Любовь и полный пансион (СИ) - Гринберга Оксана

Оказалось, я все еще была включена в список пассажиров – надо же!.. И еще выходило, что я даже прошла регистрацию, благополучно вылетела из столицы и не совсем благополучно приземлилась в Монрее.

Причем все перепуталось до такой степени, что меня еще и сочли погибшей. Да-да, несколько тел до сих пор не было опознано, поэтому взяли списки пассажиров и по ним установили, кто именно пропал…

Вернее, кто погиб в катастрофе «Славы Атрии».

И я была в их числе.

На это я закатила глаза, мысленно произнеся молитву к святой Ефании, поблагодарив Ее, а заодно и себя за то, что мне хватило ума сдать тот проклятый билет. После чего заявила следователям, что из того списка меня все-таки стоит вычеркнуть, потому что я жива, вот мои документы!..

К тому же им не помешает разобраться, кто летел по моему билету, прикрываясь моим именем. Уверена, дело здесь нечисто.

Затем добавила, что вызвать в жандармерию лорда Диксона пока что не получится – он все еще не в том состоянии, чтобы расхаживать по городу. Но мой дом в полном их распоряжении, и в нем обязательно найдется спокойное место, где можно без помех переговорить с любым из моих постояльцев.

Оставила им список гостей, отметив тех, кто уже в сознании и в состоянии беседовать со следователями, снова намекнув, что всем – и тем, кто уже пришел в себя, и тем, кто еще находился в магическом сне, – в скором времени потребуется багаж. Если он уцелел, то, надеюсь, следственное производство не слишком затянется.

Наконец, попрощавшись, я вышла...

Вернее, вырвалась из жандармерии на улицу. Заморгала, вновь привыкая к яркому свету, затем вдохнула полной грудью морской воздух. Пусть я порядком задержалась, потому что уже начало вечереть, но я была свободна, и мне даже не понадобилась помощь адвоката!..

К тому же извозчик ответственно меня дожидался. На это я подумала, что сейчас он заломит такую цену, что я останусь у него в долгу и мне придется его отрабатывать... гм… вместо лошади.

Вместо этого, свернув газету, извозчик заявил, что у него тоже сегодня скидки, так что вся дорога – да, конечно же, он отвезет меня в нотариальную контору Николаса Броккета, а потом назад, в «Охотничий Уголок» – мне обойдется всего лишь в одну лирею.

За это я его искренне поблагодарила, решив, что ни в коем случае не стану отказываться от сегодняшних скидок и людской доброты. Впрочем, я уже догадывалась, где именно искать ей объяснение, поэтому спросила у кучера, где я смогу купить свежие газеты.

Мне было интересно, что же в них такого написали.

К тому же леди Диксон собиралась их изучить от корки до корки, да и Перси Страут, подозреваю, вряд ли отказался бы от последних новостей, как и остальные обитатели дома. И уже очень скоро я стояла возле газетного киоска, заявив продавцу, что мне нужны три свежих номера «Новостей Монрея», еще три «Вестей приморья» и столько же «Столичного вестника».

Пока продавец разбирался с мелочью, я открыла сегодняшний номер «Новостей Монрея». Первая полоса, конечно же, была посвящена взрыву дирижабля. Сверху красовался огромный жирный заголовок, а под ним шел маг-принт – на картинке «Слава Атрии» взлетала, подозреваю, со столичного Воздушного Вокзала.

Присмотрелась – так и есть, это был Харден. Я узнала высокие дома квартала Роммель, шпиль Ратуши и круглую башню Магической Гильдии. Дальше шли черные строки текста, по которым я лишь мазнула взглядом, подумав, что прочту все подробности позже.

Перевернула страницу и… увидела саму себя.

Вернее, девицу с моей внешностью на маг-принте, которая, нервно пригладив торчавшие из косы волосы, поспешила через вестибюль «Охотничьего Уголка» навстречу к мэру.

Да-да, головы животных на маг-принте получились во всей красе, никто не собирался о них забывать. Зато я вышла так себе.

