Дрейк. Пират и рыцарь Ее Величества - Владимир Шигин

Мы могли торжествовать победу. Враг бежал из города, мы были хозяевами положения. Одно было плохо: вспыхнувшая еще в пути повальная болезнь хотя и потеряла прежнюю силу, но не прекратилась. Даже перенесшие ее не поправлялись, многие теряли память… С испанцами сошлись на тридцати тысячах фунтов, или ста десяти тысячах дукатов. Когда договор был заключен, подписан и деньги получены, мы покинули город и остановились в монастыре в четверти мили от него. Тогда мы заявили испанцам, что монастырь этот еще наш, так как он не был включен в соглашение, распространявшееся лишь на самый город. Увидев свою ошибку, испанцы поспешили заключить с нами дополнительное соглашение на монастырь и на небольшой блокгауз на берегу. Мы требовали по тысяче крон за каждое из зданий; испанцы отдали требуемое за монастырь, а блокгауз предоставили нам, уверяя, что выкупить его они не в состоянии, так как и без того доведены до последней крайности. Тогда блокгауз был взорван на воздух порохом.

После шестинедельного пребывания на Картахене мы покинули его в последний день марта".

А вот еще свидетельство о деятельности Дрейка в этот период: "Было бы неправильно умолчать о том, как генерал принимал живое и непосредственное участие как самый скромный матрос во всех работах. Так было и в Санто-Доминго, и повсюду. Никогда он не полагался слепо на своих помощников, даже самых искусных и надежных. Всюду был его глаз…"

Дрейк был весьма расстроен возобновившейся эпидемией, которая внесла серьезные коррективы во все его планы. Прежде всего ему пришлось отказаться от сухопутной экспедиции в Панаму, в которой он рассчитывал поживиться куда более серьезно, чем в первый раз. Но с измученными и ослабленными матросами нечего было и думать о походе по джунглям.

— Я всегда предпочитаю сам подвергнуться опасности, чем подвергнуть ей другого! — так объяснял Дрейк своим капитанам отказ от заманчивого золотого рейда на Панаму.

И еще раз обратимся к воспоминаниям одного из участников этого плавания Дрейка: "Обойдя Кубу с западной стороны, наша флотилия направилась вдоль восточных берегов Флориды. Было решено проведать наших соотечественников, переселившихся за год перед тем в Виргинию. Генерал (Ф. Дрейк. — В.Ш.) предложил им на выбор одно из двух: или он оставит для них корабль с достаточной командой и продовольствием, который будет ждать их в течение месяца и поможет им произвести дальнейшие разведки в глубь страны и по побережью, а затем заберет всех желающих в Англию, или же, если они считают дальнейшие разведки ненужными, они могут все (поселенцев было сто три человека) теперь же присоединиться к флоту. Многие высказывались за первое предложение. В распоряжение поселенцев было предоставлено одно из наших судов, и они заняли его, так как среди них было много умелых моряков. Но тут разыгралась сильная буря, длившаяся целых три дня, оборвавшая многие из наших канатов и оставившая на дне морском много якорей. Некоторые суда лишились всех своих якорей, в числе их был и корабль с поселенцами. Избегая берегов, подвергаясь величайшим опасностям, они вынуждены были держать прямой курс на родину, где мы впоследствии и увиделись. После такого происшествия остальные поселенцы решили возвращаться немедленно вместе с нами, и 28 июля 1586 года мы бросили якорь в Портсмуте, окончив свое плавание, к вящей славе нашей королевы, нашей родины и нас самих".

Несмотря на то что в этом плавании Дрейку не удалось претворить в жизнь все свои планы, общая сумма всей добычи составила шестьдесят тысяч фунтов стерлингов. Из этой суммы двадцать тысяч получила команда, остальные сорок тысяч — пайщики. На долю каждого матроса пришлось около шести фунтов — весьма значительная по тем временам сумма. Но и оплачено это золото тоже было щедро. Потери Дрейка составили около 750 человек, умерших в своем подавляющем большинстве от болезней. Любопытно, но на этот раз кроме своей обычной добычи Дрейк привез в Англию и более двух сотен захваченных испанских пушек, которые помещали в трюмы вместо балласта.

Английский историк Энтони Н. Райан пишет: "Дрейк во время набега проявил свою обычную энергию. Болезни буквально косили его солдат и матросов, и потому он не смог захватить самый главный приз — Панаму. Тем не менее Дрейк смерчем прошелся по Карибскому морю, сея смерть и опустошения. Хотя добыча оказалась меньше, чем ожидалось, Дрейк дал испанцам понять, что их колонии находятся под постоянной угрозой. Вдобавок этот рейд повлиял на позицию европейских банкиров, от которых зависел король Филипп II, так как ему постоянно требовались деньги на поддержание статуса правителя великой державы".

Глава одиннадцатая

АТАКА КАДИСА

В 1586 году римский папа Сикст Пятый подтвердил "исконное право" Филиппа на английский трон. Филипп же в ответ заверил его, что, имея в избытке корон всех достоинств, он намерен отдать английский венец своей дочери и никоим образом не ищет увеличения державы, а озабочен лишь защитой истинной веры.

Тогда же в очередной булле Сикст Пятый оповестил всех христиан, что Елизавета — "еретичка и схизматичка… дважды отлученная от церкви… зачата и рождена в грехе прелюбодеяния… узурпировала корону вопреки всем правам… совершила бессчетно нечестивых дьявольских деяний и обесчестила страждущий народ обоих королевств… За ужасное и долговременное поношение Божьих святынь… за искоренение родового дворянства, за возведение в высшие сословия презренной черни, попрание законов и суда… она недостойна пребывать доле правительницей и оставаться в живых… А посему его святейшество подтверждает прежний приговор, слагает с нее все знаки королевского достоинства… освобождает ее подданных от послушания и призывает всех обитателей названных стран вступать незамедлительно в католическую армию под высоким водительством победоносного принца Александра Фарнезе Пармского, действующего именем его католического величества, в чьи помыслы не входит завоевание обоих королевств, смена законов, привилегий и обычаев, а лишь скорейшее свержение сей женщины".

В начале 1587 года королева Елизавета сделала ответный ход и казнила свою давнюю соперницу — законную принцессу, наследницу Англии католичку Марию Стюарт. Смерть Марии Стюарт была особо болезненна для испанского короля, ведь помимо того, что некогда их с казненной даже прочили в супруги друг другу, перед смертью Мария демонстративно отреклась от своего сына-еретика, завещав Англию своему несостоявшемуся жениху — королю испанскому.

Когда 23 марта 1587 года гонец доставил к нему во дворец Эскориал весть о казни Марии Стюарт, Филипп заперся на неделю в своем рабочем кабинете.