Уилт Непредсказуемый - Том Шарп

– Молодой человек! Существуют такие вещи, о которых вам было бы невредно, знать, – проговорила старушка. – В мои-то годы смерть уже настолько близка и неизбежна, что просто перестаешь бояться. Кроме того, я всегда была сторонницей эвтаназии. Это ведь намного разумнее, чем лежать под капельницей или жить с помощью какого-то там агрегата, не знаю как он там называется. Вам так не кажется? Зачем поддерживать едва теплящуюся жизнь в дряхлом организме, от которого уже никому нет никакого толка?

– Вы правы. Незачем, – искренне согласился Баггиш.

Миссис Де Фракас посмотрела на него с нескрываемым интересом.

– И еще! Вы, как мусульманин, убив меня, сделаете мне настоящее одолжение. Ведь смерть в сражении есть самый верный путь к спасению, ибо так сказал Пророк. Я хоть и не сражалась в прямом смысле слова, но думаю, погибнуть от руки убийцы в принципе то же самое.

– Мы не убийцы! – возмутился Баггиш. – Мы боремся за свободу против мирового империализма!

– Что только подтверждает мое предположение, – невозмутимо продолжала миссис Де Фракас. – Вы боретесь против империализма, а я сама и есть продукт этого империализма. Значит, если убьете меня, то я в соответствии с вашей философией отправлюсь прямехонько в рай.

– Философствовать нам некогда, – перебил ее Чинанда. – И вообще, что ты, старая дура, знаешь о страданиях пролетариата?

Миссис Де Фракас осмотрела его с ног до головы.

– Судя по покрою вашего модного пиджачка, намного больше вас. Вы, конечно, не знаете, что я несколько лет подряд работала в детской больнице в трущобах Калькутты и, поверьте, видела нищету. А вам приходилось хоть раз по-настоящему работать?

Чинанда пропустил вопрос мимо ушей.

– А что ты сделала, чтоб этой нищеты не стало?! – выкрикнул он, почти вплотную приблизив свое лицо к лицу миссис Де Фракас. – Ходила в госпиталь для очистки совести, а потом возвращалась домой и жила в роскоши.

– Да, я имела возможность полноценно питаться три раза в день, и вы это называете роскошью? Но вот кататься в такой дорогой машине, как у вас, я никогда не могла, – отпарировала пожилая дама. – Кстати, насчет очистки совести: если детей помыть, они, возможно, успокоятся, но нужна вода.

Террорист посмотрел на малышей и решил согласиться. Вид у них был далеко не самый лучший.

– Ладно, принесу воду сюда, и пусть моются, сколько влезет, – велел Чинанда и отправился на кухню. Там, в темноте, он отыскал под раковиной пластмассовое ведро, налил воды, прихватил кусок мыла и отнес все в подвал. Миссис Де Фракас взглянула в ведро. На ее лице изобразилось недоумение.

– Я же сказала, что хочу помыть их, а не убить.

– Убить? О чем это ты?

– Полюбуйтесь сами, – предложила старушка.

Террористы тоже заглянули в ведро и отпрянули. Там находилась странная жидкость темно-синего цвета.

– Они хотят отравить нас!!! – в панике закричал Баггиш и бросился вон из подвала, чтоб высказать властям все, что он о них думает.

Трубку поднял инспектор Флинт.

– Отравить вас? Подсыпали что-то в водопровод? Ничего подобного, честное слово.

– Тогда почему вода синяя?

– Понятия не имею. А вы уверены, что синяя?

– Естественно, мать твою… – возмущенно заорал Баггиш. – Поворачиваешь кран, течет синяя вода. Думаешь, мы тут все с ума посходили?

Флинт подавил желание ответить честно, чтобы не пострадали заложники.

– Какая разница, что я думаю? – ответил он. – Еще раз повторяю: в водопровод мы ничего не сыпали.

– Врешь, свинья!!! – взорвался Баггиш. – Сначала хотел подловить нас на изнасиловании Гудрун, а теперь травишь всякой дрянью! Больше ждать не будем! Или через час даете чистую воду и отпускаете Гудрун, или мы убиваем бабку! – Он бросил трубку.

У инспектора Флинта отвисла челюсть.

– Изнасиловании Гудрун? Он что, обалдел? К этой суке подойти-то страшно, не то что… И как я могу находиться в двух местах одновременно? Еще вода синяя откуда-то взялась.

– Может, они наркоты наглотались? – предположил сержант. – Плюс стрессовая ситуация, вот и ловят теперь глюки.

– При чем здесь стресс! – рявкнул Флинт на него. – И какого черта вы ухмыляетесь?!

– Они теперь в ванной кувыркаются, сэр. Уилтова идея! Каков прохвост, а?

– Если трахаешься в ванной, то вся вода в доме становится синей? Так, что ли, по-вашему? Бред! – отмахнулся Флинт.

Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В голове кружилась куча мыслей, но все на одну тему: Уилт террорист, он рехнулся, он рехнувшийся террорист, он одержимый, с ним сам черт ногу сломает… И лишь в одном Флинт был уверен; больше всего он желает, чтобы этот Уилт оказался за тысячу километров отсюда и никогда бы не возвращался.

Наконец он поднялся с кресла.

– Значит, так. Вертолет вызовите снова. И на этот раз, чтоб без выкрутасов. Прожекторы не гасить. Пусть они забросят телефон через балконное окно. Принимая во внимание то, что они уже здесь натворили, это будет совсем нелегко. Передайте пилоту, пусть хоть крышу снесет, но связь с комнатой наверху должна быть. Причем быстро. Только так мы узнаем, что замыслил этот Уилт.

– Это точно, – согласился майор и принялся отдавать распоряжения.