Лицо у меня было порядком растерянным, тогда как мэр выглядел торжественно и величаво. К тому же его кривой галстук оказался повязан ровно, потное лицо вовсе не блестело, а еще куда-то пропал выдающийся животик и с концами испарилось грязное пятно с манжеты.

Мэр на маг-принте выглядел стройным красавчиком, за несколько часов сбросив лишний вес, а заодно и помолодев лет так на десяток. А то, глядишь, и больше.

Но как же так?!

Это… Это же какое-то приукрашивание действительности!

К тому же если в редакции взялись ее приукрашивать, то могли бы позаботиться и обо мне! Нет, лишнего веса у меня не было, да и возраста мне убавлять не нужно, но что им стоило убрать этот выбившийся локон, вечно лезущий мне в глаза, и растерянное, даже напуганное выражение с моего лица?!

Могли, но, так сказать, не смогли.

Под маг-принтом красовалась надпись: «Новая владелица «Охотничьего уголка» отдала все до единой комнаты своего дома пострадавшим в катастрофе дирижабля».

Прочла дальше – меня очень хватили, и на свет даже не всплыло то, что мой дядя умудрился довольно дорого продать родину и сделать это несколько раз.

Так что причина народной любви мне стала предельно ясна.

Пожала плечами – ну что же, я ни о чем и ни у кого не просила, и мой поступок шел от чистого сердца. Но я была благодарна за помощь, которую мне оказали люди в Монрее, потому что, признаюсь, на данный момент у меня оставалось только шестьдесят пять лирей, а это было очень и очень мало.

Перевернула еще одну страницу, найдя короткую заметку о мужестве магички Эстер Миллс, которая спасла из огня почти дюжину человек.

Подумала, что о ней нужно было писать на главной или второй странице, а вовсе не обо мне. Велика же моя заслуга – мой дом всего лишь по стечению обстоятельств оказался рядом с госпиталем!..

Взглянула на картинку – похоже, ее достали из архивов столичной академии. Эстер, удивительно красивая в ученической мантии, которая очень ей шла, улыбалась открыто, с явным удовольствием позируя на маг-принт.

Глядя на нее, мое сердце снова разболелось, а к глазам прилили слезы. Но что я могла сделать, если для нее уже было сделало все, что в человеческих и магических силах?! Даже больше – Вест Кроули был готов пожертвовать собой, лишь бы она осталась рядом с ним чуть дольше, чем ей отвели Боги.

Размышляя об этом, сказала извозчику, что у меня осталось последнее дело в центре, после чего мы сразу же возвращаемся в «Охотничий Уголок».

И еще, что много времени это дело не займет.

Нотариальная контора находилась как раз через две улицы от газетного киоска, и я решила, что быстро войду, задам господину Броккету свой вопрос, затем послушаю, с какими словами меня оттуда выгонят, после чего отправлюсь домой.

Оставив извозчика дожидаться под дверью трехэтажного здания, я уверенно осуществила первую часть плана. Быстро поднялась на второй этаж, затем постучала в дверь с латунной вывеской, гласившей, что именно здесь находится нотариальная контора Николаса Броккета.

Дверь распахнулась, и я предстала сперва пред строгие очи пожилой секретарши, а затем перед молодым помощником с копной волос цвета спелой пшеницы и уверенной, хотя и тяжелой челюстью. После чего, назвав сперва одной, затем второму свое имя и объяснив цель визита, вошла в кабинет королевского нотариуса.

Вернее, стояла уже под его хмурым взглядом.

Он был в годах, светлые волосы посеребрила седина, но бульдожья челюсть и цепкий взгляд Николаса Броккета казались неподвластны времени, ясно давая мне понять, что мольбами и просьбами его не разжалобить.

Но я все равно попыталась.

Изложила свою просьбу, на что господин Броккет ответил мне непроницаемым взглядом. На это я не растерялась, заявив, что он единственный в состоянии мне помочь. И еще, что для меня это очень важно – потому что где-то в Монрее есть человек, который очень сильно благодарен моему папе.

Я тоже очень сильно хочу его отблагодарить. А еще узнать причину его столь щедрого и благородного поступка.

Вместо этого я наткнулась на стену равнодушия и… профессиональной этики господина королевского нотариуса.