Студентка ведьма - Ирина Леухина

Спросонья потираю глаза и благодарно улыбаюсь.

- Спасибо, - потягиваясь в кровати, шепчу я. - Спасибо большое!

Воскликнула я и обняла родителей. Они тоже меня обняли и оба в разные щеки поцеловали меня одновременно. В руках у них была большая коробка, обтянутая разноцветной подарочной пленкой и повязанная насыщенно-зеленым бантом. Наша маленькая традиция со времен детского сада. Тогда отец часто летал в командировки, а мама работала с утра до ночи. И чтобы поздравить свою любимую дочурку они старались поцеловать ее с утра и подарить первый подарок. Вечером же мы устраивали посиделки с глинтвейном. Тогда у меня, конечно, глинтвейн был с виноградным соком. Да и посиделки, в последствие, перенеслись на поздний час. Ведь когда я повзрослела, у меня появилось желание проводить свой праздничный ужин с друзьями. Но традиция с утра поздравлять друг друга осталась. В мой день рождения родители всегда старались придумать какой-нибудь особенный подарок. Также это был повод пригласить родных в гости, даже если меня там не будет. Сегодня также, наверное, будет.

- Родная, открывай, - командует папа.

Медленно тяну за хвостик банта и он растягивается, а потом распахивается. Внутри коробка бледно-розового цвета. Приподнимаю крышку и заглядываю в нишу. А там давно потерянная мною фарфоровая кукла. Куколка с выделяющимися на бледном личике ярко-зеленными глазами и рыжими волосами. На ней сидит бархатное темно-зеленое платье с золотыми оборочками. На голове такого же цвета миниатюрная шляпка, напоминающая фильм «Унесенные ветром». Момент, когда Ретт Батлер привез Скарлетт из Парижа подарок.

Это была моя любимая кукла, потерянная в поездке лет десять тому назад.

- Откуда, - плача спросила я. - Я думала, что ее больше никогда не увижу.

- Оказалось, что мы ее забыли в Ирландии. И твоя бабушка, перебирая вещи, обнаружила ее пару месяцев тому назад, - начал рассказ папа. - Пока переслали, починили, сшили платье. Твой день успел начаться.

- Мы помним как ты плакала, когда ее потеряли. Мы надеялись, что это тебя порадует. - поглаживая меня по макушке, проговорила мама.

Нежно прижимая к груди куклу, благодарно киваю им. Пару слезинок скатились по моим щекам от счастья. Много ли ему нужно? Оказалось не очень. Давно потерянная игрушка, нашедшая свой путь домой. Родные люди, обнимающие тебя в важный для тебя день. Друзья ради которых ты готов свернуть горы. А также любимый человек, отвечающий тебе взаимностью. Вот и весь рецепт счастья.

- Только мне уже восемнадцать, - с печалью говорю и сажу игрушку на прикроватный столик. - В нее я играть больше не смогу.

- Но смотреть на нее и вспоминать о прошлых играх можно в любом возрасте, - обнимая крепче, в волосы пробормотала мама.

- Или подарить следующему поколению, - весело воскликнул отец.

- Что? - отодвигаясь, спросила мама. - Ты беременна? От того молодого человека?

- Беременна? - смеясь, переспросила я. - Ма, ты чего? Нет, конечно!

- Молодой человек? - удивленно спросил меня папа. - У тебя есть молодой человек и ты не сказала!

- Па, ты только не начинай, - злясь от ситуации повысила голос я. - Да, пап. У меня есть молодой человек. Нет, мам. Я не беременна. И вообще с чего ты взяла. И да, пап. Скоро обязательно познакомлю, но не сейчас. Мам, и кстати мы с ним не спали.

Отрапортовала я как бывалый солдат командиру. Родители обескураженно смотрели то на меня, то друг друга, но ничего не сказали на мой рапорт. Отец только пожурил меня и сказал, что ждет с ним встречи. А мама ласково поцеловала меня в щеку. Оба они торопились на работу. Отец разрешил сегодня не приходить в офис. Последний год, когда можно в свой день рождения делать все, что душе угодно. Таков наш был с ним уговор, когда мне исполнилось шестнадцать.

«Поздно вечером, после вечеринки ровно два года тому назад, я словно шпион зашла в дом. Оказалось, что я никудышный шпион или элементарно меня поджидала засада в лице отца. Он пил горячий глинтвейн и мне тогда в первые предложил попробовать настоящий винный напиток с корицей и гвоздикой. Я влюбилась в него в туже секунду. Медленно попивая его, я слушала отца.

- Ты у меня умная девочка. Я не сомневаюсь в этом. И поэтому ты уже мне начала помогать в офисе. Ты ведь понимаешь, что я не просто так привлекаю тебя в бизнес. Мы принадлежим к ирландской фамилии и влиятельной семье в Европе. В скором мне придется стать во главе европейского филиала. Но бизнес как малое дитя. Без присмотра на длительное время оставлять нельзя даже самое оптимизированное дело. Поэтому в России за старшую останешься ты. Ты можешь поступить на первый курс куда угодно, но потом тебе придется закончить экономический и стать директором «Обрайн кампани». Понимаешь? В восемнадцать многие люди еще дураки, но ты уже в шестнадцать показываешь не дюжинный ум, отсутствие безрассудства, умение нести ответственность. Как только ты поступишь на экономический, я введу тебя в состав команды. Там ты будешь учиться, чтобы войти в состав директоров. В начале я буду помогать, но издалека.

- Издалека?

- Да. Мне придется улететь в город, где находиться головной офис. И не в командировку, а можно сказать навсегда. И изредка прилетать сюда. И так как ты будешь взрослой, ты отстанешь здесь одна.

- А мама?

- Мама полетит со мной. Извини, что говорю это сейчас. Хочу, чтобы ты была готова к этому.»

Тогда я испытала потрясение. Скоро очень скоро моя жизнь изменится. Я буду маленькой и стану взрослой. Мозги мои понимали, почему отец так поступал. Но сердце в начале обижалось. Словно он уже меня бросил и выкинул без всего. Девчонки, узнав про это, запищали от радости и объяснили плюсы взрослой жизни в восемнадцать без родителей. Конечно, управлять полностью компанией сразу я не стану. Да и опыта маловато. Он наберется к концу обучения на экономическом. Я сразу смогу испробовать все на практике. И смешно и грустно. А Василек? Ему понравится, что его девушка через пару лет станет богаче его? Надеюсь, что да. А то грустно будет вдвойне.

Так отставить грустные мысли за ворота памяти. Ишь чего надумала! Грустить в свой день. Пока не настал период взрослости, я могу и должна оттянуться как ненормальная студентка. Я ведь никакая не скромница