Бессилие власти. Путинская Россия - Руслан Хасбулатов

Таким образом, состав ренты в самом общем виде представляет собой следующие компоненты: А) официальные налоги, Б) неофициальные налоги, Г) ценовые субсидии, Д) завышение издержек, Е) чистая прибыль компаний. У каждого компонента распределения имеется своя «клиентура», лично заинтересованная в получении своей доли. Поэтому долевое распределение ренты не может не иметь серьезных политических последствий. (См.: Коммерсант, 2 июня 2006.)

Вся эта схема в своей основе была создана в условиях «ельцинщины», но она продолжает исправно действовать ныне и даже совершенствуется. Сырьевые отрасли, особенно нефтяная и газовая, стали играть огромную роль в российской экономике, они тесно связаны с государственной политикой, правящей бюрократией. А отмеченные выше «связи и отношения» между собственниками нефтегазовых, металлургических и иных компаний и властью продолжают играть ключевую роль, но получили огромное развитие. И очевидно, что чрезмерно большая доля рентной прибыли жестко встроена в пределы этих «связей» и «каналов» – через них аккумулируются колоссальные доходы в «узкой» среде высшего слоя правящего чиновничества.

При этом, как отмечено выше, каждый компонент ренты имеет «свою клиентуру» – соответственно, каждая страта (группа) высоких бюрократов имеет свою «монополию» на компонент ренты, – это позволяет им сохранять некое видимое единство общей правящей страны. Неофициальные компоненты ренты – неофициальные налоги в самых разных формах, ценовые субсидии, завышение издержек и т.д. – все это играет ведущую роль в такой политике, поскольку объемы финансовых ресурсов, аккумулируемые через подобное перераспределение, имеют глубоко законспирированный характер – но именно они во многом определяют современные тенденции в экономике и политике государства.

Отметим, что общая прибыль страны, приносимая за счет продажи на мировом рынке нефти и газа, составляла в разные периоды примерно следующие значения:

Сумма продажи нефти и газа в 2001–2010 гг. превысила 2,6 трлн долл. США (суммарные доходы всех компаний-поставщиков на внешние рынки). При этом мы не ведем речи о том, какая часть этих нефтедолларов поступила в Россию в целом, или в Российскую казну, или частным компаниям, – здесь могут быть лишь самые приблизительные данные, статистика их не дает. Но все они имеют просто беспрецедентно огромные величины, способные вывести из психологического равновесия куда более устойчивые умы, чем те, которые распоряжаются ими как своими личными доходами.

Ряд исследователей иронически относится к частым утверждениям правительственных деятелей относительно того, что возможное «снижение мировых цен на нефть не скажется на российской экономике, поскольку «лишние» нефтедоллары поглощаются стабилизационным фондом, а главный бюджет – он вполне стабилен в перспективном плане, когда наступит эра низких цен на нефть». Но это утверждение учитывает лишь состояние официальной ренты. В то время как официальные налоги и официальная рента – это всего лишь часть общей финансовой картины, другая – реальная часть этой общей картины – глубоко законспирирована от общества за семью замками. Поэтому голос академика Дмитрия Львова, который регулярно поднимал проблему ренты, в том числе на страницах популярных столичных газет, конечно же, был слышен в высших коридорах власти, но оставался «гласом вопиющего в пустыне». Ну, какой им смысл изменять систему распределения ренты, так тщательно налаженную, дающую неограниченные финансовые ресурсы для осуществления любых своих целей и проектов?

Новые подходы к системе рентных платежей. История происхождения механизма тайного или неофициального перераспределения ренты непосредственно связана с появлением сомнительных, с точки зрения закона, собственников в нефтегазовой отрасли, в силу тех особенностей, которых были приведены в начале анализа вопроса. Да и колоссальные по территориальной протяженности трубопроводы, которые используются ими как собственные, только подчеркивают эти правовые сомнения. Поэтому новые собственники остро нуждались в постоянной поддержке со стороны власти, установлении с ней постоянных связей и отношений, которая наделила их этими компаниями. Они, совместно с высшим чиновничеством, разработали схемы перераспределения ренты, инвестируя значительную часть прибыли в носителей власти. Отсюда – природа происхождения российской олигархии, ее теснейшие, органические связи с властью.

Эту «систему» унаследовал Путин, но она была для него неприемлема в отдельных ее аспектах. Прежде всего в силу того, что при Ельцине контроль над рентными потоками находился в руках ельцинских дельцов-нуворишей, ставших олигархами к концу его правления и играющих активную роль в политике. Если Ельцин мог управлять ими в силу разных причин, то для нового президента было опасно оставлять контроль над «системой» под их контролем – они не были обязаны Путину ничем. И, располагая неограниченными финансовыми возможностями, – кто знает, что они могут предпринять (пример этого – Ходорковский)? К периоду, когда Путин воцарился в Кремле, олигархи уже приватизировали государство и фактически управляли государством – это была форма коллективного правления олигархата, когда президент был «старшим» из них, но даже не главным.

Путин предпринял сравнительно несложных два «мероприятия». Во-первых, напугал до смерти всех олигархов, примерно наказав троих из наиболее «публичных» – Березовского, Гусинского и Ходорковского (последний – в заключении); остальным просто пригрозил отнять собственность, напомнив сомнительность (с правовой точки зрения) происхождения всего их богатства. Во-вторых, президент отменил выборность губернаторов провинций, тем самым устранив объект скупки (выборных губернаторов). В результате олигархи уже не могли, как при Ельцине, скупать целые регионы. В этом был замысел Путина, когда он создавал «вертикаль власти», а вовсе не «стремление сократить демократию», в чем его обвиняли квазидемократы всех мастей в России, а также за границей.

Президент меньше всего стремился уничтожить механизм перераспределения ренты – зачем? Он всего лишь его «усовершенствовал», укрепил централизованные начала в нем с тем, чтобы обеспечить эффективный контроль. Естественно, чем выше цены на нефть на мировом рынке, чем больше прибылей у компаний, тем выше доли, перераспределяемые по составным частям неофициальной ренты. И олигархи исправно инвестируют систему поддержания связей с властью. Речь идет не только исключительно о нефти и газе, но и других добывающих отраслях, добыче и переработке металлических руд, цветной металлургии, лесной и рыбной отраслях, скупках огромных земельных пространств, «выводимых» из оборота, и пр.