лошади и упряжи и даже дневного запаса еды. На политику им было наплевать.

Взгляд главаря задержался на Мерседес, которая предусмотрительно опустила голову, скрыв лицо под полями шляпы.

«Он, видимо, долго обходился без женщин», – тут же решил Николас, лихорадочно обдумывая, как защитить Мерседес от насилия.

Подняв руки вверх и улыбаясь, он сказал:

– Я дон Лусеро Альварадо, в прошлом богатый гасиендо… а теперь вы видите, до чего довела меня война и мерзавцы-хуаристы. В свите у меня только кучка пеонов. Мы ведь с вами союзники?

Говоря это, он приблизился к мужчине с серыми глазами, одновременно оглядывая и оценивая своих противников. Их было пятеро. С той и с другой стороны людей поровну, но отряду Ника противостоят крепкие профессионалы, которым ничего не стоит справиться с жалкими вакеро.

– Можете считать, что мы воюем за императора, – сказал главарь, и тотчас его сообщники разразились наглым хохотом. – Если вы уж такой рьяный поклонник старикашки Максимилиана, то охотно поделитесь с нами своей дамой.

Он с хитрецой взглянул на Мерседес.

– Мы заскучали по женскому обществу, – подал голос один из бандитов.

Он говорил по-английски с протяжным произношением, выдававшим в нем южанина, и одет был в лохмотья американской формы конфедератов. Вероятно, он дезертировал из нескольких армий поочередно.

– Слезьте с лошадей и дайте нам хорошенько разглядеть эту леди, – распорядился главарь.

Ник жестом приказал своим людям подчиниться. Им было бы легче маневрировать и точнее целиться, оказавшись на земле, – если только кто-нибудь из них вообще был способен попасть в цель. Старый Тонио и Матео разбирались в оружии и в крайнем случае могли постоять за себя, но юнцы явно впали в панику.

Краем глаза Ник окинул скалы и усаженные колючками кактусы по бокам дороги в поисках укрытия, если напавшие бандиты нацелят на них свои винтовки.

– Чтобы не возникло недоразумений, почему бы вашим людям не избавиться от оружия? – предложил главарь с добродушной улыбкой, которая, впрочем, не изгнала зимнюю стужу из его неподвижных серых глаз.

Пеоны исполнили приказ – юнцы с испуганным рвением, старики со стоической невозмутимостью, не торопясь.

Николас опустил руку на пояс с кобурой, следя за тем, как бандит пожирает глазами Мерседес. Даже в грубом, неприглядном одеянии она выглядела женственно и привлекательно.

Один из бандитов уткнул ствол ружья в спину Нику, в то время как его предводитель сорвал шляпу с головы Мерседес и размотал платок. Ее волосы упали ей на плечи золотистым покровом.

Разбойник даже присвистнул от этого зрелища и непристойно выругался. Злоба вспыхнула в дотоле неподвижных, мертвых зрачках.

– Отличными барышнями пользуются ваши пеоны, сеньор! Ты слишком хороша для такого наряда, красотка! – обратился он к Мерседес. – Без платья ты нам понравишься еще больше.

Ошеломленные бандиты пронзали взглядами золотоволосую красавицу. Главарь вознамерился развязать тесемки ее шамизы.

– Дотронься до нее и будешь мертв, – произнес Фортунато тоном, незнакомым Мерседес и испугавшим ее.

Она вскинула глаза на мужа.

Но потрясение было вызвано не столько угрожающими нотками в его голосе, а тем, что он высказал свою угрозу по-английски. Рука бандита застыла в воздухе, не дотянувшись до ворота женской рубахи. Он обернулся к Лусеро.

– Сдается мне, что вряд ли вы, патрон, сможете остановить меня. И все силы ада вам не помогут.

Он кивком головы указал на парня, упершегося стволом винтовки в спину пленника, затем вновь обратил свое внимание на женщину.

Прежде чем он успел дернуть за тесемки, Николас крикнул:

– Пора, Хиларио! – и завертелся волчком, оттолкнув ружье противника от себя и одновременно доставая свой «ремингтон». Другой рукой он перехватил дуло винтовки, задрал вверх, и ружье разрядилось в воздух. Пулю из своего револьвера он всадил точно в центр группы бандитов.

С ближайшего холма донеслось несколько выстрелов подряд, двое бандитов свалились, и наступил хаос. Продолжая свое стремительное движение, Фортунато покатился по земле, стреляя и выкрикивая команды своим людям, которые уже подбирали брошенное ранее оружие, в то время как бандиты разбежались кто куда в поисках укрытия.

Сероглазый главарь попытался схватить Мерседес и использовать ее как щит, но она, согнув колено, нанесла ему удар в пах, а ногтями вцепилась ему в лицо. Он опрокинулся на пыльную землю, потянув ее за собой.

Николас не решился стрелять, боясь задеть Мерседес. Спрятав револьвер в кобуру, он подскочил, правой рукой схватил за ворот бандита, рывком поставил его на ноги, а левой достал из ножен свой угрожающе блеснувший на солнце кинжал.

Она тоже поднялась на дрожащих ногах, озираясь в поисках какого-нибудь оружия, но супруг крикнул ей, чтобы она немедленно спряталась. Мерседес увидела, как старый Матео, распластавшись в пыли, старается совладать с древним охотничьим карабином. Она тут же оказалась рядом с ним, вырвала оружие из скрюченных артритом, беспомощных пальцев, сжалась в комок и напряглась, выискивая цель, но к этому моменту стрельба уже прекратилась.