Звездный штрафбат - Николай Бахрошин

— Взводный, взводный! Почему не посылаете бойцов в обход?!

Я мельком оглянулся. Занятый наблюдением, я не заметил, как рядом появился Гнус, выполз к нам на вершину и теперь вжимался в землю за нашими спинами, словно уже находился под прицельным огнем.

«Да распрямись ты, милый, не позорься перед бойцами, рано пока еще кланяться, пока и блоха по спине не скачет…»

— Куда? — удивился я.

— В обход! Слышите, взводный, в обход! Вот сейчас бы их обойти и ударить в тыл! — настаивал Гнус из положения лежа.

— Зачем? — все еще не понимал я. Гнус даже задохнулся от возмущения.

Щука и Рваный, рассевшиеся неподалеку с максимальным комфортом, возможном при фиксации брони в положении кресла, тоже обернулись к нам. Щука, прислушиваясь к нашему разговору, мне кажется, подхихикивала.

Я понял, наконец. Нет, идиот — это точно величина постоянная, к тому же непрерывно это подтверждающая! Как же, как же — в обход, в обхват и одновременно в клещи! Пронесем знамя демократии на победоносных штыках! И, разумеется, радостно об этом отрапортуем!

Тоже нашелся — Наполеон Суворович Македонский! И как он себе это представляет — обходить по горам превосходящего по численности и укрепившегося на высотах противника? В горах даже грави-движки брони не дают такой мобильности, как на равнине. Не развернуться там с нашим вертикальным и горизонтальным планированием, маневрировать в бронике среди скал и ущелий — тоже надо уметь, иначе так и будешь биться о камни, пока не расколошматишь буйну голову, как бык о бетонную стену. У горных стрелков даже бронекостюмы другого, специального типа…

Нет, умный в гору не пойдет, умный вообще имеет в виду эти ваши горы, как сказал бы господин штрафник Рваный…

— В обход, взводный, в обход! — настаивал Гнус. — Согласно руководству по тактике…

— Да иди ты… в обход! — не выдержал я.

И какой дурак раздает «осам» руководства по тактике? Не иначе тот самый, что снабжает диких обезьян разрывными гранатами вместо мячиков!

Гнус, конечно, обиделся на всю жизнь вперед, но мне, честное слово, было не до него.

— Леопард-1, Леопард-1, прием! — вызвал я Пестрого.

— Слышу тебя, Тигр! — откликнулся он после некоторой задержки. — У нас здесь горячо!

Этого мог бы не говорить, даже с его передачи через шлемофон я слышал, как вокруг него все кипит и взрывается.

— По визуальному наблюдению силы противника — приблизительно до двух-трех пехотных рот, усиленных «лаурами», — доложил он. — Наши потери — три человека, пока — три… Кухня варит на всю катушку, прием! Здесь стряпать — не советую! Как понял, прием?!

Что и требовалось доказать! «Стряпать», то есть прорываться, здесь бессмысленно, это я и сам видел…

— Двадцать минут продержишься? — спросил я.

— Можно, — неопределенно ответил он.

— Тогда отвожу «зверинец» в направлении «красный свет». Через двадцать минут отрывайся и догоняй! Как понял, прием?!

— Понял тебя, Тигр-1! Двадцать минут! Сделаю, — пообещал Пестрый.

— Работай, Леопард! Удачи!

— И тебя туда же, командир! — с чувством ответил Пестрый…

Пестрый, он же — Ивица Радич, бывший второй лейтенант космического десанта, бывший менеджер по продажам в объединении сетевых супермаркетов «Izobilie», черногорец по национальности и отличный парень, получивший свою кличку за вызывающе-бледные лоскуты искусственной кожи, испятнавшие смуглое, чернобровое лицо.

После полного приживления биокожи ее должны были искусственно осмуглить, но до этого дело так не дошло, как-то рассказал нам Пестрый. Судьба-индейка неожиданно по-вороньи каркнула и подсунула ему в послужной список одну некрасивую историю, драку между новобранцами в его взводе, во время которой трое арабов зарезали двух латиносов. В дело тут же вмешалось всеведающее УОС, и ему, как командиру, пришили попустительство национальной розни с соответствующими выводами в виде приговора трибунала. А в штрафбате о косметических медицинских услугах, предусмотренных военной страховкой, можно даже не вспоминать…

Мы отходили быстро, как можно быстрее, а сзади все еще гремел бой. Наши бойцы авангарда пока держались, оттягивая внимание противника на себя.

