Ушедшие посмотреть на Речного человека - Кристофер Триана

Лори посмотрела на корму лодки. Разве гитара Базза не была там минуту назад? Она не помнила, чтобы та упала за борт, но в какой-то момент это должно было произойти, либо во время драки, либо когда они с Эбби избавлялись от тела. Кто-то нашел гитару? Может быть, ребенок, который бегал по лесу, тот самый, который почти убедил ее, во всяком случае, на мгновение, что он Пит. Но он уже должен был быть далеко позади них. Нет, логичнее было предположить, что это была другая гитара, и кто-то другой играл на ней.

Затем раздался голос. Это был беззвучный стон, полный отчаяния. Вокал идеально вписывался в этот гитарный смертельный мотив, глубокий бас и мощный, как лавина, от которого у Лори по коже побежали мурашки. Она никогда раньше не слышала ничего подобного. Она посмотрела вверх, следуя за звуком.

И тут девушка увидела хижину.

Она стояла на вершине лесистого утеса, нависавшего над рекой, как коса, - темная деревенская лачуга, силуэтом выделявшаяся на фоне адского пейзажа. Из кривой трубы на крыше шел черный дым. Кто-то был дома.

Лори включила мотор. Сильное течение тянуло лодку вверх по реке, но она хотела добраться туда как можно быстрее. Кровавая вода расстилалась за ними, как огромная открытая рана. В этом участке реки плавали частицы органических веществ, куски мяса, похожие на оторванные куски человечины. Лори старалась не смотреть на них, но краем взгляда она узнавала в них - пальцы, ноги, головы и...

Лори вдруг подумала, не сошла ли с ума. Ей показалось, что она перешла в другое измерение ужаса и боли. Неужели умерла и попала в ад, сама того не осознавая? Неужели ее отправили куда-то страдать за все те гнусные поступки, которые она совершила? Она не верила в загробную жизнь и никогда не была суеверной. Но она также никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Кровавая река существовала в своей собственной безумной вселенной, а Речной человек был солнцем в ее центре.

Найдя безопасное место для причаливания, Лори выключила мотор и подняла лодку на петли, а затем направила нос в песок. Она не могла подвести их слишком близко к обрыву, потому что там не было берега, только ряды острых скал, выстроившихся, как гигантские черные зубы акулы. Им пришлось бы идти через лес. Если Эбби не сможет преодолеть подъем, она может остаться в лодке. Лори было все равно. Сейчас важно было только добраться до хижины. Она с полной уверенностью чувствовала, что наконец-то нашла Речного человека. Если она передаст ему ключ, то, возможно, не будет иметь значения, что она не убила Базза. Передача ключа должна была стать самым важным делом. В этом и была вся цель этого испытания.

- Нам придется подняться на этот холм, - сказала она сестре. - Он выглядит крутым. Может, тебе лучше остаться здесь.

Лицо Эбби погрустнело.

- Я тоже хочу увидеть Речного человека, Сисси.

- Там одни камни и кусты. Ты не сможешь пройти на костылях.

- Я смогу. Я не маленький ребенок, в которого ты меня превратила.

Слова Эбби заставили Лори отвернуться, не в силах смотреть ей в глаза.

- Хорошо. Тогда пойдем. Скоро стемнеет.

Они закрепили лодку, обвязав веревку вокруг белой ивы, торчавшей над берегом реки. В этом мире она была розовой, а ее узлы выглядели как язвы. Присмотревшись, Лори поняла, что они кровоточили. Она посмотрела на окружающий лес. Кровь стекала с мертвых ветвей и просачивалась сквозь щели между камнями. Лори вздрогнула, но не отступила.

Не зная, как долго их не будет и что им может понадобиться, они собрали свои рюкзаки, Лори пристегнула перцовый баллончик к поясу. Эбби оставила свои костыли, как бы доказывая свою правоту, но Лори пристегнула их к своему рюкзаку, прежде чем надеть их на плечи. Если уж на то пошло, она не собиралась оставлять после себя орудие убийства.

Войти в лес было проще простого. Здесь была только рыхлая грязь и умирающий кустарник. Но дальше была каменистая, гористая местность, усеянная поваленными деревьями и обломками. Никаких тропинок, только густые, непроходимые заросли. Здесь лес был скорее черным, чем красным, а на ветвях образовался холодный слой инея. Позади сестер лодка покачивалась на волнах, словно махая на прощание, словно они отправлялись туда, откуда, возможно, никогда не вернутся.

* * *

К удивлению Лори, Эбби умудрялась карабкаться по камням, но при этом приседала, так что могла пользоваться и руками. Это сделало путь намного медленнее, чем если бы Лори пошла сама. Теперь от этого было никуда не деться - они будут здесь до ночи, если в этом красном измерении вообще наступала ночь. Завтра она может опоздать на работу. Она взяла всего два дня выходных из своего обычного графика, составлявшего шесть дней в неделю. А поскольку в Киллене практически нет сотовой связи, она не сможет даже позвонить и взять больничный. У них не было укрытия, если снова пойдет дождь - интересно, а это будет кровавый дождь? - и, что еще хуже, у них заканчивалась еда.

Лори стояла на вершине скалы и смотрела вниз на Эбби. Тело ее сестры было напряжено от усилий, но на ее лице не было никаких признаков стресса. Она казалась отстраненной, как будто ее разум был полностью отрешен от того, что делало ее тело.

"Я не должна была брать ее с собой. Мне стоило нанять няню. Сестра говорит, что она больше не была ребенком, но это именно то, чем она является. Я не могу оставить ее одну, ей всегда нужен присмотр, чтобы она не упала или не засунула язык в розетку. Из-за нее я никогда никуда не могу пойти. Неудивительно, что я искала друга по переписке. У меня не было возможности взять отпуск или хотя бы на свидание пойти. Даже на работу ходить из-за нее было чертовски сложно".

Долгие годы Лори чувствовала себя виноватой за то, что сломала Эбби, но с возрастом стало ясно, что это именно Эбби виновата в разрушенной жизни Лори. Именно тогда раздражение Лори по отношению к ней начало по-настоящему разгораться. Она часто задавалась вопросом, что было бы, если бы Эбби не выжила после того падения. Съедало бы ее чувство вины за это так же, как вина уничтожала Пита за инцест? Или ей было бы легче пережить это, если бы рядом не было Эбби, постоянно напоминающей, что Лори сделала? Может, возможность жить собственной жизнью компенсировала