История России XX – начала XXI веков - Юрий Терещенко

Конфликт на КВЖД. После переворота, осуществленного в Китае главнокомандующим Чан Кай-ши, Китай предъявил претензии на единоличное владение железной дорогой, построенной Россией в начале века. Претензии были подкреплены военной провокацией, которая вошла в историю как «конфликт на КВЖД».

В мае 1929 г. в Харбине («столице» КВЖД) был совершен налет на помещение генерального консульства СССР. Полиция искала «агентов Коминтерна» и арестовала 39 советских граждан. В июле того же года китайцы захватили телеграф КВЖД по всей линии, закрыли все советские хозяйственные учреждения в районе дороги, арестовали более 200 граждан СССР. К осени число арестованных и посаженных в концлагеря советских граждан превысило 2 тыс. человек. В августе китайские войска перешли советскую границу и вторглись на территорию СССР.

20 августа 1929 г. Советское правительство разорвало дипломатические отношения с Китаем. Частям Особой Дальневосточной армии под командованием В. К. Блюхера было приказано очистить территорию страны от налетчиков. К ноябрю 1929 г. задача была выполнена.

23 декабря 1929 г. в Хабаровске был подписан протокол о ликвидации советско-китайского конфликта. На КВЖД восстановилось прежнее положение, но дипломатические отношения в то время не были нормализованы.

Коммунистическое движение. В двадцатые годы на международной арене активизировалась деятельность советских коммунистов. Она осуществлялась через сеть международных коммунистических, рабочих и крестьянских организаций. Все они в той или иной степени зависели от Коммунистического интернационала, который на своем III конгрессе (Москва, июль 1921 г.) по инициативе Ленина поставил задачу дальнейшего и скорейшего образования коммунистических партий в различных странах, завоевания ими масс (лозунг «к массам»), укрепления существующих и создания новых массовых революционных организаций. В их число входили Коммунистический интернационал молодежи (КИМ, 1919 г.), Красный интернационал профсоюзов (Профинтерн, 1921 г.), Крестьянский интернационал (Крестинтерн, 1921 г.), Международная организация помощи борцам революции (МОПР, 1922 г.). Руководство этих организаций находилось в СССР, главным образом в Москве, и зависело от руководства партии большевиков. СССР во многом благодаря этим организациям добился широкого международного признания в 20-е годы. Однако их деятельность вызывала повышенную настороженность правящих кругов капиталистических стран к Советскому Союзу и его мирным инициативам.

ГЛАВА V СССР в период реконструкции. Конец 1920-х – начало 1940-х годов

Реконструкция (перестройка) экономики СССР и советского общества началась в конце 1920-х годов по инициативе ЦК ВКП (б). Она была обусловлена как объективными потребностями страны приумножить общественный продукт после восстановления разрушенного войнами хозяйства, так и субъективными интересами укрепления социальной базы правящей партии. Составными частями реконструкции стали индустриализация, коллективизация сельского хозяйства, социально-экономическая и политическая консолидация общества.

1. Индустриализация

Восстановив народное хозяйство, СССР к концу 20-х годов оказался на той же начальной стадии индустриального преобразования экономики, на которой Россия была накануне мировой войны. В фабрично-заводской промышленности производилось лишь 20–25 % национального дохода, тогда как сельское хозяйство давало около 50 %. И в городе, и в деревне абсолютное большинство трудящихся было занято тяжелым ручным трудом.

Курс на индустриализацию был взят в декабре 1925 г. XIV съездом ВКП (б). Он отвечал историческим задачам страны и политическим задачам большевиков. Две войны, проигранные Россией в начале века, каждый раз отбрасывали ее на периферию мировой политики. Лишь индустриализация позволяла России встать вровень с промышленно развитыми странами. Монархисты и либералы оказались неспособными решить эту задачу в сжатые сроки. Новые политические силы, пришедшие к власти в ходе социальной революции, были единодушны, рассматривая индустриализацию в качестве единственного средства превращения страны в сильную военно-промышленную державу. С другой стороны, лишь индустриализация позволяла укрепить и расширить социальную базу большевиков, которой являлся современный фабрично-заводской пролетариат.