В сущности, нечто подобное мы с Пестрым и предполагали. Рассчитали заранее по одному из возможных вариантов развития событий. Не самому худшему, но — одному из плохих, в нашем положении, в сущности, оставалось выбирать только из двух и более зол. После верноподданнического доклада Гнуса мало кто сомневался, что нас встретят на подходе к горам. Может, и без него бы встретили, но с ним — точно. И не прорываться через Скалистые горы мы не могли, обход этой горной гряды, протянувшейся цепью через половину материка, занял бы слишком много времени.

Так что оставался вопрос — какими силами встретят? Поэтому мы с Пестрым решили заранее — пусть он с десятком человек втянется в бой, тогда как я с остальными буду отходить вдоль гряды на запад, пробуя преодолеть ее в каких-нибудь неожиданных местах.

Пожалуй, это единственный приемлемый план, согласились мы оба. Какой-никакой, а все-таки шанс добраться до точки возврата…

После нескольких часов пребывания на планете уже стало понятно — большого количества войск противника на Казачке нет, оборона планеты построена по принципу автоматизированных укрепрайонов, более опасных для тех, кто валится с орбиты, как снег на голову, из одной могучей, свинцовой тучи. Если бы я, например, командовал десантом, то я бы не стал устраивать всю это образцово-показательную шумиху с волнами высадки, а десантировал бы людей мелкими группами по всей поверхности планеты, как раз в обход базовых узлов обороны. А потом, с подготовленных плацдармов, можно было бы и начинать атаки на укрепрайоны, как делалось это на планете Тайга.

Нет, я не хочу сказать, что я один такой умный, а в нашем верховном командовании — все дураки. Тоже, но не все. Просто на то и армия, чтоб крупные звезды одного идиота перевешивали любое количество умных голов с менее выдающимися нашивками. Ну, привыкли наши адмирал-генералы мыслить стратегией массированных ударов кулаком по столу! Что с ними поделаешь, если думать по-другому они просто не умеют? Непоколебимая вера в превосходство собственной техники и в вопиющую, декларируемую вездесущими СМИ дикость окраинных миров сыграла с нами в этой войне дурную шутку…

Сознаюсь, раньше, довольно долго, я как-то не особенно задумывался о целях и перспективах этой войны. Может быть, не было случая, а скорее, не было желания думать о войне в свое редкое свободное время, которое с большим удовольствием можно посвятить бабам и алкоголю. Я бы даже уточнил — продажным бабам и плохо очищенному алкоголю, этим исконным мужественным развлечениям ветеранов космодесанта, обветренных взрывчатыми газами…

Войны и так слишком много вокруг, и что о ней еще думать? Я просто принял ее как данность, как научился еще на Усть-Ордынке, когда понял, что в войне смысла нет, в любой войне… Смысла — нет, а интересы — да, есть! Чьи-нибудь меркантильные интересы обязательно присутствуют на заднем плане стратегических карт — это тоже данность. И в конкретной ситуации тем более все просто — есть империя, которая стремится контролировать каждый чих своих подданных, и есть окраинные миры, возмечтавшие чихать и кашлять самостоятельно. Болеть собственными болезнями, а не трястись в централизованной бюрократической лихорадке. Вполне объяснимое желание. Как и стремление империи удержать их в узде — тоже вполне объяснимо…

Так было всегда в истории, и так будет впредь, и что тут думать? По сути, для меня, как для профессионала, война свелась к серии отдельных высадок на далекие планеты, после которых — или грудь в крестах, или голова в кустах… А случалось и то, и другое, случалось и входить победителями в столицы планетарных колоний, и уносить ноги через точки возврата, всякое бывало…

Все просто! И вот теперь, двигаясь с остатками батальона ускоренным маршем вдоль чужих и красивых гор, я вдруг задумался, а зачем мы вообще высаживаемся на дальние планеты? Не с точки зрения сиюминутной тактики и стратегии, даже не с точки зрения Верховного главнокомандования, азартно передвигающего красные и синие фишки на трехмерных картах, а вообще, по большому счету? Какой в них смысл, в наших лихих высадках?

Для начала отбросим всю идеологическую мишуру о демократии на наших знаменах, которую мы якобы распространяем все дальше и дальше в космос. Даже смешно, честное слово… Если следовать элементарной логике, то высшее проявление демократии — когда народы сами решают, как им жить дальше, но мы такую логику на дух не принимаем…

И чем же мы занимаемся? Превращаем «их» колонии в свои? Нет, конечно! Подданные СДШ не слишком-то рвутся эмигрировать на окраины, земли хватает и на близких планетах, человечество пока не настолько многочисленно, чтобы заселить хотя бы их.