Страж для невезучей леди - Татьяна Олеговна Новикова

– Д-да.

Отказ получился дурацкий. Не рассказывать же про диадему и про то, что с воровками отношения не складываются, а любить я не умею, холодна ко всему, кроме приключений на собственную пятую точку.

Я попрощалась, пожелала всего самого лучшего и рванула к месту, где ожидал нас экипаж, в который уже были загружены вещи. Сама с утра сюда всё притащила мало-мальски ценное. Чуть квартиру по кусочкам не вынесла, но понимала: нельзя.

Сообщники сидели внутри, за занавешенными окнами. Меня они встретили напряженно.

– Что он хотел? – в один голос.

– Встретиться приглашал, – отмерла я, закрыв за собой дверку. – Говорил, что увидел во мне нечто такое, что сразу запомнилось.

– Ты ему отказала? – зачем-то уточнил Грегг.

– Нет, блин, согласилась. Вернусь сюда на пару деньков, чтоб сходить на свидание, – отрезала я недовольно, когда два гнедых тронулись с места. – Не упускать же последний шанс на долгую и счастливую жизнь.

Я ворчала что-то ещё, исключительно из-за нервов. Надо болтать, только бы не думать о будущем.

Мы подъехали к городским воротам, почему-то запертым на засов. Экипаж затормозил, стражник на выезде покачал головой.

– Возвращайтесь, выезжать запрещено.

Как… уже?..

Внутри что-то оборвалось, отмерло. Свобода маячила так близко, в метре отсюда, там, за высоченными стенами города.

– На каком основании?

– Приказ градоправителя. В связи с тяжелой обстановкой въезд и выезд закрыт с сегодняшнего дня до неопределенного срока. Выпускают только высокородных особ и их спутников в случае деловых поездок, остальным же велено дожидаться в Хорхелле.

Я ухватилась за обрывок его фразы как за спасительный канат, который маячит перед утопающим.

Выпускают только знать.

Ха, неудивительно.

Я со вздохом достала из нагрудного кармана документ, подтверждающий, что перед стражником Ольга Трозз, дочь сословного боевого мага. Бумага эта дожидалась дня, когда я решусь раскрыть себя. Лежала под матрасом, чтобы Грегг случайно не наткнулся.

В Хорхелле меня знали как Олли Трозз, не Ольгу. Поддельные документы были получены на прозвище, которое я любила куда сильнее настоящего имени.

– Со мной мои слуги, мы направляемся в столицу, где находится родовое имение, для… налаживания торговых связей, – указала на обомлевшего Грегга и спокойного Марка. – Пропустите.

– Да, мисс. – Стражник вернул документ. – Проезжайте.

Щелкнул засов. Извозчик ударил кнутом, и лошади сорвались с места.

– А когда ты собиралась рассказать о своем происхождении? – обидчиво вопросил Грегг, сцапав у меня бумаги и вчитываясь в них. – Обалдеть, у вас даже герб имеется. Но ты же платьев никогда не носила…

Ага, ведь статус леди определяет наряд. У кого юбка длиннее, тот и именитее. Марк, наверное, подумал о чем-то схожем, потому что уж больно красноречиво хмыкнул, заставив Грегга смутиться.

– Куда мы едем? – спросил мужчина, наблюдая, как за окнами город сменяется бесконечными полями.

Он удивленным не выглядел. Конечно, сам же спрашивал, откуда во мне аристократические замашки.

– К моей сестре. Она укроет нас… если сумеем запутать след.

Я сжала через ткань кольцо, прикрыла веки и вспомнила все известные мне молитвы к богам.

* * *

Алиса с мужем поселились на краю леса, в нескольких милях от ближайшей деревни. Мы с родителями ездили к ним однажды, несколько лет назад. Я поначалу даже не поверила, что моя милая, очаровательная Алиса взаправду живет тут. Небольшой дом в два этажа, пустой участок земли, а кругом – ни единой живой души. Ни слуг, ни соседей. Никого.

Папа с усмешкой называл это место логовом.

Помнится, мама отговаривала её. Даже плакала, прося подумать о жизни в городе, но Алиса оставалась непреклонна:

– Нам здесь хорошо, мама, – говорила она с улыбкой. – После странствий сюда хочется вернуться. В город – не хочется.

Я тогда не задумывалась особо, почему Алиса сбежала от городской суеты? Почему предпочла одиночество? От кого она пряталась?

Только теперь я осмыслила, что её супруг раб и по законам не может иметь семьи со свободной женщиной. Они неравны. Их даже женили нелегально, а официально они оставались невольником и хозяйкой.

Получается, Алиса решила спрятаться от людского осуждения? Уехав туда, где нет никого, кроме них двоих?

Сейчас я думала об этом всё чаще.

Пятнадцать дней мы провели в дороге. Последние деньги извели на повозки – уже не экипажи, ибо ничего не пытались скрыть – да на скромную еду.

Оба моих спутника никак не выражали недовольство. Мне вообще казалось, что они боялись побеспокоить меня, не трогали, не задавали лишних вопросов. Мы много разговаривали обо всякой ерунде. Об учебе в гимназиях или домашних питомцах, или про стыдные воспоминания из детства. Невозможно молчать целыми сутками.

Грегг, правда, дулся из-за обмана.

– Уж мне могла б и открыться, мисс Трозз. Я б никому не выдал, – ворчал он, не понимая, что просит невозможного.

Даже Марк как-то расслабился, перестал ершиться. О чем он думал? До дрожи хочется понять, но лезть в голову к нему не стану. Ну а свои сны я блокировала, запрещая стражу входить в них.

Кстати. В третий ещё день, когда мы остановились на ночлег в какой-то деревушке, где шею Марка не рассматривали разве что бродячие собаки, я сказала:

– С тебя надо снять ошейник.

Эта мысль приходила мне и раньше, но не до того было. Сейчас мы лежали на полу сарая, и Грегг посапывал, повернувшись к нам спиной. Сквозь прореху в крыше скользнул лунный луч, высветив металлическую удавку.

– Насколько мне известно, он одевается навечно, – ответил Марк, щелкнув пальцем по ошейнику.

Без замка, спаян намертво. Если срывать, то вместе с мясом. Так клеймят тех рабов, что не воспитаны в рабских домах, а потому не знают «правил приличия». Либо тех, что продали себя Дому скорби, лишившись даже права называться человеком.

– Ты же маг. Придумай что-нибудь.

Марк пожал плечами и коснулся металла пальцами. К моему удивлению тот поплыл, потек словно мед, нагревшись до красноты.

Это было… невообразимо.

Какая же мощь таится в этом мужчине?!

Всякий раз удивляюсь. Страшно от этого становится. Как ни пытаюсь затолкать поглубже мысль о том, сколько ему лет, как много он знает и чувствует, что испытал – а не получается. Постоянно возвращаюсь, прокручиваю в голове диалоги, взгляды.

Мне кажется, между нами пропасть.

– Ты мог снять его в любую секунду. Почему не сделал этого раньше?! – ахнула и, не ведая сама, что творю, коснулась пальцами его шеи, которая абсолютно не пострадала, даже ожога не осталось.

– Ты никогда не просила, – коротко ответил Марк и аккуратно отвел мою руку в сторону.

Он стер расплавленный металл тряпкой как стирают воду. Невозможно. Невероятно. Не поддается пониманию.

Но с