Первая волна - С. К. Дометкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Средний сын Властителя и первый советник, — сориентировал меня Бак, — Значит сам Властитель на кораблях, старший сын остался главным в Доме, а младший командует там оставшейся армией.
Вход в шатёр был сделан с двух сторон, так что вошли мы внутрь одновременно. Сели на скамейки и стали молчать. Они ждут проявления уважения, а я жду, что они скажут. Двойную лиану кто поднял? Вот пусть и начинают. Когда мне надоело сидеть, я встал и пошёл к выходу. Вот тут советник не выдержал.
— Ты не посмеешь уйти!
— А кто меня остановит? Дом Летучей Рыбы больше не признаёт власти над собой!
— Мы сокрушим твой Дом!
— Сначала уйдите с моей земли живыми.
— На нашей стороне Остров Торговцев!
— Там просто ещё не слышали про вчерашнюю битву. Вы потеряли третью часть войска и вернулись в собственный лагерь.
— Ты потерял больше!
— Я на своей земле. Уже ушёл в столицу первый обоз с ранеными. Сюда движутся две тысячи ополченцев. Везётся продовольствие. Нас намного больше и мы не проиграем эту войну.
— Властитель хорошо заплатит тому, кто схватит бунтовщика, — начал говорить средний сын, — хватайте его!
— Кого, — закричал Бак, — его? — и он схватил воеводу, — Сколько мне за него заплатят?
— Да не меня, а тебя! — стал отбиваться воевода.
— А-а-а! — схватил сам себя Бак, — Держу! Куда его вести?
— Владетеля хватайте! — завопил советник.
— Бак, перестань! — не выдержал я.
— Прости, Рапи-ра, но так тянет посмеяться над…
— Я сказал, замолчи! А вы в следующий раз поднимайте лиану, когда будет что сказать.
И мы покинули шатёр. В нашем стане было всё спокойно. Жители местной деревушки копали большую яму. Хватит на всех погибших. В лагере готовился обед. Судя по запаху, есть будем кашу. Что-то я есть не хочу совсем.
— Как думаешь, что они будут делать? — спросил воевода.
— Думаю, нападут, быстро отступят и уйдут. Возможно бросят раненых, что бы нас задержать. Но мы их просто добьём. И начнём преследование. Конница будет висеть у них на хвосте и убивать отставших. По ночам лучники станут обстреливать лагерь. Разведчики вырвутся вперёд и отловят гонцов. К кораблям вернётся призрак армии. И они уберутся отсюда. Ладно, иди, командуй. Как-то сегодня жарко. И душно.
— Жарко? — удивился Бак, — Да нет, даже прохладно.
— А с меня пот так и течёт. И что-то дышится тяжело.
— Ром, бегом сюда! Быстро заслонили Рапи щитами! Держи его с левой стороны! Никто не должен видеть его таким!
— Я останусь…
— Я тебе останусь! Ром, в шатёр его! Пошли кого-нибудь к лекарям!
— Они его как раз ждут у шатра, хотели что-то обсудить. Что с ним?
— Я тебе что, лекарь!? О, Океан! Он уже…
Дальше не помню. Глаза открывались неохотно. Чувствовал я себя паршиво. Это был мой шатёр. Два жреца сидели по бокам моего ложа. Один держал меня за руку, слушая пульс, второй как раз менял холодную тряпку на голове. Своего тела я просто не чувствовал.
— Сколько прошло времени? — сейчас это был главный вопрос.
— Сейчас утро следующего дня, Владетель!
— Где Бак?
— Караулит вход. Не надо говорить, отдохните.
— Позови его.
Последнюю фразу я уже шептал. Но жрец позвал Бака, так и не отпустив моей руки. Тот скользнул в шатёр и облегчённо улыбнулся, увидев мои открытые глаза.
— Всё хорошо, — начал он, — Воевода сделал вид, что сам будет атаковать, они и отступили. Раненых бросили. Здесь осталась гвардия и две тысячи ополчения. Остальное по твоему слову.
И я опять заснул. Проснулся уже днём. Болела левая нога. Попробовал шевельнуться. Тело снова было при мне. Я поднял глаза на старшего из жрецов.
— Тебя укусил болотный жук, Владетель. Забрался к тебе в сапог. Он редко встречается, но очень опасен. Я прижёг твою рану раскалённой медной лопаткой. Но яд уже попал в тело. Тебя спасли отвары и мокрая тряпка на голове. Ещё день-два и ты встанешь.
— Ты забыл упомянуть своё лекарское искусство. Думаю, оно было главным в моём спасении. Я могу что-то сделать для тебя?
— Да, Владетель. Томи-ра сказал, если представится случай, попросить сделать меня твоим личным походным целителем.
И он прав. Да и мало ли. Врача рядом с собой всегда стоит иметь. Как-то я этот вопрос не продумал.
— Ты станешь частью моей охраны, — я повернул голову к Рому, — ты всё понял?
Всё это время молча сидевший начальник охраны кивнул и пробормотал.
— Как только рыба сорвалась, так сразу новый крючок привязали.
Я повернул голову к Баку.
— Всё по твоему слову. Их войско отходит медленно. Последний гонец сообщил, что они прошли всего дневной отрезок пути.
— Пусть войско возвращается. Пойдём к столице. Здесь опасности больше нет. И пошли голубя к Аки. Надо сообщить союзникам. Пусть будут на готове. Властитель может на них отыграться.
И снова утро. Но я уже приподнимаюсь. И даже сажусь.
Воевода прислал гонца. Просит разрешения добить войско Повелителя. Отступили с поля боя десять тысяч. Из них тысяча раненых. Их преследовали двенадцать тысяч здоровых и отдохнувших воинов. Пять тысяч армии и семь тысяч ополчения. Из них две тысячи конных. К концу первого дня противник потерял триста пехотинцев. Тех, кто не смог больше идти. Они сидели и лежали на дороге, воспринимая удар меча как милость. Ночью вражеский лагерь был обстрелян лучниками. Горящие стрелы падали на лежащих в вповалку людей. Палатки они бросили ещё день назад. Утром насчитали около сотни убитых. К полудню две тысячи войск Повелителя встали заслоном на дороге. Все, кто не мог быстро идти. Все раненые. Ослабевшие. Воевода проверил, что основное войско действительно ушло и бросил в атаку конницу. Неведомо как, в войска проник слух, что меня отравили на переговорах. И все просто горели желанием поквитаться. Пара залпов лучников, атака по флангам ополченцами и набирающий скорость клин конницы с длинными копьями для удара в центре. Щитов у противника уже не было. Заслоняться было нечем. Строй был разорван первым же натиском. И началось избиение.
Воевода просил повозки для собранного оружия и разрешения продолжить