Большевики отвергли все рекомендации либеральных экономистов – А. В. Чаянова, Н. Д. Кондратьева, С. Н. Прокоповича и др. Последние видели в сельском хозяйстве главный источник национального богатства, «локомотив» российской экономики, а в мелкотоварном производителе, крестьянине-единоличнике – главного труженика страны. Буржуазные специалисты выступали против «плана-приказа», за «план-прогноз», за «самочинное» развитие экономической жизни. Они откровенно заявляли, что попытки преодолеть трудности рыночной экономики, товарно-денежного обращения внеэкономическими методами приведут к хозяйственным методам «военного коммунизма», к принудительной экономике.

Позиция экономистов дореволюционной выучки, которых поддержал нарком финансов Г. Я. Сокольников, была расценена как «аграрная», а сами они были заклеймены как «эпигоны народничества». Конъюнктурный институт, где работали идеологи мелкотоварной экономики, в марте 1928 г. был закрыт.

Руководство страны поставило задачу превратить СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, их производящую, затем подвести новую машинную технику под все народное хозяйство и на этой основе добиться ускоренного развития. Это соответствовало последним ленинским установкам и объединяло всех большевиков. Разногласия возникли при выборе концепции индустриализации.

После XIV партсъезда определились две основные концепции индустриализации, которые были условно названы историками «бухаринской» и «сталинской». Н. И. Бухарин, по характеристике В. И. Ленина «ценнейший и крупнейший теоретик партии», являлся в середине 20-х годов «главным экономистом» партии. Его концепция была связана с продолжением нэпа. Она легла в основу директив XV съезда ВКП (б) (декабрь 1927 г.) по составлению плана первой пятилетки (1928/29-1932/33 гг.). Это была концепция триединой цели, предполагавшая создание тяжелой промышленности, добровольное кооперирование крестьян, повышение благосостояния народа. Бухарин считал, что одновременное решение трех задач составляет суть партийного курса на индустриализацию страны. Бухаринская концепция была закреплена в первом пятилетием плане, утвержденном в мае 1929 г. V съездом Советов СССР.

В январе 1929 г. к пятой годовщине памяти В. И. Ленина (до середины 50-х годов отмечался не день рождения, а день памяти вождя) в газете «Правда» была опубликована, а затем издана отдельной брошюрой статья Бухарина «Политическое завещание Ленина». В ней он последний раз публично попытался обосновать свою концепцию индустриализации и дальнейшего развития Советского Союза ссылками на Ленина. Однако в условиях хлебных очередей, развала хлебного рынка и принудительных хлебозаготовок мнение члена Политбюро ЦК Бухарина было хоть и важным, но не определяющим. В апреле того же года объединенный пленум ЦК и ЦКК осудил «фракционную деятельность» Бухарина, его «самые недопустимые клеветы на ЦК, на его политику, внутреннюю и внешнюю, на его организационное руководство».

После официального утверждения плана первой пятилетки на рубеже 1929-30-го гг. бухаринская концепция индустриализации была фактически отвергнута и осталась нереализованной. Впоследствии Бухарин сам отказался от нее, назвав свою настойчивость по ее реализации «преступной глупостью» (письмо членам Политбюро ЦК партии от 27 августа 1936 г.).

Вторая концепция была намечена в выступлениях разгромленной «левой оппозиции», но развита и реализована И. В. Сталиным, закреплена в решениях XVI (июнь-июль 1930 г.) и XVII (январь-февраль 1934 г.) съездов партии. Это была концепция решающей цели, концепция преимущественного и форсированного развития промышленности, прежде всего тяжелой (предприятия группы «А»). Одновременное достижение трех целей было признано нереальным и практически неосуществимым делом. Сталинская концепция предполагала свертывание нэпа, резкое усиление роли государства в развитии экономики (огосударствление народного хозяйства), открыто требовала от народа серьезных жертв. Она исходила из угрозы нового, неизбежного и скорого нашествия со стороны стран «капиталистического окружения».

Свою концепцию Сталин называл «планом наступления», а фактически (но не формально) отвергнутую – «планом отступления». Мы выбрали план наступления, говорил он в Кремле в мае 1935 г., в борьбе с товарищами, которые не ограничились критикой, а «угрожали нам пулями, восстанием в партии против ЦК». Пришлось «помять бока» кое-кому из этих товарищей. «Должен признать, что я тоже приложил руку к этому делу», – заявил Сталин под бурные аплодисменты и возгласы «ура» командиров Красной армии, выпускников военных академий.