Покупатель планет - Кордвейнер Смит

— Для меня это звучит ужасно, — сказал Род. — У нас есть Хихикающие Комнаты, но там люди умирают сразу. Они не причиняют беспокойство, умирая среди своих родственников. Думать о том ужасном, что случится, и оставаться нормальными.

Лицо доктора Вомакта затуманилось от гнева и горя. Он отвернулся и посмотрел на бесконечную равнину Марса. Дорогая синяя Земля дружески висела в небе. Он посмотрел на звезду Земли с ненавистью, а потом сказал Роду, склонив голову:

— Вы можете остаться здесь, мистер Мак-Бэн. Моя мать была недомерком и после того как она поступила так, мой отец последовал за ней. А я нормальный. Но я не уверен, что смогу стать чем-то большим, чем есть. Конечно, они не были моими настоящими родителями — никакой грязи не было в моем роду — но они оказались моими последними адептами. Я всегда думал, что ваши Старо-Северо-Австралийцы — безумные, богатые варвары, которые убивают детей в двухлетнем возрасте, если они не могут как-то там прыгнуть или сделать что-то вроде того. Я считал вас совершенными варварами. Разве вы не живете со сладко-тошнотворной вонью смерти в своих апартаментах.

— Что такое апартаменты?

— Это то, где мы живем.

— Вы имеете в виду дом, — сказал Род.

— Нет. Апартаменты — часть дома. Две сотни тысяч апартаментов иногда составляют один дом.

— Вы имеете в виду, что две сотни тысяч семей живут в одной ненормально большой комнате? — спросил Род. — Такая комната должна быть длинной в несколько километров.

— Нет, нет, нет! — сказал доктор, рассмеявшись. — Каждые апартаменты имеют свою жилую комнату, спальные секции, которые выдвигаются из стены, обеденные секции, свои ванные комнаты, чтобы вы и ваши гости смогли одновременно принять ванну, оранжерею, кабинет и личные комнаты.

— Что такое личная комната?

— Это — маленькая комнатка, где мы делаем те вещи, которые мы не хотим, чтобы видели другие члены нашей семьи, — сказал доктор.

— Мы называем их туалетными комнатами.

Доктор остановился.

— Это одна из тех вещей, из-за которых мне очень трудно объяснить вам Земную жизнь. Вы старомодны. Вы говорите на старом языке — Английском, вы сохранили систему семей, свои имена, свою бесконечную жизнь…

— Не бесконечную, — возразил Род. — Просто длинную. Мы работаем над этим и проводим тесты.

Доктор печально посмотрел на Рода.

— Я не хочу критиковать вас. Вы — другие. Совершенно отличаетесь от живущих на Земле. Вы найдете Землю нечеловеческой. Для примера, те апартаменты, о которых мы говорили. Две трети их пустуют. Квазилюди живут в подвалах. Записи утеряны; работа забыта. Если бы у нас не было таких хороших роботов, все вокруг нас рано или поздно развалилось бы на куски, он посмотрел на Рода. — Вижу, вы не понимаете меня. Давайте разберем практический случай. Можете ли вы мысленно убить меня?

— Нет, — сказал Род. — Вы мне нравитесь.

— Я не это имею в виду. Не реального меня. Предположим, вы не знаете, кто я, и вы обнаружили, что я покушаюсь на ваших овец или на ваш струн.

— Вы не станете красть мой струн. Мое правительство защищает мою собственность, и вы не сможете ко мне подобраться.

— Ладно, ладно, не струн. Предположим, я проберусь на вашу планету без разрешения. Тогда вы убьете меня?

— Я не убью вас. Я сообщу о вас в полицию.

— Предположим, я направил на вас оружие?

— Тогда у вас будет сломана шея, — сказал Род. — Или нож в сердце. Или рядом с вами взорвется минибомба.

— Вот! — воскликнул доктор, широко улыбнувшись.

— Что вот? — спросил Род.

— Вы знаете, как убивать людей, если возникает необходимость!

— Все граждане знают, как, — сказал Род. — Но это не значит, что они станут делать это. Мы не совершаем нападений друг на друга, так как считают некоторые из земных жителей.

— Точно, — сказал Вомакт. — И именно таким Содействие пытается сделать человеческий род сегодня. Снова сделать жизнь опаснее и интереснее. У нас теперь есть опасности, болезни, сражения. Это удивительно.