– Сэр, он теперь, похоже, в политику играет, – доложил оператор ППУ. – Такой радикал, Марксу делать нечего! Хотите послушать?

– Ну ладно, давай послушаем, – уныло согласился Флинт.

Оператор включил звук. Сквозь треск динамиков было слышно, как лихо распинается Уилт:

– Необходимо провести полное уничтожение мировой системы капитализма. Нужно безжалостно уничтожать остатки правящего класса и воспитывать пролетарское сознание в рабочей среде. Эту задачу можно выполнить, лишь обнажая фашистскую сущность псевдодемократии и посредством террора в отношении полиции и люмпенизированных слуг мирового капитала. Только демонстрация коренных противоречий между…

– По книжке, что ли, читает, гад? – предположил Флинт и оказался прав. – Ну прямо как будто Мао Цзэ-дун завелся в мансарде… Отнесите-ка эти кассеты нашим идиотам. Может, хоть они объяснят, что такое «люмпенизированные слуги».

– Вертолет уже вылетел, – сообщил майор. – К полевому телефону прикреплена миниатюрная телекамера. Если все пройдет нормально, скоро увидим, что там творится.

– Очень мне это надо, – проворчал Флинт.

Он поспешно спустился в подвал и заперся там в туалете, от греха подальше.

Минут через пять появился вертолет. Он покружил над садом и на мгновение завис над домом Уилта. Телефон раскачали на проводе и забросили в окошко мансарды. Затем вертолет полетел дальше, и за ним потянулся длинный телефонный провод, словно паутина гигантского паука. Флинт вылез из туалета, и тут позвонил Чинанда.

– Хочет узнать, почему вода до сих пор грязная, – сказал оператор.

Флинт сел рядом, вздохнул и взял трубку.

– Послушайте, Мигель, – начал он, подражая дружескому тону Мистерсона, – вы можете не верить, но…

Мощный поток брани подтвердил, что террорист действительно им не верит.

– Я все понял, – сказал Флинт, когда у Чинанды иссяк запас всевозможных эпитетов. – И тем не менее знайте: наверху нет наших людей, и в воду мы ничего не подсыпали.

– Тогда зачем возите им оружие на вертолете?

– Это было не оружие. Всего-навсего телефон, чтоб переговариваться с ними… Что ж, может, и неправдоподобно… Согласен с вами… Нет, нет, это не мы… Если кто-нибудь…

– Свалите все на Народную Альтернативную Армию, – подсказал сержант.

– Это все НАА, – повторил за ним Флинт. – Мигель, наверное, это они подсыпали что-то в воду… Что?.. Вам не нравится, когда вас называют Мигель? А я не люблю, когда меня называют свиным рылом… Да, я понял. Можете не повторять… Если вы отключитесь, я поговорю с ублюдками сверху. – Флинт бросил трубку. – Теперь соедините меня с мансардой, быстро, быстро!!! Дорога каждая минута!

Внезапное появление вертолета в тот момент, когда Уилт переключился с секса на политику, расстроило все его планы. Измотав свою жертву физически, Уилт окончательно сбил ее с толку, используя самые воинственные цитаты бесноватого Билджера. Это было не так уж трудно, тем более что Уилт и сам не раз размышлял над несправедливыми условиями человеческого существования. Общение с 4-й группой штукатуров позволило понять, что он принадлежит к относительно привилегированной части общества. Хоть штукатуры и зарабатывали больше него, а печатники вообще были крезами, неизменным оставалось одно: Уилт родился и живет в богатой стране, с благоприятным климатом и сетью эффективных общественных институтов, создававшихся в течение многих веков. К тому же еще и в промышленно развитом обществе. А большая часть человечества тем временем пребывает в крайней нищете, умирает от вполне излечимых болезней, которые просто никто не лечит, становится жертвами правителей-деспотов, живет в постоянном страхе и под угрозой голодной смерти. Попытки ликвидировать такое неравенство Уилт приветствовал. Пусть Евино Содействие Развитию Африканского Континента всего лишь бесплодная затея, но ведь идея сама по себе неплохая, и главное – от всей души. А терроризировать невинных людей, убивать мужчин, женщин и детей, во-первых, бесполезно; во-вторых, просто вандализм. А какая разница между этими террористами и их жертвами? Одна-единственная. У Чинанды и Гудрун Шауц были состоятельные родители. Отец Баггиша держал магазин в Бейруте, его тоже бедняком не назовешь. Не отчаяние и не бедность вынудили этих доморощенных палачей убивать. Насколько Уилт знал, в основе их кровожадного фанатизма никакой особой цели не было. Они не пытались выдворить англичан из Ольстера, убрать израильтян с Голанских высот или ликвидировать турков на Кипре. Обычное политическое позерство. Их враг – сама жизнь. Они убийцы по собственному желанию, психопаты, маскирующиеся какими-то утопическими идеями. Их сила – это железный кулак, это возможность держать всех в страхе, причинять боль и страдания. Их сила даже в готовности умереть – какая-то болезненно инфантильная форма мазохизма, комплекс вины, правда, не за свои кровавые злодеяния, а за то, что вообще родились. Кроме того, там безусловно существовали и другие мотивы, связанные либо с родителями, либо с теми временами, когда будущих террористов приучали пользоваться горшком. А впрочем, чего тут долго разбираться? И так ясно, что в них уже достаточно того политического остервенения, которое вдохновило Гитлера построить Освенцим, заставило его наложить на себя руки и вынудило камбоджийцев перебить миллион своих соотечественников. А такие рассчитывать на самочувствие не имеют права. Уилту же надо спасать детей – лучшее оружие тут сообразительность.