Род посмотрел налево, на группу сараев, мимо которых они проходили.

— Я не вижу никакого признака этого здесь, на Марсе.

— Здесь военное хозяйство. Оно осталось вне зоны Возрождения Человека, до тех пор пока эффект проекта не будет изучен лучше. Тут, на Марсе, мы до сих пор ведем совершенную, спокойную жизнь. Никаких опасностей, никакого риска.

— Как же вы тогда узнали свое имя?

— Мой отец дал его мне. Он официально был Героем Пограничных Миров, вернулся домой и вскоре умер. Содействие привило людям любовь к именам до того как они научились получать за них привилегии.

— А что вы делаете здесь?

— Работаю.

Доктор пошел дальше. Род не чувствовал страха перед своим спутником. Землянин был просто бесстыдным и болтливым. Общаться с ним было нелегко.

Род взял Вомакта за руку.

— Слишком много для того…

— Вы все знаете, — сказал Вомакт. — У вас хорошее восприятие. Могу ли я рассказать вам все о себе?

— Почему нет? — удивился Род.

— Вы — мой пациент. Это может плохо сказаться на вашем самочувствии.

— Начинайте, — предложил Род. — Вы должны понимать, что я выносливый.

— Я — преступник, — сказал доктор.

— Но вы живете, — ответил Род. — В моем родном мире, мы или убиваем преступников, или высылаем их с планеты.

— Я и был выслан, — сказал Вомакт. — Это не мой родной мир. Для большинства нас, живущих здесь, Марс не дом, а тюрьма.

— Что же вы сделали?

— Это так пугающе… — сказал доктор. — Я стыжусь этого. А они приговорили меня к условному заключению.

Род окинул его взглядом. Мгновение Род удивлялся: не мог ли он стать жертвой какой-то грубой шутки. Но доктор был серьезен. Его лицо выражало замешательство и горе.

— Я поднял мятеж, сам не понимая этого, — сказал доктор. — Люди могут сказать что хотят, и они могут напечатать по двадцать копий того, что хотят напечатать, и за всем этим стоит куча коммуникаций. Даже противозаконное напечатать. Когда началось Возрождение Человека, мне поручили работать над Испанским языком. Я долго исследовал «La Prensa»[7]. Шутки, диалоги, всевозможные объявления, доклады о том, что случилось в древнем мире. Но потом меня поразила одна яркая мысль. Я пошел в Земной порт и собрал новости с новоприбывших кораблей. Что случилось здесь, что случилось там. Вы и не представляете, Род, насколько это интересно человечеству! И то, что мы делали… выглядело так комично, так странно, так жалко. Конечно, новости поступали в машины, все маркированные «только для официального использования». Я игнорировал это, и напечатал один выпуск — ничего кроме правды. Настоящий выпуск газеты — все одни факты… Я напечатал настоящие новости… Род, рухнула крыша! Все люди, которые понимали Испанский были подвергнуты тестированию. Меня спрашивали, знал ли я закон? Точно, ответил я, я знал закон. Никаких массовых средств общения, не подлежащих цензуре правительства. Новости — мать общественного мнения, мнение — причина заблуждения масс, заблуждение — источник войны. Закон был прост, а то, что я думаю — не важно. Это был всего лишь старый закон. Я ошибся, Род, ошибся. Они не обвинили меня в нарушении новых законов. Они обвинили меня в бунте… против Содействия. Они приговорили меня к немедленной смерти. А потом они вынесли этот суровый приговор, приговор: прочь с планеты и всего хорошего. Когда я попал сюда, они выпустили меня, поставив условие, чтобы мои действия были лояльны. Но я не могу разгадать загадку: в любой момент я могу вернуться на Землю. Тут нет никаких проблем. Если они думали, что мое злодеяние до сих пор имеет отклики, они наказали бы меня, погрузив в сон, или выслали бы прочь с этой планеты еще куда-нибудь. Если они думали, что это неважно, они бы восстановили мое гражданство и просто посмеялись над случившимся. Но они не знают как одержать над этим верх. Мой квазичеловек изучил Испанский и квазилюди хранят эту газету в тайне. Я даже не могу себе вообразить, что чиновники сделают со мной, если обнаружат, что все идет не так, и узнают, кто начал все это. Вы, Род, считаете, что я не прав?